Игорь Недозор - Новая Зона. Тропа Мертвых Страница 56

Что именно увиделось ей опасного в этом обычном некрасивом подростковом личике под охапкой жидких волос, она бы не сумела объяснить даже себе, но зато твердо знала: к этому существу она бы не подошла добровольно, даже имея в прикрытии отделение автоматчиков.

А дедушка между тем спокойно улыбался, но вот с его добродушной физиономии, обрамленной редкой бороденкой, смотрели ярко-желтые глаза, не человеческие, скорее рысьи или волчьи.

– Ах, ты! Вот умница! – всплеснул руками старик. – Помнишь, чему тебя учили! И посвящение помнишь, и Исконный Язык! Не ошибся, значит, я, дурак старый, ты-то нам и нужна. А то ишь, ерепенилась!

Тем временем девчонка двинулась к замершей Наташе, прямо приплясывая от радости.

Та молча вытащила пистолет, сдвигая предохранитель.

Старик грубо поймал внучку(?) за косу и дернул назад.

– Стой, говорю! Не время! Не сейчас. И ты спрячь оружие. Спрячь оружие, говорю, Талла, – с нажимом повторил он, видя, что она не торопится подчиняться. – Мы поговорить пришли.

– Поговори-ить? Сперва скажи, кто такие и что вам тут нужно? – как можно более нагло изрекла Наталья, изо всех сил давя страх. Пистолет, однако, за пазуху сунула, хотя из руки и не выпустила.

Кто они такие, лихорадочно соображала девушка. Шаманы-отступники, о которых говорили ее наставники? Посланцы пресловутых Хозяев Зоны? (Если да, то интересно, какой именно?) Или, наконец, что хуже всего, других Хозяев, Старых? Тех, о которых ее учитель говорил не иначе, как с неприкрытым страхом. И откуда они знают имя, данное ей при посвящении?!

Дед секунду-другую раздумывал, а потом залился дребезжащим противным смешком.

– Ишь! Знать ей охота! Самой умной хочешь быть, да? Хи-хи-хи! – хихикал старикашка. – Думаешь, я тебе скажу, и все, да?! Хи-итренькая! Но все ж, так и быть, объясню, кто мы такие. Некоторые людишки нас Темными зовут! – Он презрительно сплюнул. – Они еще настоящих Темных не видели. Пока тебе этого хватит.

Подождал, пока она переварит новость, и продолжил:

– И что надо, тоже скажу. Сейчас ты, девонька, иди к себе, собери там барахлишко, да, пока твоих нет, и линяй. Жаль, что Ключ-Кристалл у Меченого, так бы вообще могла бы его забрать и нам отдать, и все совсем было б хорошо. Ай! – воскликнул он. – Славненько было бы, котеночек ты мой! А так просто вали на все четыре стороны, можешь в эту вашу Ве-ре-ю, – по слогам произнес он, – возвращаться, можешь отсидеться и тут поселиться. Да куда хочешь!

– Интересно, – пробормотала Наталья, и в самом деле пребывая в замешательстве.

Меченый – это Дракон, ну, понятно, она и сама видит, что он не прост, ох, не прост. Но все остальное… Еще когда она обдумывала их поход, то предполагала, что кто-то может попытаться захватить Ключ. Не так уж мало людей и Детей Зоны знают о нем.

Но теперь-то другое дело? Или они рассчитывают, что без нее будет легче отобрать артефакт?

– А если не слиняю? Убьете? – залихватски усмехнулась девушка. – А убивалка отросла?

И крепче сжала пистолет.

Девчонка угрожающе ощерилась, явно приготовившись к броску, и старик, не изменившись в лице, ударил ее сухоньким кулачком в бок. Легонько так ткнул, а маленькая дрянь еле-еле удержалась на ногах и жалобно взвизгнула.

– Да не тронут вас! – Он рассмеялся, но не зло, а как-то даже печально. – Мы-то не тронем, оно нам и не надо. Просто ты ж, наверное, сама уже знаешь, что там в конце смерть. Их. Твоя. Твоего ребенка. Славная девчушка будет. Была бы.

Голова мучительно закружилась, ибо проклятая нечисть, кем бы она ни была, хоть в чем-то, но говорила правду. Наталья не раз смотрела в будущее. И видела. Смотрела в чашу с водой в полнолуние. Смотрела в каменное зеркало, подсвеченное черной свечой. Во сне уходила по Запретным Тропам, откуда легко может не вернутся и самый сильный Ведающий. И видела. Лучше не видеть! Свист пуль. Вспышка, заливающая нестерпимым светом кристальный грот. Блеск ножа у глаз. Но всегда одно и то же – смерть.

– Какого ребенка? – тем не менее выкрикнула Наталья. – Что ты несешь, недотыкомка серая!

– Ну, может, и никакого, я ж не всезнающий, как ваши наставники, много о себе понимавшие, – примирительно сказал дед. – Мне, собственно, до людишек паршивых вообще дела нет. Но все ж ты – малость другое дело.

– Ты-то сам не из людишек будешь, не иначе? – осведомилась она, придя уже в себя.

Издавна известно: нечисть и Темные – мастера морочить. Закрутят, заплетут кружевом обманных слов, чтобы потом взять голыми руками.

– Ты ж мне своих предать предлагаешь, чувак! – как можно более нагло уставилась на парочку.

– Да при чем тут предать, не предать! – отмахнулся старец от нее, как от мухи. – Им-то все равно хана! Хамбец! Абзац! Песец! – со вкусом выговорил дед так не вязавшиеся с его обликом современные словечки. – Трон Льда – это не их паршивые артефакты и не машина какая-то. Это даже не Черный Столп, который ваш атаман видел, да ни хрена не понял. Тут не об одном мире даже речь. Такая сила людишек, как букашек, смахнет, и нету, как и не было, – хохотнул он. – Но тебе-то зачем с ними гинуть? Насчет же своих. Ты в зеркало смотри почаще, да, гляди, и поймешь, что к нам ты все одно поближе. Насчет этих ваших древних кровей, знаешь ли, сомнения есть, люди они или кто. И знаешь, намекнуть кое-кому про это не трудно.

Повисла напряженная пауза. Машинально Наталья огляделась, как назло, на пустынной улочке этого полумертвого городка не было ни одного прохожего.

– Ну ладно, – возобновил вдруг старикашка беседу. – Просто по любви, по дружбе помогу. Подарок, так сказать. В пятнадцати примерно километрах ближе к горам от этого говенного Столповска в развалинах вокзала станции монорельса в кабинете директора под подоконником клад – пять килограммов золотых украшений с брюликами. Спрятали… ох, давно, так и лежит. Тех, кто спрятал, давно нет, уж и костей не осталось, так что ничье, бери смело. А чуть дальше, если не сворачивать от того вокзальчика, там коридор прямой – ваша сталкерня такие телепортами кличет. Ты его почуешь, причем на три радиуса – два выводят в нормальные места… Выбирай любое. Ты там устроишься, как королева, с золотишком да с умениями твоими. Там, знаешь ли, нету… пока нету… ни Зон всяких, ни тех, кто оттуда приходит. Вот там и живи в свое удовольствие…

Наташе вдруг захотелось опуститься на землю и плакать.

В этот вечерний час, когда они все вшестером ужинали в ресторане «Приюта бродяги», туда набилось немало народу – торговцев, охранников и просто добытчиков. Постояльцы вкушали блюда и вели беседы, представляющие собой смесь баек, разговоров за жизнь и грубоватого юмора. Мало-помалу байки сменялись страшилками, впрочем, чаще всего имеющими своей основой истории о реальных опасностях Пустошей – ловушках аномалий, разнообразных мутантах и тому подобном. Все это неплохо шло под хмельное и коричневую бурду, именуемую кофе, сваренную из желудей и каких-то корешков.

– Дальше копать не стали, там все мутное такое пошло, один сплошной сон-камень, да и тот мертвый, перегоревший, ну и костей полно, не разберешь чьи. В общем, нет там амбры. Впрочем, если интересно, дам карту, можешь сам искать.

– Нет, лесной перевертыш – он как человек; даже может человеком прикинуться, может даже девчат кадрить и в лес их заманивать. А лесовик – тот мохнатый да горбатый будет, чистая обезьяна, хотя обезьян ты ж и не видал. Он просто шею свернет – и на мясо. Так что знай, если в каком селе или на хуторе говорят про девку, которая незнамо с кем ушла и пропала без вести, то перевертыш объявился, на него меньше, чем втроем, и без волчков не охотятся.

– Ну, я ж пошел на Дикий Пустырь, знаешь, где те башни многоэтажные заброшенные, ну, дурное место. Думал проскочить до полнолуния, а того не подумал, что с Гнилого Урочища Душную мглу нанесет. Так что пришлось обходить, аж до Брошенной Слободки перся. Ну а туда с Гиблой Дыры как раз зубаны набежали, чтоб их. Сам посуди, какой промысел при таких раскладах?

И все эти разговоры так не вязались с в общем-то идиллической обстановкой, какой Виктор не помнил в обычных сталкерских барах. За столиком в углу пели под гитару, смеялись девушки, официанты носили подносы с изобильной закуской.

Они тоже говорили о чем-то. Паровоз хвастался сувениром, не мог, по его словам, не прихватить отсюда чего-нибудь на память. Выбор его пал на флягу из нержавейки и с золоченым символом – три перекрещенных незамкнутых кольца и надпись «ВСГО». По его словам, такие носили когда-то здешние военсталкеры.

– Три патрона отдал, не шутка!

Как открылась сзади дверь, Рузин не услышал, зато увидел, как несколько человек устремили взгляды в одном направлении. В зал вошел высокий худой человек в длинном плаще с капюшоном, накинутым на голову. В правой руке он держал трость или, скорее, посох – то ли из пластика, то ли из кости, тяжелой и плотной. За спиной – небольшой мешок-«сидор», оружия не видно.