Андрей Левицкий - Аномалы. Тайная книга Страница 56

Лес рубишь — щепки летят. За последнее время Жрец вполне проникся смыслом этой пословицы. И щепками для него были обычные люди. «Простые», как он называл их.

Знал бы отец, кем я стал, где я сейчас нахожусь, чего вскоре добьюсь.

Тьма казалась печальной и вялой. Жрец, экспериментируя с ее даром, постарался на время притупить реакции, чтобы она была покорной. Хорошо, что ее дар принципиально отличается от других — участок мозга, ответственный за него, надо искусственно стимулировать, а иначе способность себя не проявляет. Тьма не умеет ее контролировать. И Сущность, как подозревал Жрец, на ее дар не повлияет.

А вот Шут нервничает и храбрится, крутит головой, кусает губы. В нужный момент может подвести. Он вроде послушный, привык, что Жрец думает за него и говорит, что делать, к тому же до сих пор влюблен в Фею — то есть по-своему влюблен, без глубокого чувства, скорее чисто плотски, попросту говоря — очень хочет переспать с ней. Жрец пообещал отдать ему Фею после окончания всего, так что, можно надеяться, и Шут не подведет в опасной ситуации.

А что такая ситуация возникнет, Жрец не сомневался. Либо Воин даст о себе знать, хоть его и усыпили, как заверил Иван Титор, либо сами касовцы, когда поймут, что он собрался сделать…

Отец, ты скоро узнаешь, на что способен твой сын. А может, и не узнаешь, может, ты не очень далеко, и волна накроет тебя тоже… Что же, тогда с тобой произойдет то же, что и со всеми.

Шум шагов, дыхание за спиной — это в помещение заходили управленцы и оперативники КАСа.

— Жрец — лицом к треугольной двери! — скомандовал Титор. — Остальные — к стене между дверями, руки сцепить за спинами. Шут, ты оглох? Пальцами левой руки сожми запястье правой… Вот так.

— Это называется Тамбур, — негромко обратилась Дина к Наблюдателю. — Всего здесь три помещения: Детская, Смотровая и Тамбур. Мы пройдем сюда… — По ее знаку Василий раскрыл дверь справа.

Жрец скосил глаза. В проеме открылось длинное помещение с креслами, как в дорогом кинотеатре, и большим окном. Кресла стояли в два ряда, а под окном из стены выступал пульт. Больше всего это напоминало комнату, где свидетели преступления разглядывают всяких бандитов вместе с «подставными» через стекло с односторонней прозрачностью. Только в полицейских участках кресла, конечно, попроще.

— Располагайтесь, где вам удобнее, — добавила Дина.

— Жрец, готов? — окликнул сзади Титор.

Тот как раз думал, что надо будет сменить псевдоним. Превратить его в титул. Король — слишком напыщенно, как и Повелитель, и Владыка. Может, Хозяин? Нет, тоже не очень, а Господин — смешно… Вождь. Да — Вождь. Он кивнул сам себе, и Титор счел это ответом на свой вопрос.

— Хорошо, сейчас дверной сегмент откроется. Входишь. Он закроется. Амазонка, Шут, Тьма — остаетесь здесь. Начинаем! Дина — опускай сегмент.

Жрец знал, что других оставят в Тамбуре, не могли касовцы допустить в Детскую сразу всех, ведь Паша Скворода рассказывал ему, что случилось в прошлый раз, когда сюда привели двух «старых» аномалов. Знал — но все равно разыграл недовольство. Повернул голову и сказал ледяным голосом:

— Мы так не договаривались.

Дина и Наблюдатель тем временем вошли в Смотровую. Сбоку от Жреца, положив руку на дубинку в чехле, стоял Виталик, а позади остальных аномалов — Василий и Гера.

— Жрец — лицом к двери, — приказал Титор.

— Мы так не договаривались!

— Лицом к двери, сказано!

Виталик потянул дубинку из чехла. Жрец отвернулся, и Титор продолжал:

— Ты всерьез думал, что всех аномалов допустят в Детскую? Мы не нарушаем договоренность. Эти трое спустились с тобой в «Глубь», их не сковали, Воин с Феей спят. Твои требования… твои просьбы выполнены, теперь ты должен сделать свою часть работы.

Воцарилась тишина, лишь громко сопел Шут. Из Смотровой Дина с Наблюдателем следили за происходящим в Тамбуре. Волны темной дрожи накатывали из-за треугольного сегмента, в их мрачном биении мозг качался, как буек на волнах, в ушах пульсировало, сжимался низ живота.

— Хорошо, — сказал Жрец. — Открывайте.

— Ну, держись, братки… — пробормотал Шут, положил ладони на стену перед собой и пошире расставил ноги.

— Учтите — у нас пластиковые наручники. Нацепим на вас, если только дернетесь, — сказав это, Титор кивнул Дине, и та повернула что-то на пульте.

— Нас волна не должна накрыть? — В звучном оперном басе Наблюдателя сквозила легкая нервозность.

Загудело, треугольная дверь перед Жрецом дрогнула и начала опускаться в пол. Он долго готовился к этому, но все же отступил на шаг — мозг волчком закружился в бешеном водовороте чуждой энергии.

Тьма слабо застонала. Шут и Амазонка застыли, у толстяка по всему лицу выступил обильный пот, даже с подбородка закапало.

А в Смотровой Дина говорила Наблюдателю:

— Детская построена в форме полусферы. Сегменты из вольфрамового сплава, в нем также золото и еще несколько редкоземельных элементов. Доктор Гринберг путем долгих опытов вывел состав, который препятствует прохождению аномальной энергии.

— То есть мы будем защищены?

— Конечно, не волнуйтесь. Как только Жрец войдет внутрь, я закрою дверь и раскрою верхнюю часть бункера. Видите, он имеет форму полусферы, внизу — круглая плита, от нее идут сегменты-лепестки. Они опустятся, собственно, я могу уже сейчас… Вот, смотрите, пошли вниз… Бетон за ними — не препятствие для пси-волны, но Смотровая защищена дополнительно, внутри этих стен тоже сплав.

— Но ведь окно… А, понял, это монитор? Просто большой телевизор.

— Конечно, монитор высокого качества. Изображение передается с камер внутри. Позвольте спросить, где сейчас наш э… Куратор?

— Вместе с ближайшими помощниками вылетел… Это секретная информация. Манохов сказал, что волна накроет участок диаметром около тысячи километров. Куратор с некоторыми членами правительства находится за его пределами.

— Такую цифру нам назвал Гринберг. Вывел ее на основе предыдущих экспериментов с Сущностью.

За спинами аномалов Гера с Виталиком по знаку Василия достали дубинки, замахнулись, но не били — просто приготовились.

Жрец не видел этого, но хорошо ощущал перемещения конвоиров, да вообще почти любые движения в Тамбуре — он теперь чувствовал сознания всех простых, находящихся в «Глуби», их страхи, привязанности, явные желания и скрытые намерения…

И сделав шаг вперед, он вдруг отчетливо осознал, что стоящий в центре Тамбура человек собирается убить его. Прямо сейчас. Намерение раскаленным угольком горело в сознании Ивана Титора. Жрец понял и кое-что еще: оно не спонтанно, Титор спустился сюда именно с этой целью, и он должен осуществить задуманное сию секунду, потому что иначе будет поздно.

— Начинайте! — выкрикнул Жрец и прыгнул вперед, в треугольный проем.

Прямо к темноглазой, обритой наголо, бледной, одутловатой, одетой в серую пижаму девочке. Она сидела посреди Детской, поджав ноги, неподвижно глядя перед собой, и монотонно раскачивалась: взад-вперед, взад-вперед, взад-вперед…

Отмычка помогла справиться с двумя дверями и достигнуть тускло освещенной узкой лестницы, по которой Стас заспешил вниз. Церебратор, подвешенный на ремне, он придерживал левой рукой, направив трубу к полу — в такой тесноте им вряд ли толком воспользуешься. Сперва он уменьшил мощность, потом опять увеличил, не зная, на какой цифре остановиться.

Этажом ниже за приоткрытой дверью горел яркий свет, и Стас осторожно выглянул. Из коридора за дверью не доносилось ни звука. Впереди на полу лежали четверо, двое в камуфляже, двое в костюмах. Пара мужчин валялась у одной двери, пара — у другой. А двери-то знакомые, за ними находятся камеры аномалов… Стас и сам совсем недавно жил в такой.

Из ближней камеры торчали ноги в здоровенных ботинках. Выставив перед собой трубку церебратора, Стас приблизился и посмотрел. Перед ним на боку лежал крупный мужик с грубым лицом, совершенно по-детски подсунувший ладонь под щеку. Больше в комнате никого не было. Мужик тихо посапывал, иногда беззвучно шевеля губами во сне.

Стас подошел к другой двери, тоже не запертой. В камере под стеной храпел, свесив голову на грудь, Яков Мирославович. Присев рядом, Стас толкнул начмеда, тряхнул за плечо — не помогло. Тогда он несколько раз ударил Якова по щекам.

— Куда повели аномалов? Отвечайте! — крикнул он и влепил пощечину посильнее.

Яков пошевелился, неразборчиво забормотал, веки дрогнули, но глаза так и не открылись. В коридоре раздались быстрые тихие шаги. Стоя на коленях, выставив перед собой трубу церебратора, Стас выглянул — и встретился взглядом с Горбоносом. Следом за прапорщиком спешили двое бойцов, вооруженных пистолетами-автоматами.