Сергей Лисицын - Искатели Миров Страница 56

Из глубин Вселенной, с темных окраин, где отказывали законы физики и разум проваливался в безумие, пришла угроза.

Ян почувствовал, как пропустило удар сердце, и тут же что-то едва заметно дрогнуло в окружающем пространстве.

Оно не просто показывает мне свой мир. Оно слушает меня. Наблюдает за мной.

Регистрирует малейшую реакцию.

И делает какие-то свои выводы.

Все эти мысли стремительно пронеслись в голове Яна и тут же пришел отклик.

Успокаивающая прохладная волна прошла от затылка к переносице, словно кто-то погладил его мягкой великанской ладонью, и тут же возникла мысль. «Смотри дальше», — шепнул кто-то Зареву, и мир Искателей вновь пришел в движение.

Они вынырнули в нескольких парсеках от границ обитаемых миров. Немыслимые существа, сворачивающие вокруг себя пространство и время, пожирающие их, существующие внутри многомерных коконов. Они выстреливали свои гибкие, простирающиеся на тысячи километров тела и пожирали миры, выдыхая абсолютную пустоту.

С ними невозможно было договориться, их так и не удалось понять, хотя миры, объединенные Искателями, раз за разом посылали экспедиции для изучения Звездных Драконов. Ученые тысяч миров спорили, разумны ли Драконы, звездные эскадры занимали рубежи обороны и гибли в безнадежных попытках спасти обитаемые миры.

Драконы словно не слышали и не видели отчаянных сигналов Искателей.

Да и были ли они разумны?

Затем они окружили систему из пяти миров и поглотили ее. Они сплелись вокруг системы в титанический подрагивающий клубок и погрузились в оцепенение.

Проходили десятилетия, в течение которых Содружество Миров пыталось узнать о Драконах хоть что-нибудь.

Затем клубок распался.

Космолеты Содружества осторожно подошли к невозможному сооружению, появившемуся на месте системы.

В пространстве вращался циклопический многоугольник, пронизанный плоскостями, заключенными в решетчатые клетки шарами материи и антиматерии, перетянутый паутинами мономолекулярных нитей, длина которых составляла миллионы километров.

Внутри этого многоугольника Искатели обнаружили невероятное — поселения разумных существ, для которых прошли сотни тысяч лет, в течение которых они жили в немыслимых условиях мира, сконструированного безумным богом.

Драконы двинулись дальше.

Искатели и их союзники отступали все дальше, оставляя миры, бросая целые звездные скопления, и все это время они лихорадочно искали ответы.

Пока не создали Разрушителей — синтетические существа, объединившие в себе механику и органику. Разрушители в клочья рвали пространство и время, вытаскивая Драконов из их коконов в реальность Космоса.

Разрушались звездные скопления, расшвыривало пространственно-вероятностными штормами планеты, в судорогах корчились галактики, внутри которых бушевали невиданные битвы.

Искатели следовали за Разрушителями, направляя их, и изучали... изучали... регистрировали мельчайшие крупицы знания о Драконах.

Так и не удалось понять, были ли они разумны. Зато стали ясны принципы, позволявшие им двигаться между мирами, путешествовать меж Вселенными.Драконы почему-то не уходили. Теперь уже они скрывались в самых дальних уголках, прячась от неумолимо настигавших Разрушителей. Почему Драконы не ушли в иные пространства и времена, так и не удалось узнать.

Последнего Дракона пытались взять живым, но он после отчаянной схватки разрушил себя вместе с ближайшим звездным скоплением.

Снова потекли мирные века, полные научных открытий, взлетов, падений, горя и радости.

Драконы стали легендой. Жуткой сказкой далекого прошлого.

Но не для всех.

Семь миров были превращены в научные лаборатории и век за веком жили собственной странной жизнью, полностью погруженные в головокружительные загадки Драконов.

Их обитатели менялись, все больше погружаясь в мистический мир чистого знания, головокружительных экспериментов, не связанные рамками этики, проводившие все более жутковатые эксперименты с пространством и временем. Именно они стали теми, кого земляне назовут Ушедшими.

Пока однажды не появились Врата.

Первые Врата.

Путь в иные Вселенные.

Искатели были осторожны.

К тому времени их собственная Вселенная была изучена и освоена настолько, насколько это возможно для разумной гуманоидной расы.

Уже тогда они были древними, очень древними.

Они наблюдали за развитием и угасанием рас, для которых некогда были богами, затем наставниками, а потом друзьями. Новые Вселенные дали им новый импульс для развития, и они осторожно, словно старики, еще не верящие в то, что смертельная болезнь под названием немощная скука отступила, исследовали новые бесконечности, пытаясь найти ту, в которой они смогут вновь обрести Цель и Смысл существования.

И однажды они ушли.

Просто ушли, оставив Вселенную для других, еще не родившихся рас.

Командный пункт тонул в грязно-зеленой тьме. Ее не должно было здесь быть, но она заползла в корабль, заполнила собой до краев, и лишь покрывший стены и потолок упругий мох друидов почти безуспешно пытался бороться с ней.

Кто-то глухо застонал.

Андрей с трудом поднял голову, попытался повернуть ее, чтобы увидеть раненого, но что-то клейкое крепко держало. Пытаясь не впасть в панику, друид глубоко вдохнул, медленно, со свистом выдохнул и попытался еще раз, теперь медленно и осторожно. Андрей пошевелил пальцами, руки вроде бы слушались. Все так же осторожно, он ощупал свою голову. Видимо, лопнули гелевые подушки пилотского кокона. Застонав, он принялся обрывать ленты, рванулся — удалось!

— Перекличка! — хрипло каркнул он в темноту.

Кто-то завозился в коридоре.

— Марсия. Я жива.

Андрей облегченно выдохнул.

— Татьяна была в десантном отсеке. Я иду туда.

— Будь осторожна! — крикнул Андрей, не оборачиваясь. Он чувствовал, как в сердце заползает противный холодок. Светилось всего пара экранов, и на одном из них бежали данные телеметрии корабля.

Боли Огерд не чувствовал, постаралась система жизнеобеспечения. Но не чувствовал и ноги, и это ему не нравилось. На каждом шагу его нога словно проваливалась в никуда, он шел только благодаря сервоприводам скафандра.

— Андрей, прием. Слышишь меня? — в горле пересохло, и Огерд откашлялся.

— Слышу тебя! Ты можешь двигаться? — голос Андрея был едва слышен, и Огерд потряс головой. Не то что-то со связью, не то побочный эффект обезболивающих.

Огерд покосился на безмолвную черную тушу корабля техномага и захромал дальше. На первый взгляд яхта не получила серьезных повреждений, но он знал что это не так. Сейчас он пытался оценить масштаб бедствия. Хвала богам, хотя бы не было внешних повреждений корпуса.

— Андрей, что с кораблем?

— Сейчас пытаюсь разобраться. Множественные повреждения энергетических систем, но хотя бы аварийные контуры работают. Разгерметизацию успели ликвидировать. Твое состояние?

— В норме, — Огерд надеялся, что это действительно так.

Сколько времени у них было? Тридцать минут? Час? Сигнал с черного корабля наверняка уже ушел к своему хозяину. Сколько времени понадобится техномагу, чтобы проанализировать информацию, понять, что это не просто случайное вторжение и послать к планетоиду кого-нибудь посерьезнее пары сторожевых псов?

Сами они не могут даже укрыться — если друид говорит, что до сих пор оценивает повреждения, значит, дело худо.

Он снова бросил взгляд в сторону вражеского корабля. Использовать его ресурсы? Хватит ли времени?

— А что нужно тебе? Чего ищешь ты? — вопрос пришел сразу и отовсюду, накатил мягкой, но неудержимой волной, заполнил Яна изнутри. В нем непостижимым образом уживались властная требовательность, детское любопытство, мягкая доброжелательная заинтересованность и еще неисчислимое множество оттенков эмоций, некоторые из которых были настолько чуждыми, что от них кружилась голова и перехватывало дыхание.

Спрашивающий, будто почувствовав смятение Яна, повторил волну-вопрос, но уже тише, теперь мыслеслова не грохотали, а осторожно шептали, касались эмоций Яна.

Ответ появился сам собой, и Ян послал его ответной волной своему собеседнику:

— Я хочу, чтобы мы снова обрели смысл существования.

Они висели в центре пустоты. Вдали от обитаемых систем, вдали от границ в одночасье исчезнувшей Империи Трех Рас, намертво скованные жалким трехмерьем, задыхающиеся под ежесекундно усиливающимся прессом времени. Горстка кораблей, ставших единственной средой обитания для тех, кто еще недавно был определяющей силой известной части Вселенной.

— Сколько нам осталось? — император навис над тактическим столом, до белизны сжав края экрана сильными пальцами. Казалось, еще чуть-чуть и сверхпрочный пластик с хрустом раскрошится, не выдержав этой силы отчаянья.