Игорь Вардунас - S.W.A.L.K.E.R. Байки из бункера (сборник) Страница 56

А затем наступил тот день. День, когда он не смог написать домой. И наступил значительно раньше, чем миновали оставшиеся полгода срочной службы.

Все началось просто и буднично, так, как начинается самое поганое в жизни. В землянке связи зазвонил телефон. «Кто говорит? Шпион. Что вам надо? Агента Моссада. Для кого? Для шефа моего». Но, конечно, все было не так, как в дурацком и не очень понятном стишке. Звонил Кривицкий. Группа получила первое задание.

В двадцати километрах вглубь вражеской территории располагался аэродром. Но базировались там, по информации Кривицкого, отнюдь не маломощные «этажерки». Противник опять нарушил правила. Там располагалась засекреченная батарея реактивных минометов. Такое иногда случалось. «Энигма» соблюдала нейтралитет, но порой кто-нибудь из рядового персонала соглашался рискнуть. Разумеется, не бесплатно. Скандал обычно замалчивался, потому что, если бы дело достигло СМИ, пришлось бы признать, что весь Фронт – фикция, иллюзия, игра. А это было бы невыгодно всем заинтересованным сторонам.

Группе поручалось проникнуть на охраняемую территорию вражеской базы и нейтрализовать противника. Если проще – уничтожить всех артиллеристов и обслуживающий персонал. Краткая и понятная вводная, не вызвавшая у Озона никаких вопросов. Мошенников следовало покарать.

Ему плохо запомнилось начало операции. Возможно, память Озона была мудрее его самого и хотела сохранить лишь главное.

Закат. Красная полоска в тучах. «Бег теней», настолько стремительный, что древесные стволы сливались в черную массу. Потом из облаков вырвалась луна, и отряд был уже рядом с вражеской базой. Легко сняли часовых. В сером молозиве темнели рыла зачехленных установок. Крики. Липкая кровь на лезвии ножа. Кого-то выволокли из землянки, он упирался, однако недолго – крикнул и затих. Дольше всего не сдавался командный бункер, но железную дверь вышибли взрывчаткой и перерезали всех внутри. Были клубы вонючего дыма. Был резкий свет электрической лампочки под потолком, блеск пылинок. Снова кровь – на столе с картой, на стенах, на пульте связиста, совсем не похожем на механизмы Первой Мировой. Затем кто-то, кажется, Падре, разбил лампочку, и стало темно и тихо. Очень сильно пахло кровью. Чесотка под кожей разрасталась, доходя до мучительной рези… Надо было выбраться из бункера и глотнуть свежего воздуха, чтобы унять этот зуд.

А потом выяснилось, что пятеро солдат противника успели уйти в лес. Их вычислили по запаху. И Центурион приказал Озону и Беку догнать беглецов и уничтожить.

Тут память снова включилась, услужливо подсовывая четкие до тошноты картинки. Наука Центуриона пригодилась – они с Беком взвились в воздух и понеслись над верхушками сосен и залитыми луной прогалинами. Наверное, так совы преследуют добычу, но летели они куда быстрее сов. Быстро, как ястребы, только ястребы не охотятся ночью. Не прошло и нескольких минут, как внизу заблестела вода. Беглецы уходили вверх по ручью – может, понимали, кто гонится за ними, и хотели сбить охотников со следа. Пять маленьких с высоты фигур, поспешно шлепающих по воде. Увидев их, Бек рассмеялся и с хищным криком спикировал вниз, на спину последнего из беглецов. Озон чуть задержался: как раз на ту секунду, которой хватило, чтобы увидеть – Бек не вытащил нож.

Воздух, такой неощутимый и мягкий, вдруг ударил его под дых. Солдат почувствовал, что падает, и тяжело рухнул в ручей. Будь Озон человеком, тут бы ему и конец, потому что дно усеивали острые камни, лишь едва покрытые водой. Но сейчас он вскочил и, поднимая тучи брызг, кинулся к Беку и его жертве. Марсианин вытащил вражеского бойца на берег и склонился над ним. Враг – крупный, в серо-зеленой униформе и высоких сапогах – хрипел и сучил ногами. Бек делал с ним что-то, и Озон с обморочной ясностью осознал, что. Остальные противники бежали вверх по ручью, даже не пытаясь спасти товарища. Озон последним прыжком выскочил из воды и рванул Бека за плечо. На него уставилось измазанное темным лицо. В глумливом свете полной луны кровь на губах марсианина казалась черной.

– Нельзя, – выдохнул Озон и тряхнул товарища за плечо. – Нельзя, нам запретили, понимаешь?

Бек отмахнулся, и Озон вверх тормашками полетел в ручей. В рукопашной марсианин всегда был первым после Херувима.

Острые камни. Холодная вода. Лежа лицом вниз в ручье, Озон понял, что еще способен чувствовать холод. Он снова вскочил и кинулся на Бека.

Они катались по берегу, то падая в ледяной поток, то выбираясь на глинистый, засыпанный хвоей склон. Озон не мог победить марсианина, но мог хотя бы не выпускать его, не дать ему совершить дальнейшие убийства.

Впрочем, надолго его не хватило. Бек закрутил ему руку за спину и уселся сверху, дыша в затылок металлическим и кислым. Кровяной дух больше не казался Озону соблазнительным. Скорее, вызывал тошноту.

– А кто видит? – сладко пропел Бек. – Си-Три наш проверять каждого жмурика не прибежит. Ты, что ли, ему доложишь? Ты, да?

И макнул Озона головой в ручей. Не выпускал долго, словно надеялся утопить. Когда отпустил, Озон затряс головой, задыхаясь и фыркая, – хотя дышать ему было вовсе не обязательно.

– Хочешь знать, какая она на вкус? – зашептал марсианин на ухо. – Офигительная. Лучше не бывает. Тебе надо попробовать. Это что-то, Бозон, – вставляет лучше крэка и всякой сенсорики. Чувствуешь себя таким сильным и легким, и этот долбанный зуд проходит. Давай, догоним остальных, я даже уступлю тебе парочку.

– Сдохни, гад! – Озон рванулся, пытаясь дотянуться до своего ножа.

Бек треснул его лбом о камень, так сильно, что посыпалась гранитная крошка и из ссадины закапало темное. Кровь вампиров пахла иначе, чем людская. Острее. Насыщенней. Как старое вино по сравнению с разбавленным пивом у деревенской кабатчицы.

– А знаешь, я не буду догонять остальных, – хмыкнул Бек. – Человеческую отраву я уже распробовал. А вот вампирскую еще нет. Потом ткну тебя суком под ребро… скажу, что те ребята тебя насадили. А пото…

Слова его оборвались свистом и хрипом. В затылок Озона что-то плеснуло. Темный круглый предмет запрыгал по камням и скатился в воду. Озон, опираясь на руки, приподнялся и медленно обернулся. На берегу у него за спиной лежало безголовое тело Бека, а рядом стояли Центурион и Херувим. Херувим зачехлял свой длинный тесак. Центурион хмурился. Лунный свет зажигал в его глазах холодные искорки.

– В каждом новом наборе кто-то срывается, – бесстрастно проговорил куратор. – Первое задание – всегда проверка. Ты прошел. Он – нет.

Центурион пнул ботинком труп.

Херувим, сунув тесак в наголенные ножны, дернул командира за рукав и кивнул на барахтающегося в раскисшей глине Озона. Куратор и рядовой обменялись взглядами, значения которых Озон не понял. Затем Центурион присел рядом на корточки и, глядя в сторону, спросил:

– Почему ты остановил Бека?

Озон провел рукой по затылку. Вытер замаранную ладонь о гимнастерку.

«Надо будет помыться в ручье», – рассеянно подумал он.

– Отвечай на вопрос, солдат.

– Куратор, вы сами говорили – нам запрещается пить человеческую кровь.

– Только поэтому? Только из-за запрета?

Озон потупился. Он смотрел на собственные измазанные в грязи колени, на текущую мимо воду. Ручей успокоился, и между черными макушками выступающих из воды камней пролегла лунная дорожка. Поток пронес одинокий березовый листок, изъеденный тлением, почти прозрачный. На Фронте снова наступала осень. Хотя прекращалась ли она когда-нибудь? Озон не помнил.

– Нет, – в конце концов ответил солдат. – Не только. Я не хотел, чтобы он убивал людей.

– Но это наше задание.

– Знаю. Но оно не обязано нам нравиться, так? Мы не должны получать удовольствие от того, что делаем.

Озон вскинул голову, ожидая упрека… взыскания. Центурион смотрел на него задумчиво. Херувим ангельски улыбался. Куратор поднял голову и, неестественно вывернув шею, оглянулся на напарника. Херувим чуть заметно кивнул. Снова обернувшись к Озону, куратор медленно проговорил:

– Ангел считает, что ты нам подходишь. Он давно к тебе присматривается. Я не настолько уверен, но готов рискнуть.

Озон удивленно вскинул брови.

– Подхожу для чего? И почему вы назвали Херувима «Ангелом», командир?

– Куратор, – мягко поправил Центурион. – Придержи вопросы до следующего четверга. Тогда все узнаешь.

Ручей чуть слышно плеснул, словно подтверждая обещание.

3. Заговорщик

– Падре?

– Да?

Падре сидел на поваленном сосновом стволе и перебирал черные бусины на нитке. Такая у него была привычка. При вопросе Озона он поднял голову и улыбнулся. Почему-то после смерти Бека к его бывшему однополчанину в группе стали относиться куда лучше. Даже Симба, который вроде бы с Беком приятельствовал.

Озон уселся рядом и спросил:

– На Фронте есть ангелы?

Падре поморщился. Симба, валявшийся на траве и делавший когтем зарубки на деревянной рукояти ножа, фыркнул: