Зона Севера. Взломщик - Андрей Русланович Буторин Страница 56

– И на четыре банки тушенки, – не ускользнуло от взломщика удивление трубника.

– И четыре пакета сухарей! – влез Васюта. – Или хотя бы три, Зану все равно… – Тут Капон так пнул его по ноге, что приятель ойкнул, понял свой промах и поправился: – Зан их все равно не любит.

– Раскатали губищи… – заворчал Хмурый, но Лом заметил, что будто бы с облегчением, так что «эскимо» определенно стоило дороже, но сильно борзеть тоже не хотелось, не перегнуть бы палку себе во вред. – Ладно, четыре тушенки, три пакета сухарей. Но патроны россыпью – сами рожки́ у нас наперечет.

Магазины «Никелей» Лом с Заном тут же и зарядили, остальные патроны распихали по карманам курток, благо на походных кителях обоих романовцев таковых имелось предостаточно. А вот еду пока брать не стали, сейчас бы она только мешалась.

Ну а потом Лом вдруг вспомнил, что они не обсудили еще один очень важный вопрос.

– А как мы принесем сюда топливо? Оно в чем там хранится, в цистернах? Тогда нам нужна какая-то тара. Где ее взять?

– Так-то да, там три здоровенные цистерны возле цеха, – сказал Мамонт. – Но две из них пробиты, а осталась ли в третьей соляра – вопрос. Зато в самом цехе точно есть железные бочки с маркировкой «ДТ». Запечатанные, много, сам видел.

– Нам много не надо, – сказал Зан. – Стандартная бочка имеет объем двести литров, так что доехать до Канталахти и даже вернуться одной должно хватить. Но для верности возьмем две.

– Возьмем? – посмотрел на него Капон. – Как мы их возьмем? Точнее, как к вездеходу доставим? У нас даже захудалой тачки нет.

– Одну я просто по… – начал кибер, а взломщик быстро, догадавшись, что тот собрался сказать «понесу», закончил:

– …качу!.. Правильно, Зан, они же круглые.

– Но я могу и…

– Две сразу?.. Я верю в твои способности, но одному катить сразу две бочки все-таки неудобно. Одну ты покатишь, вторую – кто-нибудь из нас, остальные будут смотреть по сторонам, затем поменяемся. Главное, чтобы эти бочки там действительно оказались. И с тем, с чем нужно.

* * *

Двинулись в том же порядке, что и до этого, только сейчас впереди шел Мамонт с длинным прутом в руке, напоминающим удочку, кончиком которого он постукивал перед собой по земле. Понятно, что делалось это для того, чтобы обнаружить возможную оказию, и Капон, который, как и остальные сталкеры, набрал уже для этой цели камешков, сказал трубнику:

– А мы вот как делаем, чтобы в аномалию не угодить, – и бросил вперед один за другим пару камешков.

Мамонт остановился, нахмурился:

– В какую такую «аномалию»? Оказия такая есть, что ли?

– Да не, это то же самое, что оказия, – быстро выкрутился Капон. – Это просто я их аномалиями называю. Для разнообразия.

Трубник задумчиво посопел и выдал:

– Такое разнообразие нам на хрен не сдалось. А камни бросайте, это годится. Ну а я к щупу больше привык.

Так и стали делать: Мамонт проверял путь «удочкой», Зан и Капон бросали камешки чуть дальше вперед, Васюта – немного левее и правее направления движения, известно же, что некоторые аномалии имеют свойство двигаться, ну а Лом камни на сей раз не кидал, он, держа наготове автомат, внимательно озирался по сторонам, оглядываясь временами назад – здесь, среди множества строений и разнообразных конструкций вполне могли прятаться как агрессивно настроенные люди, так и всевозможные твари – кошмарные порождения Помутнения, или Зоны Севера, кому как больше нравится.

Вскоре подошли к большому строению – темному и мрачному, возле которого подобно сломанному зубу торчал широченный зазубренный пень кирпичной трубы.

– Плавильный цех, – пояснил Мамонт.

– Ага, – усмехнулся Васюта. – Наша сила – в плавках.

– Чего-о? – удивленно вылупились все на него.

– Ну, это у нас на плавцехе одно время такой плакат висел: «Наша сила – в плавках!», мне батя рассказывал.

Васюта было заржал, но тут же и заткнулся, когда Мамонт, подозрительно прищурившись, спросил:

– Это где у вас, интересно, плавильный цех есть? Лом же говорил, что ты из Лапландии?

– Так я и есть из Лапландии, – поняв, что попал впросак, стал выкручиваться Васюта. – У нас – я имею в виду там, в той стороне, – махнул он рукой на север. – У меня батя давно еще, когда меня не было, жил в Ревде, работал на Ловозерском ГОКе. Во там и… того. В плавках, типа. Сила.

– Микроцефал у тебя в плавках, – раздраженно, но тихо, себе под нос, пробормотал Капон. – И в башке тоже.

Ну а Васюта понятия не имел, имелся ли в этой реальности Ловозерский ГОК и само Ловозеро вместе с Ревдой в принципе. К тому же он сильно сомневался, что на горно-обогатительном комбинате вообще существует плавцех. Но он очень надеялся, что этого не знает и Мамонт, и, к счастью, оказался прав. Во всяком случае, насчет ГОКа. Поскольку такие населенные пункты здесь тоже имелись, потому что трубник спросил:

– Ревда? Ловозеро?.. Слыхал. Так ты саам[20], что ли?

– Да-да. Я есть немношечко он, – зачем-то коверкая слова, растянул Васюта в дурацкой улыбке губы.

– А я вот – коренной помор, – гордо выпятил грудь Мамонт. – Все мои предки – с Терского берега[21].

– Давайте решение национальных вопросов оставим на потом, – вмешался уже в полный голос в разговор Капон. Он начал всерьез опасаться, что Васюту сейчас понесет, и тот разрушит их легенду напрочь. Как в этом случае поведет себя Мамонт, трудно было предугадать. – Лучше по сторонам внимательно смотреть, а то ведь аномалиям похрен, саам ты или помор, – засаамят и не поморщатся.

– Образно, – похвалил двойника Лом. – И емко.

* * *

На удивление, до энергоцеха они добрались без происшествий – никто на них не напал, в оказии тоже не вляпались, хотя обнаружили две, гравитационную и термическую – первую благодаря камешкам, а вторая спалила треть мамонтовской «удочки». Но взломщика такая относительная легкость почему-то не обрадовала, а, наоборот, насторожила. Появилось некое нехорошее предчувствие: если поначалу все идет чересчур хорошо, значит, потом будет очень плохо. Больше всего он, конечно же, опасался, что никаких бочек в энергоцехе не окажется, а если и будут, то не с соляркой, а например, с маслом или же вовсе пустые.

Между тем подошли уже непосредственно к зданию цеха – с широким крыльцом, большими, обитыми вертикальными рейками двойными дверями и пыльной, почерневшей надписью на стене справа от них, на которой можно было разобрать лишь несколько букв: «Э», «р», «г», «й» и слово «цех».

Однако Мамонт к центральному