Горящее небо Аорна (СИ) - Дроздов Анатолий Федорович Страница 56

— Но-но! — пригрозил консул. — Если ты некомпетентный, удалим из зала арбитража и продолжим слушание в присутствии оставшегося со стороны ответчика.

— Нет комментариев, твоя справедливость, — поспешно ответил адвокат.

— Союз!

— То есть ты не можешь опровергнуть предъявленное доказательство пилотирования свидетелем Рыцаря, как и достоверность иных его показаний? — удовлетворенно заключил юрист. — Примем это как факт, и у меня пока больше нет вопросов и заявлений.

Ключевое правило состязательного процесса «если что-то утверждаешь, положи на стол доказательства своего утверждения» теперь сработало против Коалиции. Вздумай адвокат отрицать сказанное Максом, был бы вынужден искать доказательства своим словам.

— Свидетель Макш! — вновь заговорил консул. — Ты настаиваешь на всех своих показаниях, изложенных в иске?

— Да, твоя справедливость.

— С учетом проверки показаний путем сканирования воспоминаний, а также вещественного доказательства, представленного истцом, фактические данные, полученные от свидетеля Макша, признаются достоверными. Свидетель! Ты покидаешь заседание.

Максим вышел обескураженный. Во время предварительного слушания он произнес речь, многими позже названную исторической. Сейчас, во время слушания по существу, трижды сказал «да» или «так точно», и на этом — все, свободен… Хрен в ней разберешься, в этой гребаной инопланетной юриспруденции.

В предбаннике, то есть в достаточно обширном зале вне особо охраняемых покоев консула, на него набросились репортеры. Макс скрестил руки:

— Стоп, господа. Я не хочу пропустить ни единого слова. Поговорим позже. Обещаю.

Его оставили в покое, но полуокружили, чтоб не сбежал, нарушив обещание.

В оцеплении топталась только публика из телевидения, радио и печатных СМИ. Никаких военных, никакой охраны. Похоже, все. Карта сыграна и ушла в отбой. Понадобится ли при следующей раздаче? Вряд ли.

Журналисты шептались о его авиационных воспоминаниях. Дальнейшие дрязги с обвинениями по остальным пунктам и контраргументами Коалиции уже не выглядели для масс-медиа столь зрелищными. Происходившее на экране и уходившее в прямой эфир напоминало какое-то торговое шоу, где каждая сторона не могла рассчитывать на чистую и безоговорочную победу, потому выбивала для себя какой-то возможный максимум ништяков.

С некоторым опозданием Максима взяли в оборот «гвардейцы кардинала», то есть президентская охрана. Растолкав репортеров, увели его и посадили в лимузин, укативший обратно в резиденцию первого лица. Макс остался ждать решения арбитра в своих апартаментах.

Больше от безделья, чем с надеждой, попытался вызвонить Хейшу. Дома — длинные гудки. В штабе ВВС ответили, что «на задании». Словно ее сбросили с парашютом в тылу врага, и, раньше, чем через двадцать лет, просим нас не беспокоить.

Оглашение решения арбитража он смотрел за ужином, в повторе, и едва не поперхнулся. Консул отказал в удовлетворении иска по всем пунктам. Чистая победа Панкии и Герума!

Кроме того, консул сопроводил решение оговоркой о необходимости заключения мирного соглашения между Союзом и Коалицией. Так как противиться Содружеству просто невозможно, это стало поражением Союза. Восточный блок в войне не достиг ни одной из поставленных целей.

Неужели «Лубянка» прав во всем? Да, Союз получит мир, но насильно и на худших условиях из возможных. Можно представить, как «отблагодарит» Максима президент. Скорее всего, вышвырнет на улицу на растерзание обозленным патриотам-консерваторам.

В голове мелькнула дикая мысль. Сейчас самое разумное — перекинуться еще раз. Герум и Панкия, использовав Максима втемную, добились большего, чем за годы войны и больших потерь. Их власти должны испытывать признательность. Вроде бы.

Вот только дважды предавший — кому он нужен? Что он может? В земной истории Константин Острожский раз предал Литву, присягнув Москве. Потом нарушил присягу, данную московитам, и снова принялся служить литовцам (литвинам), предкам современных белорусов, да еще разбил войско Русского государства у Орши. Зато провалил порученную ему компанию, потерпев поражение у Смоленска, полностью перечеркнувшее оршанский успех. Перевертыши — такие себе герои.

Здесь наверняка найдутся подобные примеры, и никто в Панкии и Кашпирре Макса с распростертыми объятиями не примет. Да и противно. Столько мерзкого узнал про Коалицию… Союз — отнюдь не белый и не пушистый, но уж лучше, чем на Западе.

Поскольку роль исполнена до конца, властителям мира сего он больше не нужен. Скорее — мешает. Остается вариант, о котором думал во время бегства из ссылки — перебраться в мелкое недоразвитое тропическое государство. Полулегальные пассажирские и грузовые авиаперевозки, где предыдущий послужной список до фонаря, как и разборки между великими державами. Военная авиация с ее экстримом уйдет в прошлое, уступив место будням гражданской.

Денег в кармане не слишком много, но на железнодорожный билет хватит. А также на покупку парика и театрального грима. Конечно, остается вопрос документов…

Здесь ход его мыслей прервался появлением Хейши. От неожиданности Макс остолбенел.

— Здравствуй, создатель проблем! — поприветствовала его девушка.

Очнувшись, Макс попробовал обнять ее, но она отстранилась.

— Ты это… почему? — обиделся он. — Я тебя столько дней не видел!

— За это время многое произошло… — она скинула гражданский плащ с меховой опушкой на кресло и уселась на соседнее, закинув ногу на ногу в черных облегающих брюках. На черных сапогах таяли снежинки. Облик дополнял свитер под горло, тоже черного цвета. Ниндзя, а не женщина. — Вокруг тебя столько копий сломано!

— Хорошо, что не о мою голову, — он сел на край кровати.

— Некоторые сильно об этом жалеют. А теперь слушай главное. Переговоры о мире начнутся в ближайшие два дня, здесь — в Союзе. Прилетят вице-премьер Панкии и вице-президент Кашпирра.

— Что же не самые высокосидящие?

— Ну так война не прекращена, перемирия-то нет. Уроды давят на юге, наши обороняются и отбили один городок на северо-западном направлении. Как водится — место, где был город. Поэтому первые лица в логово врага не полетят, а устраивать переговоры где-то еще консул не желает.

— Хейша, а ему зачем сдался этот мир? Политика невмешательства…

— Трактуется так, как им угодно. У них своя логика. Хотя с арбитражем все понятно. Тебя переместили на Аорн, чтобы играть роль комедианта, а не суперлетчика. Профессиональный актер справился бы лучше. Твои пилотажные навыки никто в Коалиции не использовал и не собирался. Далее, про контрабанду электроники для Рыцарей и Гладиаторов. Консул отметил, что превосходства в воздухе Коалиция не получила. Ограничился замечанием о недопустимости ввоза запрещенных военных технологий. Что еще… Про использование идентификации по ДНК и установлении местоположения. Тут просто. Тогда, когда погиб мой супруг, они разрушили самые важные командные пункты. Как раз на них и находились участники переговоров. Адвокат из Панкии сказал: наши доблестные ВВС бомбили наиболее значимые объекты, принимая любую информацию, включая от агентуры и авиаразведки. Что же касается бомбежки двух городов у нейтралов, это вообще не компетенция консула: у Коалиции нет с ними военного конфликта. Что бы не использовали, это не подпадает под запрет экспорта-импорта вооружений, способных изменить ход войны.

— А ведь мы рассчитывали только на победу…

— Отчего же? Возможность проигрыша рассматривалась. Но надеялись на лучшее. А рассчитывать можно лишь на самих себя, а не на некую межзвездную справедливость. Брауша сваришь? Устала зверски, сплю по пять-шесть часов…