Отблески солнца на остром клинке - Анастасия Орлова Страница 56

Уголок рассечённых губ дёрнулся в едва заметной полуулыбке.

— Так сдай меня первому же Чёрному Патрулю, который встретится в Нантоге! — «Если встретится, конечно». — Получишь щедрую награду.

Тшера развернулась к Верду лицом, с вызовом посмотрела в глаза. Верд ответил ей улыбкой, в тёмно-зелёной глубине его глаз вспыхнули золотые искры.

— Не сдам.

«Многие так говорят, пока возможность не предоставится».

Она хотела ответить, но тут с почерневшего неба шумно хлынул ливень — словно кто-то наверху опрокинул огромную бочку. Верд изменился в лице так резко, что Тшера, предчувствуя недоброе, обернулась. С неба лилась кровь.

Спустя несколько мгновений всеобщего замешательства послышались беспорядочные крики, захлопали двери, заквохтали кем-то вспугнутые куры. Верд протянул руку из-под навеса, понюхал мокрые пальцы, попробовал красные капли на вкус.

— Это не кровь. Я о таком читал: алый дождь случается, когда…

— Ве-е-едьма! — завопили за дверью, и из трактира вывалили несколько мужиков во главе с хозяином — все вооружённые кухонными ножами.

«Серьёзно? Вы бы ещё с зубочистками на Вассала пошли…»

— Твоей поганой чёрной пасти проклятье? — рявкнул ей в лицо трактирщик то ли спрашивая, то ли утверждая.

— Если уж и проклятье, то по вашим делам, не по моим, — хмыкнула Тшера.

«Но проклятий не существует».

— Это не проклятье, — вновь попытался объяснить Верд. — Такое бывает, когда…

Но договорить ему не дали.

— Это её почерневшей амраны дело! — заорал хозяин, срываясь на хрип. — Повесить ведьму! — и сгрудившиеся за ним мужики подержали инициативу ободряющими криками.

— Ну, давай, кто первый вешать пойдёт? — с кривой усмешкой спросила Тшера, выходя под кровавый дождь. Она до сих пор не доставала клинков, хоть ладони и лежали на их рукоятях.

«Если хоть капля ума есть — это отребье на Вассала не сунется. Тем более — под кровавый дождь».

Мужики в дверях трактира притихли. Верд стоял на крыльце, не вмешиваясь, но и бдительности не теряя. Из-за угла, оскальзываясь, бегом вывернул Бир с выражением священного ужаса на лице, остановился подле Тшеры.

— Это не кровь, Бир, не бойся, — вполголоса сказала она, не отводя взгляда от замешкавшихся мужиков.

— А ты чего же тут мокнешь?

— Ягодник, вон тем маиром любезно на меня опрокинутый, смываю.

— Ай, так ведь дождик-то того же цвета, что и ягодник, толку-то…

Бир озадаченно поглядел на Тшеру, ничего не понял, но остался стоять рядом, смаргивая красные капли. Миг спустя в плечо Тшере ткнулась измазанная индюшачьими потрохами морда Ржави.

«Да у меня союзники!»

Ливень перешёл в дождь, а потом и в едва заметную морось.

— Повесить ведьму! — ещё раз заорал хозяин, делая в сторону Тшеры побудительный жест рукой, но никто из его товарищей не шелохнулся.

— Так ты, это, может, первый пойдёшь? — робко спросил один из мужиков из-за спины трактирщика. — Так а чё мы-то? Нам-то по столу она не ходила, а глотки перерезать враз может, коли сунемся…

— Дело твой приятель говорит, — откликнулась Тшера. — Выходи, сразимся один на один. Или уж раздумал?

Тут толпа, начиная с задних рядов, расступилась, и на крыльцо вышел Тарагат, а за ним и его спутники.

— На что опять осерчали, добрые люди? — обратился он к трактирщику мягко, но Тшера услышала в его голосе нотки раздражения.

— Так ведьму ты сюдыть завёз, кир купец! — сказал хозяин. — Беды она нам наделает, уже вон, ишь, что. — Он повёл рукой, показывая на красный дождь. — Её б того! — Чиркнул оттопыренным большим пальцем по горлу.

Купец вздохнул, едва заметно поиграв желваками, и ответил всё так же ласково и спокойно:

— Если и ведьма, то моя ведьма. Я вам за все ваши неудобства уплатил втридорога, и, если желаете сами судьбу её решать, плату мне верните, притом вдвое, ведь я из-за вас пострадавшим окажусь: без охранника останусь.

Тарагат протянул руку в расшитом рукаве изящной ладонью кверху. Трактирщик посмотрел в эту ладонь, перемялся с ноги на ногу. И полученных-то денег отдавать жалел, а уж двойную цену из своих добавлять — и подавно.

— Да ить, может, и ничё оно, а, мужики? — обратился он к сгрудившимся вокруг односельчанам, сцепив руки за спиной. — Дождь уж унялся, а шельма уедет, и не увидим её боле…

— Тебе решать, Альк, — отозвались из толпы, — по твоему же столу она ногами своими нечестивыми ходила.

Трактирщик — Альк — поморщился, посопел, глядя в ладонь купца, терпеливо ожидавшего возврата кошеля с монетами в двойном размере.

— Жаль тебя обижать, кир Тарагат, — сказал наконец Альк. — Хороший ты человек, как без охраны тебя оставить? Звери мы, что ли, правда, други? — Он оглянулся на товарищей, и те неуверенно закивали. — Ступай уж. Но больше к нам не хаживай.

Тарагат кивнул, улыбнувшись с холодной сдержанностью, убрал руку в обшитый тесьмой карман и пошёл прочь с крыльца, остальные охранники поспешили выводить на двор повозки и кавьялов.

— Что за балаган вы тут устроили? — процедил Тарагат, вплотную подойдя к Тшере и окинув пронизывающим лютой стужей взглядом её с Биром и Ржавью заодно. — Они — невежественные крестьяне, но ты могла бы вести себя разумней, Шерай. Твоя выходка дорого мне обошлась. — Он сел в седло подведённого к нему кавьяла. — Я взыщу, — сказал и послал кавьяла рысью.

«А я предлагала ехать стороной».

— Монет с нас удержит, — невесело сказала она Биру и, поймав за узду Ржавь, заняла место в хвосте обоза.

Кхаб и Дешрайят, не сговариваясь (а может, и сговорившись), уехали в его голову, и, на счастье, Тшере в спутники остался Верд.

— Расскажешь, что ты там читал про кровавые дожди? — спросила она чуть погодя, когда обоз отъехал от деревни. — И где? Книги, да ещё учёные — роскошь, днём с огнём не сыщешь. Учился у врачевателя?

— Нет, — улыбнулся Верд. — Но мне повезло: я провёл юность вблизи богатейшей библиотеки…

Разговор их прервал неожиданно подъехавший Кхаб.

— Меняемся! — грубо велел он Верду.

— Что-то рано, — нахмурилась Тшера.

— А ты, Чёрная, помолчала б!

Верд не стал спорить и перешёл на бег, нагоняя Дешрайята. Кхаб занял место рядом с Тшерой и видом своим походил на черноту неба перед кровавым дождём.

— Ну-ка, скажи, ты вот за обедом болтала об убийствах… — начал он, не поворачивая к ней головы. — Знаешь ещё что?

Тшера не ответила.

— Ну, тебя спрашиваю! Чего смолкла, Чёрная?

— Как ты и велел, — невозмутимо ответила Тшера, дёрнув бровью.

Кхаб вздохнул раздражённо, клокочуще прирыкивая.

— Всё, что знала, я уж сказала, — решила не доводить до беды Тшера. — Похожие смерти. Кого мхом и землёй задушили, в горло набив, кого ветками исхлестали или корнями задавили, а кого примерно как под Солбером задрали, но про солберского веросерка ты и сам знаешь — поди не один день в городе