Игрушка для дракона - Евгений Владимирович Щепетнов Страница 57

Увы, иногда мне кажется, что…вижу. Чувствую! Но стоит мне моргнуть, отвлечься, и тут же магия от меня уходит. Не умею концентрироваться, не умею держать транс. Да и обстановка не располагает. Если бы я сидел где-то в отдельной тихой комнате, или в пещере, отрезанный от всего мира…а тут — под боком у тебя девчонка, которая болтает, болтает, болтает… А когда не болтает, пытается меня соблазнить — глупо, совсем неумело, но настойчиво и упорно.

Но нет. Я дал слово ее отцу, что честь Мори останется неприкосновенной (да испепелит меня Создатель!), так что все ее неуклюжие попытки соблазнения вызывают у меня только иронический смех, и желание как можно быстрее добраться до вечернего трактира. Чтобы там оторваться с очередной засланной пассией. Я же не железный, а рядом красивая, готовая на все девушка.

Кстати, поймал себя на том, что иногда я во время близости представляю на месте очередной трактирной девицы…да, Мори. Красивая и невинная — что может быть привлекательнее для видавшего виды мужика? Впрочем — как и для юнца. Но я терпеть не могу, когда нарушают слово, и сам никогда его не нарушаю. Обещал не делать ничего плохого девчонке — слово сдержу, чего бы это мне ни стоило. (вздохнул)

А до столицы еще почти две недели пути. Скучного, пыльного, но…вполне безопасного. И дай бог, чтобы и дальше было так же скучно и нудно. Как там говорят англичане? Лучшие новости, это отсутствие новостей? Вот пускай и дальше все будет именно так.

Эх, если бы еще жизнь не «радовала» нас неприятными сюрпризами…но у нее в загашнике всегда есть какая-то гадость, кирпич, которым судьба норовит врезать по башке. Так случилось и здесь.

Глава 17

— Откуда дым?

— Впереди Альштар.

— И что? Когда мы здесь проезжали, так дымило?

— Нет

— Так узнай, в чем дело!

Караванщик недовольно посмотрел на командира отряда охраны, тот кивнул, и через некоторое время тройка всадников резвой рысью унеслась вперед. Вернулись они довольно-таки скоро — галопом, подхлестывая лошадей так, что командир поморщился. Ну зачем, зачем так их гнать? Куда торопятся?!

— Командир! Командир! Впереди Черная Смерть!

— Что?! — командир охраны сделался белым, как полотно — Вы что такое говорите?!

— Точно! Половина города вымерла! Там костры жгут, сжигают покойников!

— О Нечистый… — выругался командир — Только этого не хватало…

— Хватит ныть! — голос караванщика сделался холодным, как стальной клинок, полежавший на снегу — Останови караван! Собери народ!

Еще спустя некоторое время. Все столпились вокруг караванщика, с угрюмо-мрачным видом дожидавшегося, когда подойдут последние. Последним был музыкант, который спокойно дрых в фургоне, и вылез только после того, как его едва не выкинули на дорогу. Рядом с ним стояла дочка, которая совсем потеряла голову от этого смазливого парнишки.

— Слушайте меня, люди! — начал караванщик звучным голосом — впереди городишко Альштар. В нем жило пять тысяч человек. Сейчас не знаю сколько осталось. В городе Черная Смерть.

Люди зашумели, зашептались, кто-то из них охнул.

— Если не знаете, что это такое, я вам расскажу: тот, кто заразится этой болезнью, умирает меньше чем за сутки. Покрывается нарывами, истекает кровью и гниет заживо. Заразиться можно просто подышав воздухом рядом с больными. Этой болезни не было долгие годы, десятилетия, но похоже что она вернулась. В последний раз она убивала как раз в этих краях. Так вот, что я вам скажу: у нас нет другой дороги, кроме как ехать через город. Слева — горы, справа — река. Дорога идет через город. Чтобы не заболеть, нужно надеть на себя плотную одежду, закрыть лицо мокрой тряпкой, намоченной в вине или уксусе. Ничего не касаться! Ничего и никого не трогать! Возчики — готовьтесь гнать быков так быстро, как это возможно! Охрана — никого не подпускать к фургонам! Если кто-то попробует в них залезть, или хотя бы дотронуться до повозки — рубите руки и головы! Я отвечаю! Это мой приказ! Сейчас готовимся к переходу, и…да поможет нам Создатель-Солнце! Да поможет нам Великая Мать!

Некоторое время все стояли молча, оглушенные известием, а потом все закрутилось, завертелось, люди забегали, выполняя приказание старшего. Они были людьми опытными, и знали, что караванщик просто так говорить не будет. А кроме того — все, наверное только кроме самых молодых, знали, что такое Черная Смерть, и если сами не видели, что это такое, то наслушались о ней страшных рассказов с самого детства. Говорили, что эта болезнь однажды выкосила целую провинцию. От всего ее населения осталось меньше десяти процентов.

— Мориона, поди сюда! — караванщик подозвал дочь, и когда она подошла, пристально посмотрел ей в глаза — Все лицо, по самые глаза! Вино и уксус возьми в сундуке, что в самом конце повозки. Ткань для повязки там же.

— Роб отказывается надевать повязку! Скажи ему!

— Плевать. Ничего не буду говорить. Если он идиот — пусть подыхает. Иди, дочка, и…не расстрой меня, ладно?

И тихо добавил:

— Люблю тебя…шалунья ты бесстыжая! Если с тобой что-то случится, я не переживу, слышишь?

— И я тебя люблю, папочка! — улыбнулась Мориона — Все будет в порядке!

* * *

— Закутай, идиот! От этой болезни нет спасения! Только если дышать через тряпку, смоченную вином и уксусом!

— Не хочу. Я сам как болезнь, меня ни одна зараза не берет. Лучше ты как следует закутайся.

— Роб, я тебе не прощу, если ты сдохнешь! Я…я…гитару твою разобью! Я написаю на твой труп! Я…не знаю, что сделаю, если ты умрешь, но точно тебе это не понравится!

— Если я помру, мне будет все равно, что ты сделаешь с моим трупом. Можешь на него даже…хмм…в общем — мне будет все равно. Ладно, девочка…не переживай. Я правду тебе сказал — меня болезни не берут. Но только тсс! Молчи, никому! И давай я тебя как следует замотаю.

* * *

Никогда не думал, что попаду в ТАКОЕ. Впрочем, я никогда не думал, что вообще куда-то попаду. Чувство дежавю — я это где-то видел. На картинках? В фильмах? Читал об этом? Не знаю. Но только не хватает лишь врачей в своих странных, похожих на клювы масках. Ужасно выглядели они в этих масках, как некие адепты Смерти, как стервятники, кружащиеся над трупами. А как оказалось, в эти маски, в клювы, закладывались некие травы, политые