Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи Страница 58

Мы бежали, да так, что куда до нас было олимпийским чемпионам. Выло, грохотало и свистело. С шипением и блеском сизо-голубого цвета рушились и рушились вниз ломаные вилы. Прямо под ногами, клокоча кипятком, прокатывались вспышки тут же выскочивших и оживших «пионов» – редко встречающейся у Периметра электрической аномалии. Приходилось еще и прыгать, как кенгуру, стараясь не задеть широкие белые буруны, разбегающиеся неровными овалами во все стороны.

Сто метров… семьдесят…

Жахнуло так, что волосы встали дыбом. Где-то высоко, в самом адском сердце Бури, вдарило залпом из двух, не менее, батарей стареньких «Коалиций-СВ». Я заорал и припустил еще быстрее, явно перекрывая рекорд соревнований «кто догонит тень убегающего гепарда».

За рокотом, загудев и поднимая вверх крутящиеся спирали вдыхаемого Бурей воздуха, засвистело. Низким басовитым свистом пикирующего бомбардировщика. До самого удара осталось всего ничего, секунды три-две. Ну, где-то так.

– Быстрее!!!

Хренова легкоатлетка, а?! Она меня опередила, взлетев на крошащийся пандус и перекатываясь через плечо. Нет, бросать меня Мара не собиралась, перекатывалась-то вбок, а не вперед, и уже тянула руку. А вот я… немного не успевал. Совсем чуток. Ага…

Там, на высоте, посреди крутящихся воронкой совершенно черных, с белой окраиной, туч, рыкнуло. Наверное, именно так, по-королевски, рычали когда-то тираннозавры. Или первые бомбарды со стволами, спокойно принимающими внутрь человека. А отсветы от серебра, родившегося в Буре, я заметил, даже летя вперед, оттолкнувшись очень слабо и неудачно. И что-то, пятое ли чувство, или вовсю работающий нажопупроблемёр, подсказывало – эпицентр прямо у тебя за спиной, дружище. Да-да, у тебя за спиной. Прыгай не прыгай… не поможет.

Но я уже летел. Хотя надежды у меня не осталось. Единственное радующее меня открытие отдавало горечью и мазохизмом. Ну да, веселило только то, что ни к каким интернам, желающим удалить часть меня, очень важную часть меня, не попаду. Это же форс-мажор и никак иначе. Хотя и обидно, что не смогу поквитаться с буги. Сволочным охотником-буги. Твою-то мать…

На кой ляд наклонил голову, рассматривая творящееся за спиной? Ну, скажите, что я за дурак?!

Серебряные молнии впивались в землю кучно, не кривые и рогатые, а стройные тонкие колонны, искрящиеся во все стороны плетьми разрядов. И за ними тут же в землю бил ослепительно-белый поток, живой и шевелящийся, разлетающийся в стороны после своего падения и на глазах в мгновение ока превращающийся в сталагмиты, растущие, как положено, снизу вверх. Алмазно-сверкающие и бритвенно-острые грани хрустели, вытягиваясь во все стороны убийственно красивыми и просто убийственными кристаллами.

Хрусть-хрусть-хрусть… сантиметр-десять-двадцать от твоего хозяйства. Хрусть… еще ближе. А ты летишь, летишь, твою мать, и никак не приземлишься. А из-за спины – хрусть-хрусть-хрусть…

Край пандуса принял мою чахлую тушку с огромным удовольствием. А-а… хр-р-р… это воздух из легких, ага. Именно он. Если бы не комбез, если бы не его пластины в корпусе, ох, мама моя… как же больно! От ребер и до пяток аж отдало, й-ё-ё-ё м-о-й-ё-ё-ё… СТОП! До пяток?!!

Думаю, глаза мои так выразительно показывали мое же состояние, что Мара не выдержала и расхохоталась в голос. Кабздец, обстановка и ситуация способствуют здоровому смеху. Ага. Минутка послеобеденной деградации и истерики, не иначе.

– Я тебя держу, – очень ласково сообщила валькирия, – закидывай ноги. Только очень осторожно и не сдавая назад.

Ноги? Они у меня остались? Ага, больно же, но от удара. Оглянемся… мама дорогая…

Трехрогий кристалл, уже подернувшийся начавшими таять каплями, торчал в паре сантиметров от… от нижней части моего комбеза. Точно в том месте, где штанины расходились в разные стороны. И самые кончики сверкающих треугольников таять пока не собирались. М-да, действительно.

Я успел закинуть себя на пандус, когда Буря разразилась пусть и диким, но вполне обычным ливнем. Хлестким, резким, раскидывающим землю, как под бомбежкой или обстрелом, но просто ливнем. Если бы не ветер, так вообще благодать. Только вот он, ветерок, такого совершенно не желал.

– Надо добраться до черного хода! – проорал на ухо Маре. – Я пошел!

Ага, пошел. Не знаю, что там хранилось у плащеносного упыря, но после молнии, шарахнувшей в дырку над главным входом, нас с Марой просто откинуло в сторону. Огненная волна, закипев внутри, хлестнула через край, вырываясь через пробоину. Но хватило ее ненадолго. С грохотом, поднимая пыль даже под дождем, кровля и стены сложились пополам, замуровывая кусок здания намертво. Очень хотелось надеяться на пару вещей.

Что треск, раздавшийся сзади, всего лишь издал контейнер для артефактов, так и пустовавший всю ходку. И что взорвался не запас боеприпасов, что мне так хотелось прибрать к рукам.

Ну и раз уж так вышло, мне понравилась возможность идти внутрь вместе с Марой. Предел удаче и силам есть всегда. А сколько мы перенесли за последние пару дней? То-то же, кому-то и за пару лет не схавать. Это Зона, детка, здесь и не такое случается.

До дальнего конца склада мы дошли быстро. Вернее, пролетели, подталкиваемые ветром и пониманием провала. Тварь могла уйти. А отпускать ее никак не входило в мои планы. Совершенно. И я торопился так, что пару раз проехался по лужам, чуть не стесав себе кусок локтя. Если бы не щиток, то перелома не избежать. Но повезло. Или пронесло?

Нам повезло. Ну или как посмотреть. Перед воротами, ведущими внутрь, лежала огромная куча песка из треснувшего пожарного ящика. Мокрого полностью. И на нем не оказалось никаких следов, кроме дождя. А на распахнутой калитке четко виднелся отпечаток изломанной, с не по-человечески длинными пальцами ладони. Так и приглашающий зайти. Угадайте, что мне не понравилось больше всего? И снова в точку. Именно само приглашение. Чертова скотина явно решила поиграться с нами, и у нее, чего там, получилось.

В баллонах у нас с Марой ждала своего времени где-то половина дыхательной смеси. И, честно, потеря Раздва резанула еще сильнее. Ведь сейчас, уж точно, я бы знал верное решение. Моя лапушка подсказала бы его сразу, как только мы оказались здесь. Вот только, будь она со мной, нас бы здесь и близко не было.

Переключатели и фиксаторы тихо щелкнули. Независимый датчик ровно светил зеленью, выводя один из немногих оставшихся сигналов на крохотный экран внутри шлема. Ну, пошли, что ли? Поехали, ага.

Темнота. Здравствуй, дорогая, не успел соскучиться. Вот она, липкая и чернущая, наваливается со всех сторон. Да, да, темнота знает про мой страх. И она им воспользуется. Обязательно. Только вот… накласть мне на это. У меня есть фонарь, мозги и желание достать паскуду, прячущуюся от меня в царстве пыли и тумана. Не зря меня торкнуло включить закрытую систему. Интуиция – штука такая… если, конечно, это именно так. Не взялась ли за меня Зона, не превращает ли в подобие Бледа?

Фонарь выхватил первую весточку буги. Мара позади выматерилась. Не предупреждал? Бывает, чего уж, обо всем не упомнишь. Сраный любитель смерть-декора, гот в душе и все такое. Хотя готами тут явно не пахло. А пахло скорее всего тухлятиной и засохшей кровью. А как еще-то в таком месте?

Натюрморт, составленный из трех сталкерских высохших голов, одной башки пожарника и чьей-то еще, встречал каждого вошедшего сразу же. Приходи, кума, любоваться, как я умею красиво раскладывать останки. Не желаете поблевать? Сука такая, а?! Не на тех напал.

Мара показала большой палец, качнув головой. Да. Я тоже в восхищении от его стремления к прекрасному. Нет, вы только гляньте, сколько здесь интересного. У-у-у, да наш охотник еще и любит украшать стены с опорами и просто интересуется интерьером. Композиционно-бытовым, бл…дь.

Буги не жалел времени, отыскивая, волоча сюда и потом обустраивая специальные, мать их, стойки и стояки для своих безумных мясокостных наборов. Господи прости, как мне сейчас не хватает десятка бродяг с «Солянки» и лично Урфина с его обязательным «Шмелем» за плечами. Старая штука этот огнемет, но сию минуту он пришелся бы в самый раз. Не-не, не подумайте, что мне хотелось бы просто сжечь буги. Начинку «Шмеля» использовал бы для его жилища. Больно уж хорошо после него полыхает.

Сколько бедняг попали сюда? Немало. Просто костяков, покрытых остатками амуниции и плоти, штук пятнадцать только по левой стене. Пятнадцать? Да я и не слышал про такие пропажи! Да, бродяги гибнут постоянно. Бродяги сгорают в «микроволновках», тонут, захлебываясь «чертовым киселем», разлетаются на мелкие части от «алых цветков». Их топчут костоглоды, грызут адопсы, рвут Красные и мурены, они погибают под желеобразными телами Белых, их ломают, как кукол, здоровяки. И пули, пули других искателей наживы уносят очень немало. Но здесь-то как?

Точка с не самым большим радиусом, ее отыскали бы, вычистили сталью и пламенем, превратив охотника-буги в фарш. Но вот, пожалуйста, остатки штормовок, плащей, «Витязей» и «Ратников» вперемешку с глухими костюмами защиты даже военных…