Кирилл Мошков - Увидеть Хозяина Страница 58

Святослав, стоявший на часах в шлюзе корабля R2, радостно приветствовал Робина и Като, и сверху тут же спустился Дик Лестер, и мы простояли добрых четверть часа в шлюзе, делясь новостями и рассказывая о пройденных боях и дорогах, совершенно забыв о том, где мы находимся.

К реальности нас вернул Реостат, который внезапно ввалился в шлюз, тяжело дыша и стирая рукавом кровь, капавшую из рассеченной брови.

– Здорово, ребятки! – хрипло возгласил он своим неподражаемым голосом.

– Что случилось, Рыжий? – испугался Дик.

– Поспорил с местным начальством, – с ухмылкой ответил Реостат. – У них нашлось несколько увесистых аргументов, но мои аргументы оказались сильнее, хе-хе.

Шкипер был до невозможности встрепан, его комбинезон был в нескольких местах порван и испачкан кровью (кажется, не только Реостатовой), но в целом рыжий пройдоха был поврежден не слишком сильно. Мало того: он настаивал на том, чтобы мы немедленно стартовали на Телем…

– …пока господин Начальник Станции не изволили очухаться, хе-хе, – объяснил он.

– Что ты с ним сделал? Побил? – я не верил своим ушам. Я-то думал, Реостат будет спорить с Начальником, а не…

– Поспорили мы с ним, – посмеивался Реостат. – Сильно поспорили. Слово за слово, пришлось накидать пачек его охране. Ну и господину Начальнику Станции изволило достаться по самое не хочу. С чего бы, как ты думаешь, дал он сигнал так спокойно и мирно выпустить наших ребят? Кстати, рад знакомству, парни: я – Реостат Рыжий, человек бесстыжий, хе-хе!

Като молча поклонился. Робин Худ, одобрительно усмехаясь, пожал Реостату руку. Видно было, что бесшабашный рыжий шкипер вызывает у него симпатию.

– В общем, все по местам, Майк – со мной в рубку, вдруг понадобится тут еще пару голов задурить… сеть-то местную я уже задурил, хе-хе, – громко и хрипло распоряжался Реостат.

На этом месте Робин сделал какой-то странный жест, по-особому сложив перед своим лицом пальцы левой руки и вопросительно глядя на Реостата. Шкипер удивленно уставился на руку Ланселота и тут же захохотал.

– Верно понимаешь, Ланселот, братушка! Я смотрю, ты у себя на Периферии с хакерским подпольем тоже контактировал?

Ланселот кивнул:

– Не впрямую, конечно, но телемские ребята делали для нас кое-какие работы… Приходилось общаться. Тебе дезорганайзер на Телеме программировали?

– А как же. Я же и сам телемит.

– Я слышу: говор выдает.

– Знаю. Я, понимаешь ли, из Барадавиды…

– Ого…

– Вот-вот. Но в школу ходил. Разные там у меня были одноклассники, понимаешь… и некоторые знакомства теперь очень пригождаются! Хе-хе!

Реостат и Ланселот одобрительно похлопали друг друга по плечам.

– Значит так… Дик, Святослав, спасибо за службу, идите в каюту, пристегивайтесь… Возьмите ребят с собой, в пассажирский салон их поместите… Ну, а мы с тобой, Майк – в рубку. И на взлет. Нам на Телем, и срочно. Пока здешние чертомолы не опомнились, я еще в их сеть брошу дезинформацию, что мы идем на Стагол. Раз уж нас тут ждали, то им не составит труда дать знать о нас бесовской своре там, куда мы летим. Так пусть они нас ждут на Стаголе, что ли…

Мы поднялись в рубку.

– И вот еще что, Майк, – сказал мне Реостат. – На Телеме мы разделимся. Нельзя больше так рисковать. Вы, кто Телема не знает, заляжете на дно, растворитесь. И будете ждать. Наступает время поработать мне и Дику: мы с ним Телем хорошо знаем. А потом, когда мы все подготовим, соберемся и…

Он крепко сжал свой жилистый, ободранный до кровавых ссадин кулак.

– Заляжем на дно? – я посмотрел на него с сомнением. – А есть у нас время на это?

Шкипер помрачнел и нахмурился.

– У нас еще двадцать четыре дня, – тихо сказал он. – Три недели с небольшим хвостиком. Мы должны успеть. Должны. Иначе…

Он замолчал, хмуро глядя перед собой.

– Реостат, – окликнул я его. Шкипер молчал. – Роби!

Реостат перевел свои ледяные голубые глаза на меня.

– Роби, а что случится, если мы не успеем?

Шкипер помедлил.

– Он уничтожит их. Там четверо. Четыре генетические линии. Кельтская, англосаксонская, дальневосточная и славянская.

– Ты полагаешь, что…

– Две тысячи лет, Майк. Добрых сто поколений. Пересечения наследственных линий…

– Боюсь себе даже представить, скольких людей это коснется, – пробормотал я, чувствуя, как холодок ползет по спине. Только сейчас я начал осознавать замысел Хозяина во всем его мрачном величии.

– Коснется? Да… Именно коснется. Мягко и незаметно. Не будет крови, не будет мертвых тел, не будет убийства как такового. Умрут только четверо. Остальные исчезнут. Просто исчезнут. По всей Галактике в один момент исчезнет несколько миллиардов людей. Они исчезнут из этой Вселенной, будто их никогда не было. Больше того, исчезнет прах ста поколений их предков – вещества, элементы, которые… Ну, ты понимаешь. И все это – в момент изоспинального противостояния. Вместо того, чтобы вызвать внезапный гравитационный скачок массы и антимассы Галактики, все эти мгновенные изменения мягко компенсируются… Бац… и все человечества, происходящие с Земли – человечества, не подозревающие ни о чем – оказываются обескровленными, прореженными, лишенными сотен тысяч ключевых людей, определяющих развитие своих человечеств, и миллионов других, не менее важных, просто живущих, ждущих рождения детей, строящих дома, стремящихся к лучшему…

Реостат снова замолчал, глядя перед собой.

– Извини за пафос, братишка, – сказал он наконец своим обычным голосом, достал из кармана кей с надетой на него пластинкой дезорганайзера и решительным жестом воткнул в гнездо консоли управления. – Пошлем-ка мы прощальный приветик уважаемому Начальнику. Правда, я уже сказал ему на прощание пару Очень Ласковых Слов по-тоскалузски, но, на тот случай, ежели он иностранными языками не владеет, оставим-ка мы ему подробные указания, где и как искать нас на Стаголе…

Реостат простучал по клавиатуре, вводя в систему какие-то данные, затем с выражением мрачного удовлетворения на лице вытащил кей из гнезда консоли, с хрустом содрал с него оранжевую пластинку, сломал ее пополам и через всю рубку удивительно метко кинул ее обломки в мусороприемник, с пневматическим всхлипом жадно сглотнувший попавшие в его раструб кусочки кералита.

– Ну вот мы и готовы… Эй, уважаемые пассажиры, все ли готовы к старту? Мы отбываем на Телем. Командир и экипаж в единственном лице желает вам счастливого полета и предлагает откинуться в подголовники кресел и насладиться незаурядным пилотированием выдающегося пилота Роби Кригера. Через полтора часа мы ляжем на курс, и экипаж, в моем же лице, предложит вам поздний, но обильный завтрак. У нас на Телеме говорят еще – "инджой йер флайт!".

– Танкъя, кэп, – вполголоса пробормотал я.

7. В самой гуще

Я вышел на трап и зажмурился от чересчур яркого солнечного света. Хотя Телем и находится от Толимана А гораздо дальше, чем Земля от Солнца, но Толиман А ведь и ярче, чем Солнце. А кроме того, погода в этот день была уж больно хороша. Хотя здесь была ранняя весна, на солнце было так тепло, что я тут же расстегнул купленный на орбитальной пересадке черный плащ местного покроя и сдвинул кепку на затылок.

Дешевый "туристический" орбитальный челнок приземлился в самом отдаленном секторе Лисского космопорта – дальше виднелись только бесконечные ангары и пакгаузы карго-терминала. В здание пассажирского узла отсюда можно было попасть только бесплатным автобусом, в который я влез не без труда, оказавшись зажатым между многочисленной шумной группой кальерских туристов и двумя длинноволосыми молодыми людьми, которых, происходи дело там, откуда я был родом, по внешнему виду я не мог бы назвать иначе, чем хиппи. Вслед за мной в автобус втиснулись еще трое каких-то здоровяков в форме Телемского планетарного космофлота, так что мне пришлось уплотниться и невольно разделить двух волосатых, один из которых тщательно оберегал своим телом зачехленную гитару, а второй всем корпусом прижимал к стенке водительской кабины два объемистых, но обтрепанных рюкзака – свой и гитариста. Автобус загудел двигателем и неспешно покатил по полю, огибая посадочные узлы. Хиппи некоторое время переглядывались через мою голову, отклоняясь то в одну, то в другую сторону, пока не нашли положение, в котором могли разговаривать.

– А у меня здесь подписка не действует, – радостно объявил тот, что был с гитарой: долговязый, сероглазый, с беспорядочно свисающими прядями белесых северных волос и неожиданно чернявой круглой бородкой, одетый в диковинный длинный, ниже колен, пестрый балахон, увешанный сотнями маленьких зеленых тряпичных хвостиков. – Я еще на трапе включил, а он сеть не ловит.

Второй – в вязаном из многоцветных шерстяных нитей свитере, выглядывавшем из-под короткой, но чрезвычайно пышной, вроде средневекового придворного камзола, кофты, плечистый, но сутулый, весь густо заросший темно-желтой волосней, украшенной несколькими разноцветными ленточками, да еще и смотрящий на мир сквозь дымчатые красные очки – захохотал.