По ту сторону Стикса - Юлия Сергеевна Васильева Страница 58

— Фрэй, иди сюда, разомнемся, — позвал Гудвин. Тренер вышел на середину склада, держа в руках что-то вроде длинных мачете.

Друг не без энтузиазма отвлекся от бурного обсуждения какого-то нового дела с Ромом и Вито. Для него не было лучшей приманки, чем новое лезвие.

Гудвин бросил подошедшему ученику один из ножей. Фрэй ловко поймал его за рукоять. Даже такое движение могла выполнить едва ли четверть находившихся здесь. Подозреваю, что я на его месте, скорее всего, отрезал бы себе парочку пальцев.

Тренер занял исходную позицию:

— Тебе не кажется, что в последнее время здесь слишком шумно?

— Это кому-то мешает? — Ученик повторил за ним движения в зеркальном отображении.

Да, Фрэй не стеснялся приводить на склад своих боевиков, не имевших никакого отношения к тренировкам. При Большом Ко они не собирались — во многих все еще был жив прямо-таки суеверный страх перед негром. Но с Гудвином никто не считался и, судя по происходящему диалогу, зря.

— Склад не место для посторонних. — Тренер сделал два тягучих шага в сторону, словно бы пытаясь прощупать, как будет двигаться его противник.

— Я не посторонний. — Ученик снова повторил все движения до мельчайших нюансов.

Я почувствовал в Гудвине какую-то холодную волну. Мне всегда казалось, что у этого-то человека поистине безграничные запасы терпения. Без терпения он никогда бы не смог учить. Но, похоже, Фрэю все-таки удалось найти границу и подойти опасно близко к краю. Сейчас он получит еще один не самый приятный урок.

— Пока ты ученик, а я твой тренер, не тебе решать, кому здесь находиться. — Два таких же тягучих шага в другую сторону, словно бы раскачивая маятник.

— Так, может, я уже вырос из учеников. — Хорошо знакомая, самоуверенная и немного горькая ухмылка моего друга.

— Это очень легко проверить.

Стремительную атаку, которой закончилась фраза, трудно описать словами. Если бы не пойманный клинком отблеск света, я бы, наверно, вообще его не заметил. У Фрэя, к счастью, и с реакцией, и со скоростью было лучше: он не успел отразить атаку, но зато успел от нее уйти — возможно, даже лучший вариант, оставляющий достаточно места между противниками, чтобы провести какой-то ответный маневр.

Проблема в том, что, какой бы прием ты ни выбрал, тренер может легко его предугадать, потому что именно он тебя ему и научил. Придумать что-то на ходу не так легко: никто тебе не даст на это времени, да и движения уже заучены до автоматизма. Так что когда Гудвин начинал движение "А", Фрэю ничего не оставалось как досказать "Б" в ответ.

Друг сделал выпад, и его клинок встретился с чужим с такой силой, что удар чуть не вывернул ему запястье. Еще немного — и полетят искры. Фрэй попытался ударить свободной рукой, чтобы не дать противнику буквально выдавить из руки лезвие, но наткнулся на заранее выставленный блок. Гудвин предпочел поставить под удар предплечье, чем отступить. Он увеличил нажим на свое "мачете", и лезвие с противным скрежетом продолжило свое движение к рукояти клинка ученика, на которой не было ничего, хотя бы отдаленно напоминавшего гарду.

Я чувствовал Гудвина довольно четко: он не собирался калечить ученика, но это не значит, что он не мог его слегка порезать, чтобы поставить на место. Фрэй этого знать не мог. Он видел серьезно-настроенное лицо напротив и, сопоставляя его со своей собственной манерой всегда доводить начатое до конца (особенно если дело касается соперничества за первенство), вполне мог заподозрить, что поединок далек от тренировочного.

Так и есть: друг выпустил клинок, расценив это как меньшее из зол перед угрозой расстаться с кистью руки. Казалось, лезвие вот-вот с железным лязгом застучит по полу, но Гудвин поймал его в воздухе второй рукой. Тренер улыбнулся, а улыбался он редко.

Внешне спокойный Фрэй внутренне дрожал от какого-то сильного чувства. Сложно сказать, была то ненависть, горечь поражения, бессилие или что-то еще. Для тех, кто всегда стремится стоять впереди, поражение — почти что смерть. К счастью или к несчастью, его гордость умерла уже давно, и он все еще держал себя в руках.

— Если этого недостаточно, — сказал Гудвин, улыбаясь, — то давай попробуем наоборот.

Тренер слаженным движением кинул оба ножа Фрэю. Тот поймал их, и на этот раз оставшись при прежнем количестве пальцев. Некоторое время он оглядывал клинки, будто размышляя, стоит ли принимать подачку. Но, как я уже говорил, мой друг никогда не был приверженцем честного боя, если дело касалось важных для него вещей. Фрэй прокрутил клинки в руках, заставив каждый описать по сверкающей дуге, и одновременно с этим разминая запястья.

Может быть, со стороны ситуация и виделась иначе, но я чувствовал скрытую снисходительную усмешку Гудвина. Ее не было на губах — она была глубоко внутри — но это совершенно определенно говорило об исходе поединка, с двумя ножами будет ученик или со всей оружейной коллекцией, что есть на складе.

Наконец, ощутив оружие как следует, Фрэй сделал атакующий выпад сначала левой рукой, затем правой — оба лезвия прорезали воздух. Гудвин оказался сбоку и ударил ученика по локтю, видимо попав по какому-то нерву, потому что рука того непроизвольно разжалась и выронила нож. Друг не растерялся: мгновенно отскочил, наподдав ногой по упавшему оружию, чтобы оно отлетело в дальний конец склада и не досталось противнику. В конце концов, нас не учили вести двуручный бой, и с одним ножом будет гораздо удобнее. Фрэй снова атаковал — оборона не его стиль — ножом, одновременно кулаком. Лезвие попало в капкан ладоней Гудвина, от удара же он уклонился и, резко перехватив Фрэя за оба запястья, с силой развернул так, что ученик оказался внутри узла своих собственных рук. Сжимаемое лезвие опасно упиралось ему в бок, норовя прорезать футболку и добраться до кожи. Он попробовал лягнуть Гудвина ногой, но в таком спеленатом состоянии, любое движение грозило вспоротым брюхом.

На удивление, прежде чем Фрэй сам бросил нож, тренер снова раскрутил его, но в обратном направлении (оба вдруг стали