Артем Каменистый - Боевая единица Страница 59

– Господин магистр, в двух местах мои люди сумели проникнуть в подземный уровень Монастыря, но разведать там ничего не получилось. Ходы сильно пострадали при бомбардировке и завалены во многих местах. Весь комплекс превратился во множество изолированных друг от друга участков. Если там кто-то и уцелел, то они неизбежно погибнут сами собой без еды и воды, либо попросту задохнутся. Вести буровые работы бессмысленно, слишком велик объем, на это уйдет несколько недель.

– Понятно. А что по входам на прилегающих территориях?

– Плохо. Они напичканы минами и хитрыми ловушками, мы уже потеряли более десятка человек. Эти монашки просто сумасшедшие, как они вообще рисковали сами пользоваться этими ходами?

– Это их Монастырь и они знали все его секреты, – равнодушно ответил Ланс и холодно добавил: – Ваши потери мне не интересны, мне важен только результат. А результат меня устроит один – полная гарантия того, что в Монастыре не останется никого живого. Никого. Вы можете поклясться, что уцелевшие не попытаются пойти на прорыв? Им ведь терять нечего, а неподалеку наш завод по производству ядерного оружия. Захват подобного объекта, или даже крупный инцидент, вызовет немалый резонанс. Надеюсь, вы поняли: мне не нужен ни малейший риск в этом вопросе.

– Так точно!

– Вот и хорошо… Кстати, а где Робинсон? Я не видел его со вчерашнего вечера.

– Уехал немного отдохнуть, – заявил Шишкин, руководитель московского филиала. – Он остановился в квартире Свена. Мы звонили, но трубку никто не берет, да и сотовый не отвечает.

– Проспал?

– Неизвестно.

– Свен, ты не знаешь, что с ним?

– Нет. Я сейчас лично съезжу домой, посмотрю. Он действительно вполне мог проспать, так как долго оставался на ногах.

– Вряд ли, – возразил Шишкин. – Силы в нем, что у быка. Когда вчера уезжал, интересовался у меня телефонами хороших девочек.

Собравшиеся понимающе заухмылялись, а Ланс покачал головой:

– Если он проспал из-за чрезмерного увлечения девочками, то будет наказан. Жестоко наказан. Нам сейчас не до развлечений, слишком многое поставлено на карту. Думаю, несколько дней вполне можно обойтись без развлечений. И господин Шишкин, что там по поводу происшествия на Ленинградском проспекте?

– Пока неизвестно, но есть большие подозрения на применение ментального оружия средней мощности. По крайней мере, следов взрывчатки так и не обнаружено.

– Держите это дело под своим плотным контролем, слишком уж оно странное, чтобы быть правдой, но все же расслабляться не стоит. Если по Москве начнут гулять демоны, нам это на пользу не пойдет. И вообще, я до сих пор не получил внятный ответ на простой вопрос: откуда появились фиболо, напавшие на Монастырь, и где они находятся сейчас?

Почти все опустили глаза, стараясь не смотреть в сторону руководителя. Ответа на этот вопрос ни у кого не было. Ланс тем временем продолжил:

– Вы вообще меня разочаровываете все больше и больше. Некомпетентность достигла таких масштабов, что даже Бровкин до сих пор не обнаружен, хотя уж чего проще? Этот человек не способен сидеть в тени, он должен был засветиться десятки раз, однако вы его не заметили. Как это могло получиться? Очень просто – благодаря вашему разгильдяйству. Господин Картыш, вы курируете многие объекты, в том числе и тюрьму. Скажите, вы закончили расследование на месте побега?

– Так точно! Нам удалось полностью проследить путь Бровкина до выхода из режимной зоны. Для этого пришлось поднять его личное дело, без него мы не могли быть уверены за некоторые моменты. Оказывается, он телекинетик, хотя и слабый, но даже минимальных способностей ему вполне хватило для вскрытия пары замков.

– Понятно. А что, неужели в камере не осталось никаких следов, по которым можно предположить, куда он направился после побега? Кто мог его укрыть или помочь?

– Никак нет, в камере не нашли ничего интересного.

– А искали?

– Так точно. Осмотрен каждый предмет кроме… кроме книги на столе.

– Что за книга?

– Во время пребывания в тюрьме Чапай всегда писал книги. Вот и сейчас он оставил очередной шедевр на столе. Это просто стопка исписанных листов, а сверху титульный с рабочим названием «Экстремальная проктология».

Собравшиеся откровенно заулыбались, кто-то хохотнул. Ланс бесстрастно уточнил:

– А почему никто не удосужился осмотреть эту… книгу?

– Там сверху лежала записка. В ней Бровкин предупредил, что если кто прикоснется к его книге, то на своей заднице узнает, что означает ее название.

– Понятно, – кивнул магистр. – Что ж, другого я от ваших людей и не ждал. Приступим к вопросу о мятежных гарнизонах. Для начала оговорюсь, что слово «мятеж» можно произносить только в нашем кругу, официально его факт мы не признаем ни в коем случае.

– Ты меня слышишь?..

– Нет, не слышат…

– Вот… опять…

– Не слышат…

– Холодно…

– Один…

– Опять один…

– И опять рядом…

– Ответь, ведь я маленький…

…

– Не слышат…

Проснувшись, Лина несколько минут бездумно смотрела в потолок. Она балансировала на тонкой грани между явью и владениями сновидений, как будто что-то не давало ей окончательно вернуться в реальный мир. Думая о себе странным образом как о постороннем человеке, она бесстрастно признала, что такое с ней первый раз. В Монастыре умели вбивать рефлекс поднимающегося солдата: вскакивая иной раз по тревоге, Лина, бывало, открывала глаза, уже успев наполовину одеться – тело двигалось само собой, будто на автопилоте. Вся казарма однажды долго смеялась, когда девушка, рефлекторно пытаясь застегнуть новый лифчик, запуталась в «зеркальной» застежке и громко пожаловалась на нерасторопную приемщицу, по ошибке выдавшую ей мужское белье. Самое удивительное, что окончательно проснулась она только после взрыва хохота. Нет, даже в госпитале, будучи прикованной к постели, она никогда не лежала так, в полудреме. А может, лежала? Лежала… и голос… и это все… Лина почувствовала, что еще немного, и она поймает ускользающую мысль… Важную мысль…

Ей не дали.

Дверь спальни раскрылась, заглянула белокурая мужская голова. Иронично улыбнувшись, Павел произнес:

– Доброе утро, неприступная дочь Онассиса. Чаю будешь?

– Нет, – с досадой ответила Лина, окончательно потеряв ускользнувшую нить.

Тот, поняв, что дело нечисто, уточнил:

– В чем дело? Что-то не так?

– Все нормально, сон нехороший приснился.

– Бывает. Могу повысить настроение очень смешным анекдотом. Он, правда, несколько пошлый…

– Не могли бы вы закрыть дверь с другой стороны, – перебила его девушка. – Мне надо одеться.

– Ничего, ты мне не мешаешь, – обаятельно улыбнулся Павел, но, едва не задымившись под возмущенным взглядом Лины, дверь все же закрыл.

Девушка повалялась еще с минуту, пытаясь вспомнить, что за мысль перебило появление Павла, но, увы, безуспешно. Впрочем, она тут же предположила, что это просто сон, так часто бывает, что после пробуждения кажется, что снилось что-то важное, очень интересное, но не можешь вспомнить даже маленький кусочек. Просто знаешь, что это было. Неприятное ощущение, скорее всего она столкнулась с ним и сейчас.

Девочки ждали ее на кухне, вовсю стуча вилками по тарелкам. Едва Лина присела, как Павел, уже занявший свою стратегическую позицию у окна, заявил:

– Не советую долго рассиживаться, минут через пятнадцать появится визажист.

– А зачем он здесь нужен? – удивилась Юля.

– Тебе незачем, принцесса татарская, – усмехнулся мужчина, – Нине, наверное, тоже. А вот Алина у нас человек известный, ее лицо знакомо слишком многим. Так что специалист немного над ним поработает в целях безопасности.

У Лины тут же пропал аппетит – она сразу вспомнила ныне покойную инструкторшу по прозвищу Садистка. Она перед спаррингами любила повторять одни и те же слова:

– Сейчас я так поработаю над вашей внешностью, что вы сами себя потом не узнаете.

Иногда эти слова оказывались пророческими.

– Повелитель, мы готовы ехать.

– Вы устранили повреждение «КамАЗа»?

– Да. Там и повреждениями это не назвать, обычный осмотр, на всякий случай.

– Тогда уезжайте из этого места.

– Опять будем колесить по городу?

– Нет, езжайте к магистрату.

Рог издал нечленораздельный, булькающий звук, сползая по сиденью. Фауст даже не обратил внимания на потрясение своего гориллообразного напарника – он был шокирован не меньше.

– Повелитель, но… магистрат… У него чудовищная охрана… Там… Там много людей из Монастырей, даже вашей свите не совладать с таким противником.

– Слуга, твое дело выполнять мои приказы. Вперед.

– Д-да, повелитель!

– И не проявляйте свой страх столь явно, для самца это недостойно. Я встречал самок, которые несравнимо храбрее вас. Прекратите трусить, я не собираюсь нападать на магистрат.