Алексей КАЛУГИН - НА ИСХОДЕ НОЧИ Страница 59

– Они тут работают, – ответил на вопрос девушки Ири. – Если бы не они, электричка не стала бы делать остановку. А так, видишь, здесь даже начальник станции имеется.

К толстяку в железнодорожной форме подходили люди, здоровались – кто-то даже за руку, перебрасывались словом-другим. Ясно было, все они давно уже друг друга знают, если не по имени, то уж по крайней мере в лицо.

– Это рабочие из оранжерей, – тихо продолжил Ири. – Если повезет, мы сможем подъехать вместе с ними на служебном автобусе.

– А если не повезет? – настороженно спросила девушка.

– Тогда придется идти пешком, – ответил Ири. – Рейсовые автобусы здесь не ходят. Пешком доберемся часа за полтора.

– Я не собираюсь топать в темноте! – возмущенно повысила голос Мейт.

Ири внезапно почувствовал злость на свою спутницу. Он делал все, что мог, а она только свой гонор выказывала.

– Лучше замолчи, если не хочешь идти пешком, – зло процедил сквозь зубы Ше-Рамшо. – Нас примут за новых сменных рабочих, и мы сможем сесть в автобус.

Мейт презрительно фыркнула, но все же вняла совету – замолчала. Понятное дело, идти пешком через Ночь – удовольствие небольшое.

Тем временем люди, вышедшие из электрички, собрались плотной группой возле серой будки начальника станции. Там было светлее – два фонаря по углам будки и свет из окна, – а следовательно, безопаснее. Так подсказывал инстинкт. Хотя, если подумать, чего бояться? На сотни километров вокруг ни души. Зверье в лесах с наступлением Ночи тоже по большей части вымерло или перебралось поближе к городам, обосновавшись на свалках. В первые десять больших циклов после наступления Ночи крупные хищники бывали нередкими гостями в пригородах. Главным образом их интересовали мусорные баки, но были и случаи нападения на людей. Потом и эти исчезли. Осталась только мелкая живность, которой свет не особенно и нужен. Загадка заключалась в том, что с наступлением Дня жизнь в лесах и полях чудесным образом возрождалась. Как будто часть зверья впадала в глубокую спячку, чтобы дождаться рассвета. Предположение, конечно, дикое, но как еще могут пережить Ночь животные? А если бы среди этих животных оказался человек? Лишенный привычных благ цивилизации, оставшись один на один с дикой природой, сумел бы он выжить?

– Пойдем к остальным, – потянул спутницу за локоть Ше-Рамшо.

– Не хочу. – Дернув рукой, Мейт вырвала локоть из пальцев Ири.

– В чем дело? – недоумевающе посмотрел на нее Ше-Рамшо.

– Они мне не нравятся.

– Кто?

– Те, что стоят у будки.

– Ты же их не знаешь.

– Именно поэтому они мне и не нравятся.

Ше-Рамшо задумчиво прищурился.

– Ты их боишься?

– С чего бы вдруг? – с вызовом вскинула подбородок девушка.

– Не знаю, – пожал плечами Ири. – После того случая, когда с неба начали падать дризы, ты вообще ведешь себя очень странно. Порой мне кажется, ты хочешь отступиться от задуманного…

– Нет! – резко оборвала спутника Мейт.

– Тогда в чем дело?

Если бы она могла объяснить. Но Мейт и сама этого не понимала. Во всех своих предположениях на ее счет Ири был не прав – у нее не появился новый кавалер, ей не снизили ставку на работе, и уж точно она не собиралась отказываться от того, что задумала и в чем обещал ей помочь Ше-Рамшо. В одном все же он был прав – все это началось в тот малый цикл, когда с неба пролился дождь из дриз. Но Мейт он запомнился не этим: когда она вышла из бара, то увидела только несколько дриз, раздавленных о бордюрный камень, – все, что осталось после того, как по улицам прошлись уборочные машины. Зрелище омерзительное, но не более того. На этот раз власти города на удивление быстро сообразили, что нужно делать – чтобы не было лишних слухов и пересудов, следует как можно скорее навести порядок на улицах города. И они сделали все для того, чтобы о злополучном дожде из дриз поскорее забыли.

Для Мейт тот день был памятен не дризами, падающими с неба, а встречей с человеком по имени Ани Ше-Киуно, который пригласил их с Ири в бар, расположенный неподалеку от Государственной студии искусств. Впрочем, это только он думал, что сам пригласил незнакомых ему парня и девушку в бар, на самом же деле Мейт и Ири приложили немало усилий к тому, чтобы именно так все и произошло. Мейт нужна была эта встреча, чтобы убедиться в том, что это тот самый человек, лицо которого она помнила. Несомненно, Ше-Киуно был похож на человека, встречи с которым Мейт ждала долгие годы. Ждала и боялась. Боялась, что не решится сделать то, что следовало, что необходимо сделать. Ше-Киуно был поразительно похож на человека, которого искала Мейт, и все же у нее оставались сомнения. Ей все время казалось, что она находит в нем черты отличия. Или ей просто этого хотелось?

– Брось, – шептал ей на ухо Ири. – Это он. Какие могут быть сомнения?

Хотя ему-то откуда знать?

Ше-Киуно держался слишком спокойно и уверенно. Голос его звучал ровно, почти безразлично, даже когда речь зашла о ловцах. Он превосходно разбирался в антиквариате. Ири не скрывал, что шейное кольцо, врученное перед встречей Мейт – только поносить! на один вечер! – всего лишь хорошая подделка. И только когда Ше-Киуно торопливо пошел к выходу, чтобы взглянуть на падающих с неба дриз, только когда Мейт увидела, как легко и уверенно раздвигает он толпящихся в проходе людей, она убедилась: да, это он!

Откуда-то снизу, как будто из-под платформы, послышался звук работающего мотора, с каждой секундой становившийся все громче и отчетливее.

– Ну, вот и автобус, – едва ли не с облегчением выдохнул Ири и потащил Мейт за руку туда, где плотной группой стояли приехавшие на электричке люди. – Мы должны быть вместе со всеми, – твердил он при этом. – Поняла? Мы такие же, как все. Иначе нас не пустят в автобус.

Следуя за сменными рабочими, Ири и Мейт миновали станционную будку – начальник станции, пузатый, да еще и усатый, с интересом посмотрел им вслед, – спустились по лесенке и оказались на круглой, залитой потрескавшимся бетоном площадке. На краю площадки торчал фонарный столб. Под фонарем, в круге света, стоял автобус. В городе такие давно уже не ходят. Маленький, приземистый, он был похож на коренастого крепыша. В забеге на длинную дистанцию такие обычно плохо стартуют, но зато потом уверенно бегут до самого финиша, оставляя далеко позади более резвых, но не умеющих верно рассчитать силы соперников.

Подав руку Мейт, Ше-Рамшо помог ей зайти в автобус. Взбежав по крутым ступенькам следом за девушкой и оказавшись лицом к лицу с угрюмым водителем, Ири улыбнулся ему как старому знакомому. Подтолкнув в спину замешкавшуюся в проходе Мейт, Ше-Рамшо заставил ее пройти в конец салона, где оставались еще свободные места.

– Все? – безразлично промычал водитель.

– Ну, ежели кто на платформе остался, так, значит, не особенно торопится, – усмехнулся кто-то из сидевших впереди.

Водитель дернул рычаг – дверца захлопнулась. Водитель надавил педаль – мотор машины протяжно зарычал. Водитель повернул руль влево – автобус развернулся, съехал на грунтовой проселок и, то и дело подпрыгивая на ухабах, так что пассажирам обеими руками приходилось держаться за поручни на спинках сидений, покатил в темноту.

Сидевшая у окна Мейт уткнулась лбом в стекло.

– Почему в автобусе окна стеклянные? – произнесла она, ни к кому не обращаясь.

Это был не вопрос, а своего рода максима, высказанная в форме вопроса.

– А какие должны быть окна? – спросил удивленно Ири, решив, что вопрос адресован ему.

– Все равно за стеклом ничего не видно, – все так же меланхолично произнесла Мейт.

– Ну… Когда-то ведь было видно, – нашел-таки что ответить Ири.

Мейт разговор продолжать не стала. В принципе, он был ей неинтересен. Точно так же, как неинтересен был ей и сам Ири Ше-Рамшо. Мейт уже не раз сама себе задавала вопрос: чего ради она связалась с ка-митаром? Может быть, потому, что, подобно ей, Ше-Рамшо утратил веру? Да, но вера-то у них была разная. Это что-то меняет? Ее раздражало в Ири то, как он ходил, его манера одеваться, его чудная, с легким присвистом на шипящих дикция, его привычка постоянно делать замечания, в которых не было необходимости. И все же он был нужен ей. Не только для того, чтобы осуществить задуманное. Ири был нужен Мейт как свидетель того, что сама она все еще существует, что еще не превратилась в бесплотную тень. Или в призрака Ночи. Мейт ни разу в жизни не видела призрака Ночи: говорят, что из тех, кто родился Ночью, мало кто обладает способностью видеть их. Почему-то Мейт казалось, что стоит ей хотя бы раз, пусть ненадолго, мельком увидеть своего призрака, и жизнь ее переменится, потечет совсем по-иному. Приобретет наконец-то смысл. Или хотя бы видимость смысла. А в схороник, подаренный Ири в день их первой встречи, что сейчас висел у нее на шее, Мейт не верила.

Водитель, сидевший за низкой пластиковой перегородкой, был похож на тряпичную куклу с привязанными к рулю руками. Впечатление усугублялось тем, что автобус, казалось, ехал совершенно самостоятельно, никак не реагируя на то, в какую сторону дергал руль водитель. Пассажиры в салоне негромко переговаривались между собой. Кто-то пытался рассмотреть что-то за окном. Кто-то попросту дремал. Они ехали так около получаса, пока Мейт не обратила внимание на то, что по левую сторону дороги в темноте начали мелькать неясные огоньки.