Владимир Брайт - Вечность в объятиях смерти Страница 59

Они не стали ждать-дожидаться мелодраматичного «ОДИН».

— Не стреляй! Мы выходим!

— Вот видишь! Я же говорил, ты им нужен!

— Уууууааа!!! — На этот раз в гудении В. Вилли отчетливо звучала не радость и даже не восторг, а неприкрытое ликование.

Как прекрасно быть нужным кому-то! Наверное, впервые в жизни самовлюбленный одиночка почувствовал себя частью большого «дружного» коллектива.

Огненный поток затопил мою грудь.

— Приготовься, стартуешь, как только вытащу изо рта пистолет.

— Уууухууу…

Положа руку на сердце — меньше всего меня заботило спасение В. Вилли. Он выступал в качестве отвлекающего маневра, не более. Как только пленник рванет, внимание большинства охотников сосредоточится на нем. Что даст Герде пусть мизерный, но все-таки шанс.

— Вот она! — Вдалеке появилась пара ноймов, сопровождавших пленницу.

— Что тебе еще надо?

— Подойдите ближе, мне плохо видно одним глазом! — Судя по всему, позитивная волна сумасшедшего изобретателя не обошла и меня стороной.

Умирать нужно легко, без надрыва. По возможности прихватив с собой как можно больше врагов.

Они выполнили и это условие.

— В какую сторону двинешь? — поинтересовался я у В. Вилли, чувствуя, как обжигающая лава подбирается к сердцу.

— Влево?

— У… ху… (неа).

— Отлично. Значит, я — по направлению к Герде. Ты — вправо.

— Уууухухууу.

— Не перепутай от стресса. — Я улыбнулся.

— Уууухууууу…

— Ну что, готов?

— Уууухуууууу…

— Тогда давай сделаем это…

— Уууууууухууууууу, — дал прощальный гудок паровоз, покидая перрон.

— Уху, — согласился я.

Человеческое сердце — ключ ко всему. Ядерный реактор, внутри которого до поры до времени скрывается неизведанная сила. Прощальный всплеск АТФ акселератора высвободил ее.

И ослепительная вспышка Большого взрыва, сотворившего мир, переписала начисто законы Вселенной.

Пистолет выплюнул пулю…

Затем еще одну…

Сопровождающие Герды плавно, как в красивом замедленном кадре, оседали на землю.

Семьдесят метров — не помеха для такого быстрого стрелка, как Денни Бадджи. Особенно когда его рефлексы разогнаны до сверхзвуковой скорости.

Два левых глаза — десятки. Аккуратные дырочки точно в сетчатке. Двадцать очков в сумме. Получите и распишитесь.

— Дорогая, победу в этой роскошной дуэли я посвящаю тебе. И разумеется, памяти Дженни.

— Какой еще Дженни? — Поджатые губки, нахмуренный лобик, насупленный взгляд, кокетливая старлетка вне себя от обиды.

— Бедняжки-болонки, расплющенной колесами бездушного грузовика.

— Обычного кабрио.

— В грузовике куда больше драматизма. Кабриолет слишком легкомыслен для столь эпической роли.

— Как скажешь, милый. Я согласна на все! Даже в грузовике!

— Многотонном.

— Любом!

Еще бы она была не согласна! Ведь одноглазый герой отомстил. Изящным росчерком пера поставил красивую точку в приключенческой саге.

Канувшей в Лету после выстрела снайпера.

БАХ…

Дешевый трешевый боевик сменился рваным ритмом настоящей перестрелки.

Глупой и страшной.

Выстрел в голову.

Мимо.

Еще…

Вновь промах.

И еще…

Никакого эффекта.

Заложник метнулся в одну сторону, неуязвимый зомби — в другую.

Если не получается поразить голову, нужно стрелять в корпус.

Пуля.

Вторая.

Третья.

Четвертая.

Пятая…

Чавк. Чавк. Чавк. Чавк. Чавк…

Захлебываясь слюной, обезумевшие от голода чудовища терзают клыками мягкую плоть.

Шестая.

Седьмая.

Восьмая.

Несмотря на то что еды более чем достаточно, ненасытные твари спешат так, словно боятся не успеть.

Чавк. Чавк. Чавк. Чавк…

Девятая.

Десятая.

Одиннадцатая.

Двенадцатая.

Во все стороны летят кровавые ошметки, превращая тело в дырявое решето, сквозь которое льется горячий свинцовый дождь…

Дождь.

По спине барабанят крупные капли холодного злого дождя. Если хочу успеть домой к вечернему прайм-тайму, нужно спешить. Погода последнее время ни к черту. Что ни день, то промозглый туман и пронизывающая до костей сырость с утра до позднего вечера. Пустынные улицы. Размытые контуры зданий. Необъяснимое предчувствие стремительно приближающейся беды и подспудное ощущение нереальности происходящего.

Призрачный город на огромном холсте выглядит неряшливыми контурами гротескного трафарета. Если бы не назойливый дождь, можно было бы подумать, что это сон.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Колеса спешащего вдаль поезда убаюкивают мальчика, положившего голову на мамины колени.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Барабанят крупные капли по широкой спине. Нашептывая усталому путнику:

— Не успеешь спрятаться под навесом, промокнешь до нитки.

Тук-тук… Тук-тук… Тук-тук…

Все будет хорошо. Главное — добраться до дома. Горячий душ. Чашка бодрящего кофе и заслуженный отдых. День выдался таким трудным, что ноги подкашиваются. Причем не в переносном, а в прямом смысле.

— Проклятье!

Так торопился, что подвернул лодыжку и со всего маха упал в лужу. Измазался по уши в липкой грязи и вымок до нитки. После такой неприятности дождь уже не имеет значения.

Надо просто встать и доковылять до открытой двери.

Она совсем рядом.

На пороге стоит улыбающаяся Герда.

В отличие от меня, ей некуда торопиться.

Некуда, а главное — незачем.

Кая больше нет.

Ей не дадут уйти. Захотели бы — пристрелили бы сразу. Раз тянут время, значит, решили взять «целой». Испорченную «упаковку» использовать не интересно. Извращенцы из «Т.Ч.К.» большие весельчаки. Любят оттянуться по полной программе.

Двое из пятнадцати охотников мертвы. Значит, восемь-десять отправятся в погоню за В. Вилли, остальные займутся ею.

Подобранные пистолеты убитых не помогут. Двое по фронту отвлекают стрельбой. Другие возьмут в клещи, ожидая, когда опустеют ее магазины, или подберутся на расстояние, с которого можно выстрелить сетью. Если побежит, все кончится намного быстрее. Преимущество в скорости на стороне высокоуровневых противников. А маячок в теле (разумная предосторожность Клива) убивает последнюю надежду.

Когда палачи выпускают узников подышать свежим воздухом перед казнью, меньше всего им хочется упустить жертву.

Счастливые побеги случаются только в кино. Да и то не всегда.

Как грустно…

Никогда не думала, что все может столь глупо закончиться. Как угодно, только не так. Сделала по девять выстрелов из каждого пистолета. Значит, в обоймах осталось по три патрона. На все про все шесть пуль. Хотя будь их даже сто, тысяча или миллион, ничего не изменится. В любом случае шансов нет. И ни к чему стрелять с колена, когда никто не собирается тебя убивать. Напоследок можно выпрямиться, чтобы вздохнуть полной грудью.

Воздуха так мало.

Патронов еще меньше.

Рядом два трупа.

У каждого нет левого глаза.

Отличное попадание, учитывая внушительное расстояние.

Кажется, мальчики собирались слегка поразвлечься?

Большая ошибка!

Пара выстрелов в пах превращают мертвых циклопов в оскопленных евнухов.

Следующие два — обращают в слепцов.

Еще одна пуля в воздух — прощальный салют Каю.

Последняя — для себя.

Как глупо…

Когда-то давно, в прошлой жизни я подарил королеве звезду. Только в тот раз мир был вымышленным, а сейчас — настоящим. Свинцовый град нещадно побил тело и ноги, к счастью, не повредив рук.

Вряд ли удастся подняться.

Да, в общем-то, и не нужно.

Прицелиться можно и лежа.

Так даже проще.

— Только протяни руку, — любил повторять Кай, — и мечта осуществится. Преграды рухнут, а цель, казавшаяся недостижимой, окажется рядом, пролившись на голову золотым дождем.

Все правильно. Кроме одного — дождь не золотой, а звездный.

Его не обязательно видеть.

Главное — чувствовать сердцем.

И верить…

ЗВЕЗДА КОРОЛЕВЕ!!!

Настоящая.

Никаких мнимых реальностей и наркотического бреда.

Тем более недосказанности.

Я выполнил обещание.

Вопреки «принципу невозможности».

На самом деле это оказалось так просто.

Нужно было всего лишь протянуть руку и нажать на спуск.

И все получилось.

Заключение

На смену пасмурному вечеру с холодным дождем пришло ослепительное солнечное сияние, многократно усиленное отражением света от искрящейся снежной поверхности.