Александр Богатырёв - Марсианин Страница 59

Удостоверившись, что продолжений истерик не будет, и Марина достаточно успокоилась, они тихо попрощались и ушли.

После посещения сестры долго шли молча. Настроение у обоих было подавленное. Ощущение было такое, как будто вся скорбь этого ужасного мира придавила их. Когда-то, Владимир читал, что такое состояние мира, один автор назвал Инферно. Кажется это был Иван Ефремов, в одном из своих произведений-предупреждений. Он их много написал. Там, в том произведении, был описан мир, где победил во всепланетном масштабе капитализм. И то, что они видели ныне вокруг слишком сильно походило на то, что описал великий писатель. Он мысленно пробежался по той самой книге и это добавило понимания и своих ощущений, и окружения.

Понимания-то добавило. Но прибавило и скорби. Ведь в том мире, который так красочно был описан Ефремовым, если бы не пришельцы из далёкого коммунистического мира, это Инферно длилось бы вечно. До скончания веков той самой калечной цивилизации. И до конца тех веков, уже по самому описанию было видно, оставалось весьма не много.

Тут была та же самая ситуация. Вот-вот, должен был грянуть системный кризис, плавно переходящий в Кризис Конца Ресурсов. А это, в условиях слабости оставшихся стран социализма, грозило вполне закончиться тем самым Инферно. Сначала — Глобальная война — Третья мировая, по счёту, а после Инферно. Для тех кто выживет и станет рабами малюсенькой кучки сверхбогатых семей Запада.

Безнадега. Полная безнадега — вот что веяло со всех сторон.

А тут ещё и эта дикая ситуация с сестрой. С одной стороны прекрасно — обрёл сестру. С другой… — ведь надо и её, тогда вытаскивать отсюда. Иначе Владимир это вообще не мыслил.

Иначе, это оставаться здесь, пытаться выжить и, если получится, исправить этот мир. А последняя задача, без помощи его родного мира, представлялась Владимиру ну совершенно нереальной.

Уже отойдя от дома достаточно далеко, Владимир внезапно остановился, посмотрел на тёмное небо и чуть не выматерился от переполнявших его противоречивых чувств.

— Кошмар! — наконец, выговорил он и далее долго шёл молча, видимо собираясь с мыслями.

— Тут дело такое… — наконец решил он нарушить молчание, но было видно, что говорить ему трудно — там у нас… Марина погибла. Нелепая случайность, в горах. Она тогда увлеклась, как и многие, экстремальными видами спорта. Вот её и потянуло в альпинизм. Я тогда отправился в Армию как и все, а она в альпинисты. Ну… это была действительно нелепейшая случайность. Буквально на ровном месте.

Владимир снова замолчал. Несколько минут шли молча.

— Это та случайность, от которой не убережешься… Даже здесь, на асфальте… А я это узнал спустя год. Когда вернулся в Союз…

— Думаю, что теперь вы должны быть счастливы — постаралась Юля перевести разговор на позитив, — теперь у неё снова есть брат, а у тебя сестра.

— Это так, — помолчав ответил Владимир, — и… если всё у нас сложится благополучно… Я ЕЁ ОТСЮДА ВЫТАЩУ!

— Так и сделаем! — оптимистично закончила Юля, заметив, что у Владимира камень с души упал.

Вечером, когда Юля уже собиралась уходить из общежития, у неё состоялся ещё один весьма важный разговор с Владимиром. Ей, к этому времени уже вкратце рассказали об утреннем происшествии.

— Владимир! Мне сказали, что у тебя конфликт какой-то с торговцами-грузинами вышел.

— Да было дело. Пьяные придурки полезли на меня с пистолетом. Думали запугать. Типа: «мы тут самые крутые, и вы нам все должны сапоги лизать, а если не будете, то мы вас всех „заррэжэм и прыррэжэм“».

— Ты что, им морды набил, что ли?

— Да есть немного. И пистолет отобрал. Сказал на «память о встрече». Потом, правда отдал — без затворной рамы.

— А они что?

— Да торгаши они… тут же торговаться полезли. Ну я им и пригрозил в понятном им стиле, что если будут выпендриваться, братва, — наша братва, — приедет уже не с пистолетами, а с чем потяжелее. И на родину к ним поедет не Гога, а маленькая коробка того, что от него собрать сумеют. Гога — кличка того самого, что на меня полез.

— И как, подействовало?

— Более чем. Сейчас заискивают. Перед Элей, тут же хвосты поджимают, двери ей открывают. Остальных же баб, кто не наши, хватают за что попало.

— Плохо! Ты хоть в курсе, что если мы себя уже так поставили, то нам и далее ТАК держаться надо?

— Имею представление. Что меня тут и тревожит.

— Вот-вот, — встревожено подтвердила его опасения Юля, — если статус не выдержим и сорвёмся — затопчут.

— Да уж. Проблемка!.. А кстати! Они к тебе не цеплялись?

— Да нет… они меня кажеца сразу идентифицировали на принадлежность к нашей группе…

— Жаль! — хищно оскалившись, вдруг выговорил Владимир.

— Это как «жаль»?!! — возмутилась Юля.

— А то эти чмы после «знакомства» ещё и с тобой вообще бы из общаги съехали!

Юля хрюкнула в кулак и сквозь душивший её смех выговорила:

— Ну это недолго организовать!

Юля

Через пару дней договорились с администрацией, что группа займёт ещё и соседнюю, меньшую комнату. Теперь стало несколько попросторнее жить и бульшую комнату стали использовать днём для общих собраний, коллективных завтраков, обедов и ужинов.

В связи с расширением жилплощади, стало возможным перетащить к себе и Лену с Юлей. Юлю это несколько высвобождало для других дел (в том числе и для продолжения тренировок группы), чем не замедлили воспользоваться Михаил с Владимиром.

Так как Владимир заведовал разведкой, то в первую очередь именно он постарался «нагрузить» Юлю очередным заданием.

Задание же заключалось в том, чтобы составить квалифицированное мнение, составить социально-психологический портрет местного общества. Без этого, дальнейшие планы строить было несколько опасно. Нужно иметь хоть какое-то представление о том, чего такого «фундаментального» ожидать от «среды» и чего ожидать не следует.

Квалифицированное заключение, могла выдать только квалифицированная же Юля. Чем она и занялась в один, далеко не прекрасный для неё день…

Прежде чем выполнить указание Владимира, Юля прошлась по тем местам, где кучковалась молодёжь. Так как она привыкла к тому, что ей, как правило, ещё «дома» давали задания исключительно связанные с молодёжью, она и тут решила идти по накатанной колее.

Но для того, чтобы эффективно общаться, надо выглядеть не просто очень хорошо, но и в соответствии с теми представлениями о благополучии и успешности, что есть в той среде в которую собираешься вписаться. Иначе там сходу авторитета не сыщешь.

Пройдясь по таким местам, она поняла, что если кто-то одевается как на ночной бал, дискотеку — тот и считается лучшим.

Вполне возможно, что её первые впечатления были не очень верны, но в любом случае, большинство из молодёжи именно так и выглядело.

Дополнительное приглядывание к особо колоритным персонажам и их окружению дало ещё одно наблюдение: «закосить» под спортсмена или эстрадную диву также считалось весьма престижным.

Тут же из этого следовал вывод: нужно взять в ближайшем ларьке какие-нибудь журналы с такими персонажами и просто «просканировать» их на примерный гардероб таких вот личностей.

Купив несколько таких журналов (они оказались весьма не дешёвыми — относительно других), Юля зашла в кафе и внимательно их изучила.

То, что она увидела в этих журналах, ей сильно не понравилось. Практически все эти скудно, и не очень, одетые бабы, что в изобилии изображены на страницах и обложках тех журналов, производили впечатление либо дур либо шлюх. Единственное, что их отличало от последних — представительниц первой и древнейшей профессии, — это очень богатая бижутерия. Платья и прочие наряды совершенно не выглядели чем-то выдающимся и дорогим. Хотя по тому, как их выставляли, и как рекламировали, все эти тряпки и тряпочки (а как ещё назвать это «нечто» занимающее по суммарной площади несколько квадратных сантиметров?), по смыслу, должны были бы стоить весьма не дёшево.

Вообще-то, у Юли подстройка под окружение, мимикрия под группу, в которую надо внедриться, всегда считалось чем-то вроде фирменного приёмчика.

Из всей её группы на факультете только у неё получалось такое производить максимально быстро и без особых нареканий наставников. А после выхода на стажировку, и вовсе стало как бы само собой разумеющимся.

Возможно, эта самая способность у неё осталась от тех самых плохих времён, что она весьма не любила вспоминать, но это умение сослужило ей большую службу. И сейчас она рассчитывала на то же.

Вот только задача эта, как она сейчас её видела, оказалась далеко не такой простой, как казалось до этого, и как это обстояло на родине. Важным тут было, скопировать приблизительно внешность, но сохранить в неприкосновенности своё внутреннее содержание. В данных обстоятельствах получалось, что она, если захочет сразу попасть в верхние горизонты местного молодёжного сообщества, то закосить ей придётся под кого-то из этих… супердорогих б…й. После длительных и тяжёлых раздумий, колебаний, она, как ей казалось, выбрала таки золотую середину: одежда должна выглядеть дорогой, но подчёркивающей именно достоинство.