Граф Суворов. Том 7 - Иван Шаман Страница 59

— Ни о том, ни о другом. Если честно никогда особенно не интересовался нашим религиозным устройством. — честно ответил я. — Как-то не до того было.

— И вправду, дел мирских у тебя за последний год было предостаточно. — кивнул патриарх. — И на сколько я слышал, брать перерыв ты не намерен. Верно?

— Как вы верно заметили, отче, дел очень много, и ждать они не будут. Да и сами не выполнятся. — ответил я, пожав плечами. — А если вдруг и разрешаться, то не факт, что нужным мне способом.

— И потому ты готов порушить то, что работает, только потому что тебе это не нравится? — прямо взглянул на меня Филарет. — Не удивляйся, есть среди твоих прислужников верные прихожане, и творящееся во дворце не является для меня тайной.

— Раз так, то вы должны были слышать и о том, что именно там говорилось. Об ужасах и людских страданиях, которые требуют справедливости. — сказал я, легко выдержав осуждающий взгляд. — На нашей земле поселился враг. Враг опасный и хитрый, прикрывающийся благими намерениями. И мы должны призвать его к ответу.

— Ты говоришь о мести, а не о справедливости. — покачал головой Филарет. — И то, что ты собрался делать — так же можно назвать злом, прикрывающимся маской законности и справедливости. Сколько семей будет из-за этого разрушено? Сколько отцов не вернуться домой? Сколько детей лишаться родителей?

— Поэтому я и пришел к вам, для минимизации потерь и людского страдания. — ответил я. — Возможно, действуй я в одиночку, наломаю дров. К счастью, у меня уже есть команда и мы готовы к сотрудничеству.

— Нет, Александр. Не готов. Будь это так, ты прежде пришел бы за советом, и только после этого начал действовать. У тебя же все уже решено, все фигуры расставлены и даже если я сейчас скажу тебе остановится, изменит ли это твое решение? — покачав головой спросил Филарет.

— Нет. Само решение не изменит. Но, возможно, я чуть подправлю способ его реализации. Постойте, святой отец. Прежде чем осуждать меня, взгляните на это. — сказал я, протянув патриарху планшет и наушники. На экране, в четыре ряда, красовались иконки с видео.

— Здесь… двадцать пять часов интервью. — бегло пробежав глазами по строкам заметил Филарет. — Уверен столько времени ты мне не дашь, так что можешь сразу выбрать то, которое по твоему мнению должно оказать на меня самое большое влияние и склонить решение в твою пользу.

— Они там все достойны друг друга. — ответил я. — К тому же все они рано или поздно окажутся в сети. Но мы планируем начать выкладку с первого.

Укоризненно посмотрев на меня, патриарх вставил каплю в ухо и нажал на воспроизведение ролика. Несколько секунд он смотрел заставку, на которой Ангелина описывала в общих чертах происходящее, а затем переключился дальше по временному коду. Первое интервью, патриарх прослушал полторы минуты, чуть нахмурился и пошел дальше. Второе интервью заставило Филарета покачать головой, особенно когда дело дошло до демонстрации фотографий из оперативного архива, с прикрытыми простынями детскими телами. После пятого интервью патриарх отложил планшет и задумавшись посмотрел в окно, на голубое небо по которому плыло пару белых облаков.

— Не знал, что там на столько все плохо. — наконец произнес он, так и не повернувшись ко мне. — Мне докладывали о другом.

— Другое тоже есть и его полно. — ответил я, пододвинув планшет обратно. — Я оставлю вам, сможете просматривать в любое время. Мы планируем выпускать ролики на протяжении полугода. С поддержкой имперской канцелярии и новостных каналов. Но если придется будем делать это и против их воли.

— Вы уже перевели это на другие языки? — неожиданно спросил Филарет.

— Еще нет, мы съемки то только закончили. — нахмурившись ответил я. — Три дня беспрерывной работы. Но у нас намечено материала еще на двести часов. Там хватает как рядовых преступлений, так и настоящей жести. А пострадавших столько что они и за тысячу часов не выскажутся.

— За тысячу часов. — прикрыв глаза проговорил Филарет. — Это жестоко, страшно и слишком… откровенно. Люди не должны такое видеть, иначе сердца их ожесточатся и покроются каменной коркой.

— Они всего лишь узнают правду. — пожав плечами сказал я.

— В первый раз это будет словно гром средь ясного неба. Волнения возможно даже выведут людей на улицы. Заставят их проявить самое нехорошее, первобытное что в них есть. Эта ярость сметет как виновных, так и случайных людей. — задумчиво проговорил патриарх. — Ты добьёшься своей цели, но сделает ли это мир лучше?

— Они угрожают всей империи. — упрямо сказал я. — Если этого мало, как на счет простого чувства справедливости и добра? Они торгуют детьми, снабжают оружием террористов и сепаратистов, прямо убивают и калечат людей. Этого мало?

— Для бессудной расправы — да! — жестко ответил Филарет, но тут же попробовал смягчить тон. — Для самосуда любого оправдания мало. А это именно он. Даже если ты прямо не призываешь людей к выходу на улицы и расправе над врачами и Меньшиковыми, люди сделают именно это. А после, перекинуться и на других аристократов, на всех, кто, по их мнению, может быть причастен.

— Сложно говорить о справедливости и тем более о суде, когда орден пользуется неприкосновенностью. Даже точно зная, что они организуют государственный переворот и нападение на правительство мы ничего не можем с ними поделать в рамках закона. — мрачно сказал я. — А люди — могут.

— Люди… ты хочешь превратить их в разъярённую толпу, а это уже совсем не люди. Это стадо, которым очень тяжело управлять. — ответил Филарет. — А последствия… они могут оказаться куда разрушительной чем ты себе представляешь. И все равно, это тебя не остановит, верно.

— Верно. — кивнул я. — Мы делаем правое дело.

— Как я и сказал — великое зло всегда совершается во имя добра и справедливости. — укоризненно вздохнул патриарх, снова посмотрев на планшет. — Юность иногда так категорична, что с ней сложно спорить.

— Так и не спорьте, ваше святейшество. Лучше подскажите как поступить, чтобы снизить возможное количество жертв, и чтобы народ не разорвало на несколько лагерей. — настойчиво проговорил я. — У нас