Борис Царегородцев - Арктический удар Страница 59

Глава пятнадцатая

Бухта Медвежья

Четвертый день мы стоим в бухте, в пятистах метрах от ее правого берега, в самом удобном месте для выхода на сушу. На берегу был небольшой пляж среди нагромождения скал, и суша плавно опускалась к воде. Мы ожидали решения наших предков. Наконец они приняли его. Через пять дней пришло подтверждение, что наша просьба будет удовлетворена, транспорт уже грузится в Архангельске и на днях выходит в море. Надо приготовиться к встрече и на всякий случай обезопасить себя от всяких неожиданностей. В течение первых суток по прибытии на нашу временную стоянку я вызвал к себе Сидорчука:

– Богдан Михайлович, у меня к тебе одно поручение. Знаю, в подчинении у Пономарева есть неплохой художник, возьмешь его и найди ему пару помощников. Надо на борту написать новое название нашему подводному крейсеру и как-то отметить наши победы.

– Будет сделано, Михаил Петрович.

– Михалыч, пусть он сделает несколько эскизов и принесет показать мне.

Теперь наша подлодка как невеста на выданье в праздничном макияже. Спереди рубки большой золотистый двуглавый орел. По обеим сторонам рубки написано «МОРСКОЙ ВОЛК». Перед названием изображены наши победы, позади – Андреевский флаг. Поверх нового названия подлодки – российский флаг. На носу огромная волчья морда с оскалом.

– Командир, а как отреагируют наши предки на это художество? – проговорил Григорьич, показывая на разрисованную рубку подлодки. – Может, надо было нарисовать красное знамя и звезды, а то еще не так поймут.

– Как это не так поймут? Мы кого сейчас изображаем? Моряков бывшего Императорского российского флота. И у нас должна быть на подлодке символика российского флота. Мы же теперь, по легенде, все, кто постарше, принадлежим к белоэмигрантским кругам, кто помладше – их дети.

– Хорошо, убедил, но все же очень сильно бросается в глаза вот эта показуха.

– Ты это о чем? Неужели о первом столбце на рубке. Э-э-э нет, Григорьич, это не показуха, это наши победы, честно заработанные, хотя и не совсем честно, но все же мы их заслужили. Не будем сейчас акцентировать на том, что у нас техника XXI века против техники XX века, с таким же успехом и они нас могут отправить на дно морское. В этом времени все так поступали, не будем оглядываться только на советский флот. Рисовали свои победы кто как пожелал, вот и наш художник так решил выразить наши достижения.

– А может, не надо?

– Надо, Григорьич. И вот еще что, не знаю как, но надо будет замазать, затереть, сбить все даты, где только обнаружите. Нам придется пригласить на борт некоторых старых знакомых. Я думаю, новых людей не пошлют сопровождать транспорт с припасами, от силы еще парочку подключат. Вот и не надо, чтобы кто-то из них увидел такие отметки и не задавал глупых вопросов. Какой тут год нацарапан, не объясните нам?

– Командир, мы так завремся, как потом из этого всего выпутываться будем?

– Придет время, разрулим эту проблему, они поймут, почему мы так поступили.

– Что показывать будем?

– Да нечего показывать. Все шторами занавесим, проведем в столовую или кают-компанию, врежем по стопарику за Победу, за Сталина да за крепкую дружбу. На худой конец, можно торпедный отсек показать, только «Гранаты» замаскировать.

– Думаешь, этим они удовлетворятся? Наверняка захотят посмотреть, какие тут двигатели стоят, что такую махину двигают на поверхности океана. А какие должны быть электродвигатели для подводного хода, не говоря уж об аккумуляторных батареях, чтобы их питать электроэнергией. И что это за приборчики такие непонятные, для чего они тут присобачены. О-о-о, сколько будет каверзных вопросов и как на них будем отвечать?

– Да, ты прав, трудно будет запудрить им мозги, а уж выпить спирту, как в анекдоте про некрасивую бабу, я столько не смогу, чтобы все забылись и лишних вопросов не задавали. Будем импровизировать на месте, пока не будем забивать себе мозги. Кто его знает, как все повернется, когда транспорт придет. Пошли, Григорьич, у нас сегодня на борту большой праздник, будем именинников чествовать. Сколько их сегодня?

– Двенадцать человек. Ребята в столовой так постарались все оформить, теперь там как в лучших банкетных залах Парижа. Да нашему коку со вчерашнего дня пришлось очень постараться, чтобы приготовить что-то вкусненькое. Ему крупно не повезло, у него именно сегодня день рождения, и приходится для всех готовить угощение.

– Значит, все сегодня будет на высшем уровне, можно сказать, для себя старается, как можно ударить в грязь лицом.

– Да это еще что, сегодня наши охотники добыли оленя и теперь готовят его целиком где-то на берегу.

– То-то я смотрю, они плавник по берегу бухты весь собрали и куда-то за скалы перетаскали. Значит, эти черти уже давно это дело задумали.

Через два часа все свободные от вахты собрались в столовой, я поздравил счастливчиков. После нехитрых подарков и тоста за них пошли поздравления и пожелания от командиров, друзей и товарищей. Кок был на высоте, охотники тоже не подкачали; одно плохо: пока мясо оленя доставили с берега на подлодку, оно остыло, пришлось подогревать на камбузе. Было все отлично, почти как в домашней обстановке, только без женского пола и излишнего возлияния.

Дни тянулись за днями, команда отдохнула и была готова выйти в боевой поход. Можно к побережью Норвегии, можно и дальше, до самой Германии спуститься и там навести шороху. Но без торпед куда пойдешь, хотя на один небольшой поход кое-что у нас еще осталось, можно и ракетами топить, но тратить их надо только на достойную цель. Только эта достойная цель попряталась по портам, и их оттуда не выкурить.

Вот ждем, когда нам доставят припасы. Четыре дня назад получили радиограмму, транспорт вышел под охраной «Сапфира» и скоро должен подойти к бухте. Но его по-прежнему нет, как и радиограммы, хотя по времени должен уже быть на подходе. Неужели на подлодку противника нарвались? Однако в эфире все тихо, немцы молчат, работы их передатчиков в Карском море не зафиксировано. А вдруг их перехватили еще до прохода к проливу. Не может быть, иначе в штабе Беломорской флотилии знали бы об этом и нас предупредили, до пролива судно шло под охраной трех кораблей, все одновременно потопить невозможно. Мои размышления прервал сигнал боевой тревоги, сразу зазвонил телефон внутренней связи.

– Товарищ командир, – раздался голос вахтенного Скворцова, – обнаружена воздушная цель курсом прямо на бухту, расстояние сто десять, скорость двести сорок, высота четыре с половиной тысячи метров, минут через тридцать пять будет над нами, если курс не изменит.

– Сейчас буду, предупредить все группы на берегу о приближающемся самолете.