Ив Престон - #Потерянные поколения Страница 6

Почему ты не смотришь на меня?

Потому что все, что я вижу сейчас, – это лицо малодушного, которому откуда-то был известен жест, что использую только я и мои силенты. Невероятно, но беспокойство за Гаспара заставило меня позабыть о том, что случилось сегодня.

Гаспар осторожно забирает шест из моей руки. Наблюдая, как он прячет шесты в нашем тайнике, я думаю, что никогда не привыкну к его проницательности. Он слишком хорошо меня знает. Вот и сейчас он понимает, что я не только не могу продолжать поединок, но и не хочу возвращаться обратно в жилой блок. Легко вздохнув, он тянет меня за рукав, и мы садимся у самой кромки воды. Мы с ним часто сидим здесь: я что-то рассказываю, а Гаспар слушает. Пожалуй, он единственный человек, с которым я могу поделиться всем, что у меня на душе. Конечно, еще есть Мика, задорная, веселая, легкая Мика, моя единственная подруга. Я доверяю ей – но иногда мне просто не хочется обременять ее своими неприятностями. Гаспару же я могу сказать все.

Но даже ему я не говорю ни слова о том, что произошло во время казни.

Что-то пошло не так. Едва моя голова коснулась подушки, я отключилась, провалившись в липкую темноту. Спала я неспокойно – проснувшись, обнаруживаю, что простыня подо мной сбилась в ком. Я проспала около шести часов, и обычно мне этого времени хватает, но сейчас чувствую себя совершенно разбитой.

Я нарушила традицию, впервые в течение последних нескольких лет.

До общего подъема еще пара часов, но я уже не смогу заснуть, и поэтому, быстро одевшись, выхожу из своей комнатушки в жилом блоке Смотрителей.

Самый лучший способ очистить мысли – бег.

Мне никогда не удается заснуть сразу же после общего отбоя. Поэтому я выжидаю час-полтора, когда все погрузятся в глубокий сон, а потом отправляюсь на пробежку. Я бегаю по Просвету – между уровнями есть скрытые лестницы, которые превращают мой маршрут в гигантскую спираль. В часы сна основное освещение отключают, но я уже привыкла к этой темноте, и мне хватает тусклого мерцания фонарей, обозначающих выходы к Просвету.

Когда Гаспар вспомнил, как нужно атаковать, я поняла, что мне недостает выносливости, и начала бегать. После пробежки, кстати, я засыпаю мгновенно. На самом деле мне нельзя здесь находиться – в часы сна запрещено покидать жилой блок, – но я не могу отказать себе в таком удовольствии. Порой удивляюсь, почему меня до сих пор никто не остановил, ведь в Просвете полно камер видеонаблюдения – может, ночью они тоже отключаются? Или просто меня не видно в темноте?

За два часа я успеваю несколько раз пробежаться по всем уровням, поднявшись до самого верхнего и спустившись обратно. Но, не рассчитав время, я опаздываю на завтрак и успеваю лишь запихнуть в себя бутерброд. Наскоро умывшись, я переодеваюсь и, захватив планшет, отправляюсь на рабочий уровень. От распорядителя я узнаю, что мою группу на сегодня вместо оранжереи отправляют в одну из отдаленных теплиц собирать клубнику.

Простое задание, простое и безопасное для силентов – никакого инвентаря, лишь коробки для ягод, которые я всем раздаю. Эта теплица намного просторнее, чем та, в которой мы работаем обычно. А еще здесь жарко. Я смотрю вверх, прикрывая глаза рукой. Да, свет солнечных панелей ярче, чем в нашей теплице.

Силенты расходятся по теплице, а я иду к рабочему столу в надежде, что предыдущий Смотритель оставил там что-нибудь съедобное: пропуск завтрака дает о себе знать урчанием в животе. Мне везет: нахожу пару протеиновых батончиков и тут же их съедаю. Вкус у них, конечно, так себе, но зато чувство голода затихает.

В памяти почему-то всплывает фраза, сказанная вчера Микой. «Ты меняешь своих силентов, Арника». А ведь в ее словах есть смысл. Раньше перед началом работ мне приходилось несколько раз подряд повторять порядок действий, и иногда я работала вместе с силентами, потому что они часто сбивались во время выполнения даже самых простых заданий. Сейчас они запоминают все с первого раза. Я не придавала этому значения, думая, что силенты со временем просто привыкли к своей работе, но на днях услышала в столовой, как один Смотритель жаловался другому, что провел весь день с согнутой спиной, потому что обработка земли оказалась слишком сложной задачей для его группы.

Другие силенты не меняются.

Мирра, пожилая женщина, мать Ефима, подходит ко мне и ставит рядом коробку, доверху наполненную клубникой.

И снова этот жест. Посмотри на меня.

Даю Мирре новую коробку. Мне нужно решить, что делать в связи с тем, что я увидела во время казни, и решить прямо сейчас, иначе будет поздно. Я думаю об этом все утро и никак не могу понять, что меня останавливает от визита к профайлерам. Мне нечего скрывать от Справедливости, ведь так? Пожалуй, мой самый-самый большой секрет – это незаконный бег в часы сна, но за это мне может угрожать лишь штраф. Я понятия не имею, какой секрет имел в виду малодушный. Но для него это было так важно… И этот жест – он не мог быть случайным.

Слышу, как кто-то позади меня наступает на большую сухую ветку.

Та к идти мне к профайлерам или нет? Как же здесь жарко…

Звук повторяется, и у меня по телу пробегает дрожь. Я вспоминаю, что мы не в оранжерее. Здесь не может быть сухих веток.

Тревога охватывает меня, я начинаю оглядываться, пытаясь найти источник звука. Двое силентов подходят к рабочему столу с полными коробками. Показав, куда их поставить, я, подумав, хлопаю в ладоши и указываю в сторону двери. Силенты смотрят на меня, в их глазах непонимание. Я настойчиво повторяю жест, и они, развернувшись, идут к выходу – неуверенно, постоянно оглядываясь. Я поднимаю руки и дважды хлопаю в ладоши, пытаясь привлечь внимание остальных силентов – но некоторые ушли слишком далеко и уже не слышат меня. Я прочищаю горло, чтобы окликнуть их, и снова слышу хрустящий звук, слышный уже намного громче и совсем рядом. Я поворачиваюсь в сторону звука, но тут что-то заслоняет мне обзор.

Хруст. Дребезг.

Все, что вижу перед собой, – это нелепый тигр, вышитый на спине комбинезона.

Осколки.

Они повсюду – тонкие, блестящие. Фрагмент солнечной панели рухнул прямо на рабочий стол, и осколки разлетелись во все стороны. Я слышу возглас Мирры – у нее вся рука в крови. Делаю шаг к ней, я должна помочь ей – но тут Гаспар отводит в сторону руку. В ней зажат окровавленный осколок.

Гаспар оседает на землю. На его комбинезоне расплывается темное пятно.

Я падаю на колени. Он изумленно рассматривает осколок в своей руке. Нет-нет-нет, что ты наделал, нельзя было его вытаскивать! Ты же сейчас истечешь кровью… Крови слишком много, я задыхаюсь, пытаюсь зажать рукой его рану и одновременно дотянуться до кнопки связи с медпунктом на рабочем столе, но не могу, стол слишком высокий. Тогда я вынимаю осколок из руки Гаспара и, наложив его ладони на рану на его боку, с силой надавливаю своими руками сверху. «Так и держи, хорошо? Хорошо?» Он зажимает рану, и я, вскочив, бью по кнопке. «Носилки… тяжелое ранение», – все, что мне удается выговорить. Я вновь кидаюсь к Гаспару, вновь накрываю его ладони своими руками. Как же так получилось? Ты ведь такой быстрый, как ты это допустил? Как я это допустила? Не сразу осознаю, что говорю вслух. Слезы катятся у меня по лицу. Гаспар высвобождает одну руку. Он касается своей груди, а потом указывает на меня. Слова застревают у меня в горле.

Он был таким быстрым, что успел заслонить меня. «Ты все перепутал, – шепчу я. – Ты все перепутал – это я должна защищать тебя, а не наоборот, ты все перепутал…» Он повторяет свой жест, с упрямым выражением на лице. Я улыбаюсь ему сквозь слезы. Его ресницы подрагивают. Нет-нет-нет, не закрывай глаза, смотри на меня, Гаспар, смотри только на меня, помощь уже близко! «Быстрее!» – кричу я как можно громче, увидев краем глаза, что в теплицу заходят два Смотрителя с носилками.

Мика встречает нас на пороге медблока.

– Гаспар… – Она зажимает рот ладонью. Смотрители, уложив ее брата на каталку, возвращаются к остальным пострадавшим.

– Где ваш доктор? – Я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, но кроме нас здесь больше никого нет. Мика смотрит на Гаспара полными ужаса глазами и качает головой из стороны в сторону. Сейчас перед ней разворачивается ее худший кошмар, она все еще не может поверить, что это происходит на самом деле.

– Где доктор? – настойчиво повторяю я, встряхивая ее за плечи, и Микелина наконец-то переводит взгляд на меня.

– Вышел… Только что вышел на склад за лекарствами, – шепчет она, и у меня перед глазами все темнеет.

Гаспара может спасти только старший доктор медблока. Которого сейчас нет на уровне.

– Я… Я пойду за ним, – я шагаю к двери. – Я найду его, Мика, и он…

– Ты не успеешь. Гаспар столько не продержится. – Мика вновь прижимает ладонь ко рту. Ее взгляд мечется по медблоку. Резко выдохнув, она застывает на миг, затем кидается к лечебному модулю.