Виталий Саух - Зона Действия (СИ) Страница 6

На территории Зоны есть огромное колличество заброшенных построек, разной степени сохранности, в которых сталкеры организуют убежища, для того чтобы пересидеть ненастье, отдохнуть, оправится от травмы или ранения, а может и вовсе жить по эту сторону оцепления.

В одном из таких помещения я и обитал, пока моя крыша вставала на место. Юрген всегда был где-то рядом, беседовал со мной, подкармливал, и врачевал. Уж не знаю с помощью артефактов, либо, используя собственный дар, однако день ото дня мне становилось все лучше и лучше.

Конечно, душевная боль постепенно отпускала меня, сломленный дух понемногу воспрял, и жизнь потихоньку налаживалась. Однако ни смотря на всё это, шрам, располосовавший мою душу остался со мной навсегда.

Вскоре я настолько окреп, что был способен совершать небольшие вылазки. Думаю, что именно с этого момента можно начинать отсчет моего обучения.

Именно Юрген стал моим крестным отцом, дав мне мое второе имя для Зоны. Этот обычай является одним из основополагающих таинств сталкерства. Он сродни некой инициации — только авторитетный сталкер может присвоить новичку кличку. Если новичок сам выбирает себе погоняло, то уважения к нему будет не больше чем если бы он был на обыкновенной зоне.

Вот почему меня, да и не только меня, а большинство сталкеров старой гвардии, коробит от громких и пафосных кличек, которыми величают себя само назначенные «сталкеры».

Юрген научил меня многому. Я не говорю всему, так как мне просто не дано было и десятой доли того дара, которым тот обладал. Да, я был старательным учеником, но вовсе не тем, кому все дается без малейшего усилия. Мне было тяжело, а временами и вовсе невыносимо.

И кто бы не пытался уверить меня в обратном, упрямо утверждая, что на все воля Зоны, но я уверен в том, что в его нелепой смерти виноват только я сам.

Это случилось через пол года после нашей встречи.

Юрген никогда не спрашивал меня о причине почему я, бросив на большой земле все, ушёл в Зону. Я сам завел тот разговор. Глубоко погрузившись в себя и не обращая внимание на то что происходит вокруг, я рассказывал о том, что так глубоко засело в моей душе. Рассказывал о своей искренней любви, о желании сделать великолепную свадьбу, о удачном походе, о возвращении домой, и артефакте.

Юрген внимательно слушал меня, не перебивая.

Выстрелы грянули в тот момент, когда я рассказывал о том отвратительно-ярком видении измены.

Мне показалось, что глаза Юргена вспыхнули и он уже открыл было рот для того чтобы что-то сказать, однако удар пули в плечо развернул его тело на девяносто градусов. Юрген пригнулся, стиснул зубы от боли, и бросился к ближайшему кустарнику, надеясь на то, что там найдется временная защита, крикнув мне на бегу:

— За мной!

Оказавшись в небольшой ложбинке, мы упали на землю. Юрген зажал рану рукой, я же выглянул из нашего ненадежного укрытия и, едва не нарвавшись на очередь, вновь упал на живот.

— Люди Борзого, человек пять, не меньше, — стараясь перекричать звуки беспорядочной стрельбы, прокричал я, осознавая нашу незавидную участь в случае того если мы попадем в руки этих отморозков.

Юрген и без меня всё это прекрасно понимал и поэтому без долгих раздумий ответил:

— Нужно уходить, — он осмотрелся по сторонам, решая куда мы можем отступить. Думаю, что бандиты не начали бы свою атаку если бы уже не окружили нас с трех сторон. Четвертую сторону занимать им не было никакой надобности, поскольку там было непроходимое поле аномалий. Однако, Юрген так не считал.

— Прямо, — скомандовал он без тени сомнения, и мы, то на карачках, то ползком, двинулись вперёд, под прикрытием чахлой растительности и небольшой промоины, оставленной в земле весенними талыми водами.

Если бы дело ограничивалось одними лишь аномалиями, то я бы взвесил наши шансы на выживание, как весьма высокие, поскольку чутье у моего старшего коллеги было просто уникальным, но дело весьма осложнялось чрезвычайно агрессивной мутировавшей растительностью. Вполне обычное растение из семейства тыквенных, момордика, превратился в грозного убийцу, теперь вполне соответствовал своему второму названию «бешенный огурец». Главную опасность представляли ее зрелые семена, которые с пулеметной очередью выстреливали во все, что имело неосторожность двигаться рядом с тем местом, где она произрастала. Юрген считал, что главная причина такого поведения растений-мутантов в том, что теперь они могут расти лишь после того, как попадают в белковую среду, обычная органика в виде почвы, или торфа была для них бесполезна. Так что с полной уверенностью можно утверждать о том, что площадь, где произрастает данный кустарник, одновременно является и местом гибели живого, и, скорее всего, разумного существа. Если бы дело происходило в другом месте, то любой уважающий себя сталкер, посчитал бы своим первостепенным долгом сжечь опасную флору, но здесь, в нехоженом скоплении опасных аномалий, вряд ли у кого-то до этого дошли руки.

Юрген прекрасно понимал на какой риск мы с ним идем, но то что ожидало нас сзади, в лице головорезов Борзого, было куда страшнее и не оставляло нам вообще никаких шансов, даже призрачных.

Борзый, появился в Зоне несколько недель тому назад. Правда, тогда он имел совершенно другую кличку, которую принес с собой из зоны, что с маленькой буквы. Только звать его здесь по-старому никто не собирался, ну, разве что его прихвостни. На стрелке, которую он забил с авторитетами из сталкерского клана в ответ на его беспредельные требования ему сразу дали понять кто он и где его место и выписав волчий билет на имя «Борзого» «вежливо попросили» свалить из Зоны по тихому. Борзый на некоторое время исчез, но вскоре вернулся.

С подмогой.

Теперь в его окружении было около полусотни человек.

Немного, подумаете вы и ошибетесь.

Сталкеры люди вольные, не стремящиеся к скученности и созданию чего-то похожего на клан, со своим уставом. Нет, некий свод неписанных правил у нашего брата сталкера был, чем-то напоминая переработанное под местные реалии, японское бусидо, то есть путь воина, который, как всем известно, заканчивается смертью.

Все мы были (да и что скрывать, так и остались) одиночками, до мозга костей. И не стоит удивляться тому, что перед сплоченным врагом мы, как оказалось, были разобщены, словно московские князья перед лицом татаро-монгольского нашествия.

Борзый вернулся в Зону тихо, без громких заявлений и угроз. И именно с этого момента в Зоне начали пропадать сталкеры, как раз из числа тех, кто совсем недавно дал ему отпор и уязвил его достоинство.

Одним из этих авторитетных сталкеров был и Юрген.

И вот сейчас мы с ним воочию убедились в том, что значит, минимум троекратный численный перевес на стороне врага, плюс массированный огонь из его же разнокалиберного стрелкового оружия.

Я тоже присутствовал на той памятной встрече, однако, как сторонний наблюдатель. В те времена у меня ещё не было того авторитета, которым я обладаю на данный момент, и там я был как новичок, ученик при своем наставнике.

Однако, тогда я смог хорошо рассмотреть тех немногих, тогда ещё, людей Борзого. Вот поэтому-то я и смог безошибочно определить принадлежность военизированного отряда, так внезапно атаковавшего нас, к банде Борзого — здесь я успел заметить двоих из первого состава шайки беспредельшиков.

Доказательств того, что конкурентов истребляет Борзый не было, по крайней мере, до этого момента. И это не мудрено — головорезы Борзого работали чисто, избавляясь от трупов неугодных и случайных свидетелей в ближайших аномалиях, которые без остатка перемалывали труппы.

И вот теперь мы с Юргеном, стали свидетелями этого тихого передела сфер влияния.

Однако, я что-то слишком забегаю вперёд, потому что для того чтобы донести до других эту важную информацию, а не повторить судьбу тех сталкеров, что бесследно исчезли до нас, нам с Юргеном необходимо было выжить.

Рытвина, по которой мы передвигались в относительной безопасности вперед, кончилась — дальше нужно было рисковать и двигаться по открытой местности. Бандиты Борзого приближались, и медлить не стоило.

Юрген вскочил на ноги и бросился в проход между двумя гравитационными аномалиями, которые должны были прикрыть наши спины от пуль, так как попадая в поле действия аномалии те меняли траектории полета, вплоть до противоположной, но чаще всего расплющиваясь в тонкие лепёшки внутри круга грави концентрата. Я, не отставая ни на шаг, бежал следом за Юргеном, сжимающим раненое плечо ладонью, в попытке остановить кровотечение. Даже в этом, не самом лучшем состоянии в спешке и под непрекращающимся огнем, мой учитель безошибочно определил самый безопасный проход между смертельными ловушками. Но расслабляться было рано — люди Борзого тоже увидели проход, тем более, что Юрген оставлял за собой на земле след из кровавых капель и им только и оставалось, что просто идти по проверенной нами дорожке, отмеченной темно-красным пунктиром. А вот дальше нам предстояло рискнуть по крупному — впереди возвышались раскидистые кусты момордики.