Максим Кораблев - Игра на выживание Страница 6

Расстраиваться было от чего.

Блуждать по саванне ночью, даже с прибором ночного ви́дения и вооруженным – удел безумца.

А антилопы все струились и струились, соваться под рога и копыта совершенно не тянуло. Стадо украло у человека многие часы дневного перехода, увеличивая и без того громадную вероятность проделать свой дальнейший путь по лику этого мира в желудке какого-нибудь стервятника или шакала.

Человек обреченно махнул рукой и направился к месту своей стоянки.

Это была группа деревьев и маленькое озерцо, каких немало было разбросано по окружающей степи.

Вода и убежище.

Там горел костер, жарился местный грызун, шкурка которого немилосердно смердела, но мясо, как убедился человек на вторые сутки своих скитаний, напоминало курятину.

Предстояла работа – не ровен час, так и придется здесь заночевать, получалось, надо укрепить на ветвях гамак, нарубить достаточно дров, чтобы спасительный огонь опоясывал место ночевки до самого утра.

Человек взялся за туристический топорик.

Работа шла туго и потому, что зной высасывал все силы, и потому, что путник был девушкой.

Прошло никак не менее двух часов, пока не оказалось изведено под корень несколько деревьев, и, лишь нагромоздив кучи хвороста, девушка направилась к озерцу.

Она умылась тепловатой и не очень приятно пахнущей водой, плескавшейся в этой яме, вероятно, со времен последнего тропического ливня, опасливо вздрагивая всякий раз, как на воде колыхалась ряска или проносилась крылатая тень. С местными настырными стервятниками величиной с лошадь она уже была знакома накоротке. Место привала было отбито у целой стаи с боем, и немалых трудов стоило оттащить подальше два смердящих трупа, используя новую модель старой системы Ижевского завода в качестве рычага.

Изящный пластиковый приклад, раскрашенный под карельскую березу, навеки впитал тошнотворный аромат, но во сто крат печальней было бы соседство трупов.

Затем девушка вернулась к своему костру, срезала кусок мяса с аппетитно пахнущей тушки, забралась на нижнюю развилку облюбованного дерева, выудила из закрепленного здесь же ранца мощный бинокль и принялась созерцать саванну.

Очень быстро она убедилась, что треклятое антилопье море приманило на себя множество разнообразных дневных хищников. Это был огромный минус, однако, как и у всякого явления, была тут и обратная сторона – следовало надеяться, что они уйдут по следу потока, обезопасив дневную саванну.

Когда фланги шествия парнокопытных касались колыхающихся высоких трав, оттуда нет-нет да и выскакивали гибкие кошачьи силуэты, расправляясь с потерявшими бдительность.

Ничего особенно интересного девушка не углядела.

Здешним кошачьим далеко было до земных изящных гепардов. Хищники были неуклюжими, блеклыми, раскраской под желто-красный грунт, безо всяких пятен, полос и грив, с длинными, почти собачьими мордами и короткими толстыми хвостами. Девушка отреагировала вполне философски, увидав на коре облюбованного ею дерева красно-желтую шерсть и следы когтистых лап. Огонь и «ИЖ» должны были отвадить хозяина. Боялась она совсем не тигров и им подобных.

В чистом голубом небе, кроме туч стервятников, парили над антилопьей рекой птички покрупнее, то и дело падая вниз и хватая незадачливых трехрогих, без особых усилий унося их, словно сова мышь. Бинокль не давал возможности разобрать подробности, кроме кожистых крыльев и змеиных голов. Пересекать равнину, патрулируемую этими пернатыми, было смертельно опасно.

– Надо было брать зенитный комплекс.

Девушка зябко поежилась, завороженно провожая взглядом очередную «птичку», уносящую антилопу в сторону болот.

Только она успела подумать, что страшнее змей, громадных скорпионов и этих летучих ящеров здешняя фауна ничем не располагает, как это ее неквалифицированное мнение было посрамлено.

Случайно повернувшись, чтобы хлебнуть из фляги еще земного крепкого кофе, она чуть не сверзилась вниз. С южных открытых пространств двигалась перпендикулярно курсу стада пара «тиранозавров», причем пройти они должны были едва ли не в сотне метров от убежища. Девушка судорожно сжала двустволку и принялась поправлять кобуру на поясе. Драконы приближались, взвихряя тучи красной пыли, в которой мелькали какие-то собакоподобные спутники. Но внимание испуганного не на шутку человека было полностью поглощено мощными фигурами «драконов».

Они действительно смахивали на реставрированных Кювье монстров, только вместо гладкой носорожьей шкуры были покрыты густой топорщащейся шерстью под цвет местности. Передние лапки, которым полагалось мерзко перебирать пальчиками где-то у груди, свешивались почти до земли. Полуметровые когти навевали неприятные мысли. Бугрящиеся мышцами загривки также заросли шерстью, но более светлого окраса; головы змеиные, глаза маленькие и донельзя подлые.

Пока девушка прикидывала, возьмет ли такого жакан двенадцатого калибра, дракоши ростом с телеграфный столб и весом черт знает во сколько тонн огласили воздух густым ревом и кинулись на антилоп.

В стае началась паника.

Топочущие и ревущие ящеры еще неслись в нескольких сотнях метров, намереваясь рассечь поток надвое, а желтые силуэты антилоп брызнули в разные стороны.

Этим обстоятельством не преминули воспользоваться другие хищники.

Пока место избиения окончательно не затянуло пылью, девушка увидела неожиданно большое количество кошачьих спин, устремившихся из колосящихся зарослей к потерявшим строй и порядок жертвам. Ящеры, выполнив роль тарана, топтали, рвали зубами и раздирали когтями, подбивали хвостами и падали брюхом, беснуясь почти на одном месте. Они выказывали недюжинное проворство, удивительное для таких размеров. В то же время совсем не были «тиранозавры» похожи на голливудских монстров, не оставляли они также ощущения тупой первобытной силы – сплошная скорость, верткость, сноровка.

Так ведет себя обезумевший волк, режущий овец в загоне направо и налево, или бешеный хорек, пробравшийся в курятник.

Определенных целей у чудовищ не было – они просто убивали направо и налево все, что двигалось.

Щелчок хвоста не глядя в клубы пыли – и от нахального стервятника этот колоссальный бич оставил брызги и разлетающийся ком перьев, лапы же разрывали пополам подвернувшегося кошачьего. Девушку замутило, и она отвела бинокль в сторонку, стараясь разглядеть спутников «драконов». Те деловито брали в круг и изничтожали выскочивших из этого кровавого бедлама антилоп. Шум стоял неимоверный, поэтому она не слышала мерзкого хохота, однако по ужимкам распознала родственников гиен. На таком расстоянии их уши, гривы и кисточки на хвостах вместе с кривлянием прочно ассоциировались у нее с чертями.

– Как же это я побреду по этой степи?

Она спустилась вниз, с отвращением посмотрела на подгоравшую тушку, однако, пересилив себя, сняла ее с огня, подбросив еще хвороста. В следующую секунду она упала на спину и выстрелила по верхушке дерева, на которой примостился стервятник. Тот заорал и взлетел, но пошел как-то боком, заваливаясь на крыло, и исчез из вида. Двое других, зависших над озером, словно вертолеты, взвихрили воду, но тоже отлетели. Девушка лихорадочно заряжала «ижик», шаря глазами по небу. А небо было полно всяческих птиц, в том числе и вполне вменяемых размеров. Огонь был от летающих тварей слабой защитой, и она поспешила влезть на свою развилку, где над головой ветви заботливо сплетались в надежный и прочный полог.

– Господи… да что же здесь делается. Других уже, наверное, сожрали, или сожрут. Меня еще кидануло относительно близко от опорной базы.

Губы ее задрожали, она едва справилась с биноклем, чуть не уронив его вниз. Меж тем картина прояснилась. Динозавры жадно насыщались, глотая изувеченных антилоп едва ли не целиком и не живьем. На почтительном расстоянии от них терзали свою добычу «тигры» – их было видно с добрый десяток. Пировали и гиеновидные бесы, поминутно набрасываясь друг на друга безо всяких внешних причин, огрызаясь на кошачьих и отгоняя пернатых, хотя мяса кругом навалено было страшное количество. Деловито шастали стервятники, падали с неба кожистокрылые, а от мелочи местами не видно было травы.

Что же до антилоп, то паника прекратилась так же быстро, как и началась. Поток струился дальше, сомкнув строй и мыча от запаха крови. Только русло его теперь пролегало на двести метров ближе к озерцу и деревьям. Девушку поразила стоическая философия жертв – ни одна голова не повернулась в сторону кровавого пиршества. Сунувшуюся было гиену отогнала пятерка крупных, агрессивных самцов, слаженно кинувшихся на нахалку, и «бесенок» поспешно ретировался к падали, подпрыгивая и вертясь, словно ужаленный.

Девушка почувствовала, что ее уже начинает подташнивать от выпитого кофе, немилосердной жары и всего увиденного. К тому же поднялся ветер, гоня прямо к ней с юга пыль и, что самое неприятное, жар от костра.