Карен Трэвисс - Остров выживших Страница 6

Берни больше не приходило в голову ни одного имени, и ей совершенно не хотелось играть в игру «угадай, кто погиб». Маркус уперся рукой в переборку у нее над головой, наклонился, и выражение его лица сказало ей, что он собирается сообщить ей что-то, но никак не может подобрать слова. И это начинало ее пугать. Она знала его и Дома еще с той поры, когда они оба были новобранцами Королевской Тиранской пехоты; в те времена о Саранче еще слыхом никто не слыхивал. Даже в мире, полном горя и боли, Маркус выглядел более опустошенным и измученным, чем остальные, и дело было не только в шрамах на лице.

— Скажи мне, — потребовала она.

— Тай погиб. — Голос его был едва громче шепота. Тай Калисо был уроженцем Южных островов, как и она, одним из товарищей, с которыми она сражалась плечом к плечу в долине Асфо. — Ты знаешь Бенджамина Кармайна? Он тоже мертв.

Маркус смолк. Ясно было, что он не закончил. Он всегда держал себя в руках, но сейчас в его глазах плескалось все то горе, что он испытал за эти годы. Это был тот Маркус, которого она давным-давно мельком видела погруженным в отчаяние после смерти своего друга Карлоса, брата Дома.

— Маркус, — начала она, — просто скажи мне, милый мой. — Она имела право называть его так. Она была на двадцать с чем-то лет старше его, поэтому могла изображать ветерана-сержанта. — Что бы это ни было.

— Дом, — наконец вымолвил он. Он говорил так тихо, что она вынуждена была читать по губам. — Он нашел Марию. Ему пришлось… положить конец ее страданиям. Черт, Берни, ему пришлось застрелить ее. Она превратилась в скелет и окончательно лишилась разума. Я сказал ему, что так надо.

Берни заранее приготовилась к самому худшему. Но поскольку она ожидала совершенно иного, от потрясения у нее буквально челюсть отвисла. Первым побуждением ее было пойти к Дому, как будто он был еще пацаном, которого она когда-то впервые встретила, сжать его в объятиях, сказать, что он справится, что все помогут ему. Но это было полной ерундой.

Она знала — потому что тогда, в долине Асфо, она едва не отняла жизнь у Карлоса Сантьяго, чтобы покончить с его мучениями. И она знала, что, если бы спустила тогда курок, ей было бы чертовски трудно справиться с мыслями, которые подстерегали бы ее каждую ночь, каждый раз, когда она пыталась бы заснуть.

Она не стала расспрашивать о подробностях. Сейчас было не время. Она поймала взгляд Бэрда, который смотрел на нее и Маркуса, но тот быстро отвернулся.

— Кто-нибудь еще знает? — спросила она.

— Нет. — Маркус выпрямился; взгляд у него был стеклянный. — И я хочу облегчить ему это, насколько могу.

— Хочешь, я предупрежу людей? — Все солдаты, знавшие Дома, будут спрашивать, нашел ли он свою жену. И все бродяги тоже, если кто-нибудь из них выжил. Этот человек десять лет показывал фотографию Марии всем, кто встречался на пути, спрашивая, не видел ли ее кто-нибудь. — Это избавит его от кучи ненужных вопросов.

— Звучит неплохо.

— Никаких подробностей. Просто скажем, что он обнаружил тело, чтобы они помалкивали про все это.

— Спасибо тебе, Берни. — Маркус рассеянно похлопал ее по плечу. — Он поймет, что мы его прикрываем.

Берни опустила голову на руки, и вибрация начала усыплять ее. «Черт, какой же это ужас!» Она всегда думала, что победа над Саранчой будет праздником, но за свою солдатскую жизнь уяснила, что конец войны — это начало других трудностей. Восстановление человеческого общества обещает быть сложным, тяжелым процессом, ему предстоит затянуться на несколько поколений; каждый из оставшихся в живых — а осталось очень немного — понес тяжкие утраты. И больше нет внешней угрозы, сплачивавшей людей. У них пока нет общей цели, ради которой следует жить.

«Выживание — нелегкая штука. Я видела это. И испытала на себе».

Когда Берни подумала о Доме, то обнаружила, что подавить болезненные воспоминания гораздо легче.

«Бедняга. Дерьмовый выдался у него день — и это первый день мира за всю его жизнь».

Она подняла голову и хотела было встать; она собиралась пойти в пулеметный отсек и просто посидеть рядом с Домом, чтобы дать ему понять, что все они мыслями с ним. Но, взглянув в люк, она увидела, что Маркус уже там, что он стоит над другом, положив руку ему на плечо, глядя в сумерки.

Если что-то и могло помочь возродить человечество, так это чувство товарищества, боевое братство. У солдат этого было хоть отбавляй. И Берни точно знала, какое общество она хочет видеть рождающимся на руинах этого мира.

ГЛАВА 2

Первое, что необходимо сделать, — это разделить команду на две смены, потому что это дело займет гораздо больше времени, чем вы думаете. Когда вы поймете, что слишком устали и уже ничего не соображаете, некому будет продолжить вашу работу.

Место сбора эвакуированных граждан, Порт-Феррелл, северное побережье Тируса, через три часа после начала затопления

Аня Штрауд не могла бы сказать, сколько людей перед ней — пятьдесят тысяч или пятьсот.

Она стояла на крыше «Броненосца», запахнув куртку, сунув руки в карманы, и наблюдала за рекой беженцев, медленно текущей мимо; многие ехали в полуразвалившихся грузовиках, которые не в состоянии были увезти столько людей. Дождь со снегом сменился настоящим снегопадом. Хуже момента для эвакуации нельзя было придумать.

В первый раз за пятнадцать лет Ане было абсолютно нечего делать, кроме как волноваться: о Маркусе, о том, какого черта Дом говорил насчет Марии, о том, что произойдет в следующие двадцать шесть часов, о том, что будет завтра. Их «Ворон» приземлился благополучно, но больше ей ничего не было известно. Она не осмеливалась занимать и без того перегруженные каналы связи для получения личной информации. У нее за спиной, в заднем отделении бронетранспортера, сидел за рацией лейтенант Матьесон, занимавшийся подсчетом солдат и раздававший задания тем, кто доложил о прибытии. Некоторых он отправлял патрулировать, других — отдыхать. Все шло по отработанной схеме.

«Сколько гражданских мы потеряли? Сколько солдат? Сколько времени понадобится, чтобы проверить всех по спискам?»

— Аня, вам следует поспать. — Матьесон развернулся в своем кресле. В бою он потерял обе ноги, и ему было нелегко смириться с тем, что он навсегда прикован к столу и стулу. — Ваша вахта через семь часов.

— Все в порядке, не нужно, — ответила она. — Если я сейчас пойду спать, то потом буду чувствовать себя отвратительно.

— Ну, как хотите.

Матьесон снова повернулся к своей консоли. Аня продолжала оглядывать картину, открывавшуюся перед ней. Справа, за рядами грузовиков и танков «Кентавр», виднелся покинутый Порт-Феррелл. Ближайшие здания были освещены огнями бронетранспортеров — это солдаты оцепляли территорию; за ними должны были прийти команды Управления по чрезвычайным ситуациям и саперы. Никто не тешил себя иллюзиями — Саранча еще не полностью уничтожена. Наверняка должны остаться какие-то участки сопротивления. И они не менее опасны, чем целая армия червей. Обернувшись к «Броненосцу», Аня смогла различить вдали, поблизости от военно-морской базы Мерренат, навигационные огни военного корабля «Правитель».

«Мы знаем, что делать. Мы многие годы совершенствовали планы на случай эвакуации. Однако удастся ли нам справиться? Как сделать покинутый город обитаемым за несколько дней?»

Нет, не дней — часов. Температура стремительно понижалась. Они были лишены такой роскоши, как время.

— Аня? — К бронетранспортеру широкими шагами шел Хоффман, хрустя сапогами по замерзшим лужам и указывая большим пальцем куда-то назад, в сторону линии машин. — Там в фургоне уже организовали командный центр — там тепло, есть горячий кофе, люди собираются. Идите туда. Нет смысла сидеть здесь и морозить задницы. Штрауд, сейчас не ваша вахта. Идите отдыхайте.

— Я говорил ей, сэр… — начал было Матьесон.

— Я в порядке, — перебила она.

— Соблюдение графика входит в ваши должностные обязанности, Штрауд. Это необходимо для поддержания работоспособности.

На языке Хоффмана это означало: «Я за тебя беспокоюсь». Она была очень тронута.

— Ясно, сэр. Но я сейчас не смогу уснуть. Им там не нужны люди, чтобы… ну, например, хотя бы разливать горячие напитки или что-нибудь вроде этого?

— Я сказал: отдыхайте. Каково основное правило поведения в чрезвычайной ситуации?

— Знать свою задачу и выполнять ее, сэр.

— Верно. Предоставьте командам спасателей заниматься тем, для чего они предназначены, пока они не попросят о помощи. Скоро вам тоже придется работать, организовывать военных — скорее, чем вы думаете. Общественный порядок, патрули… Да, сейчас начинается совсем другая война.