Николай Чадович - Особый отдел и тринадцатый опыт Страница 6

– Должно быть, на заседании суда переутомилась… Эй, любезный! – Цимбаларь подозвал Кульяно и торжественно вручил ему лопату. – Теперь ваша очередь копать. Если и сейчас ничего не найдём, вы в этой яме и останетесь.

Кульяно в чём был, в том и за работу взялся – даже узел на галстуке не ослабил. Возможно, он и в самом деле был уверен, что роет собственную могилу. Тем не менее работа продвигалась споро.

– Да вы никак с лопатой в руках родились, – пошутил Цимбаларь.

– Прежде чем посвятить себя медицине, я закончил историко-архивный факультет, – сообщил Кульяно, углубившийся в землю уже по пояс. – Каждое лето выезжал на археологические раскопки. Однажды откопал скелет сарматского воина в полном боевом облачении.

– Тогда вам обязательно повезёт.

Как бы в подтверждение этих слов лезвие лопаты звучно лязгнуло. Кульяно присел и принялся разгребать землю руками. Затем из ямы раздался его сдавленный голос:

– Зубы.

– Чьи? – хором воскликнули Цимбаларь и Людочка.

– Похоже, человеческие… А вот и колготки!.. – Кульяно потянул вверх что-то полупрозрачное и невесомое, похожее на паутину огромного паука.

На забор взлетел конопатый мальчишка и взволнованно сообщил:

– Там в машине радиостанция надрывается. Какое-то гнездо вызывает орлёнка. Кажись, двадцать первого.

Пока Людочка бегала на улицу, Цимбаларь с Кульяно жадно курили, а баба Гафа пила валерьянку, которую постоянно носила при себе.

– Вот вы общаетесь, так сказать, с переселившимися душами… А что вас при этом поражает больше всего? – поинтересовался Цимбаларь.

– То, что в младенцев, родившихся здесь и сейчас, нередко вселяются души, прибывшие из ещё не наступивших времён.

– Вы их понимаете?

– Да, хотя и в гораздо меньшей степени, чем другие.

– В будущем люди тоже будут убивать друг друга?

– Ещё как! Но уже не лопатами и ядами, а каким-то ужасным оружием, принцип действия которого я так и не понял.

– Ну и дела… – Заметив возвращающуюся Людочку, Цимбаларь торопливо загасил окурок.

– Кондаков нас разыскивает, – сказала она, стараясь ничем не выдать своих чувств. – Велел сворачивать операцию. Чечёткина после очередного инфаркта умерла в реанимации. Перед смертью призналась в убийстве мужа. Оправдывалась тем, что действовала в состоянии аффекта.

– Что ещё говорил Кондаков?

– Посоветовал извиниться перед гражданином Кульяно. Лишние жалобы нам сейчас ни к чему.

– Это мы запросто. Сейчас надлежащим образом задокументируем труп и сразу в «Метрополь». Самое подходящее место для извинений.

– Сойдёт и скромная забегаловка, – сказал Кульяно, вытирая галстуком пот, катившийся по его лицу. – А если лейтенант Лопаткина одарит меня целомудренным поцелуем, то я даже согласен спеть на ангельском языке.

– Вот этого не надо! – решительно запротестовал Цимбаларь. – Иначе я в целях самообороны прочту стихи собственного сочинения.

– Неужели они такие страшные? – удивился Кульяно.

– Страшные – не то слово, – вздохнула Людочка. – От таких стихов умом можно тронуться. Бурлюк и Хлебников отдыхают…

Глава 2

Черноморско-Балтийский зигзаг

Цимбаларя, как всегда явившегося на службу с опозданием, ожидал сюрприз. В его кабинете, накануне запертом на все замки и тщательно опечатанном, за письменным столом восседал Ваня Коршун.

– Привет, – сказал Цимбаларь, не видевший маленького сыщика уже месяца два. – Как ты здесь оказался?

– Форточки надо закрывать, – ответил тот.

– Оплошал, не спорю. Но и тебя такие фокусы не красят. Приличные люди в форточки не лазят.

– Кто сказал, что я приличный человек? – Ваня соскользнул с кресла, и его вихрастая макушка оказалась вровень со столешницей. – Говорят, что бытие определяет сознание. А моё сознание определяют антропометрические данные.

– Ладно, не заводись с утра пораньше. – Цимбаларь похлопал Ваню по плечу. – Лучше расскажи, где пропадал столько времени?

– В командировку ездил, – сдержанно ответил тот. – Улучшал породу африканских пигмеев.

– А сейчас, значит, сюда, – понимающе кивнул Цимбаларь. – Улучшать показатели особого отдела.

– Сюда… Похоже, опять будем работать в одной команде. Как там остальные поживают?

– Нормально. Кондакову в очередной раз продлили срок службы. Полковник Горемыкин по этому поводу к самому министру ездил… Людочка заочно учится на факультете оккультных наук. Цветёт, как чайная роза.

– Хм, – задумался Ваня. – Цвести розой, тем более чайной, свойственно скорее брюнетке. А Людочка, учитывая её масть, должна цвести ландышем. В крайнем случае лилией.

– Да по мне хоть чертополохом!

– Я-то думал, вы уже поженились.

– Скажешь тоже… Два мента в одной семье – это уже чересчур… А что за операция намечается?

– Сам не знаю, – пожал плечами Ваня. – Хотел у тебя узнать.

– Надо Кондакова расспросить. Он всегда нос по ветру держит.

Цимбаларь постучал кулаком в дверь соседнего кабинета, но там его сигнал проигнорировали. Безрезультатным оказался и телефонный звонок. Пришлось связаться с дежурным по отделу.

– Кондаков пришёл?

– Раньше всех, – ответил дежурный. – Тебе бы с него пример брать.

– Молодой волк никогда не берет пример с дохлого льва…. Где он сейчас?

– У начальника.

– Вот те на! В такую рань и уже у начальника.

– Руководство Петра Фомича уважает. Мы с тобой в его годы окажемся на свалке истории.

– Ты за других-то не ручайся!

– Не хочешь на свалку? – хохотнул дежурный. – Тогда поезжай на Шибаевский пруд. Спасатели сообщают, что там утопленница всплыла. С хвостом, вроде русалки. Местный участковый это тоже подтверждает. Я заявление уже зарегистрировал.

– Звони в научно-исследовательский институт биологии земноводных. А я занят. – Цимбаларь положил трубку. – Слышал? Кондаков с восьми утра у начальника парится… Как выражался пророк Даниил: что-то страшное грядёт.

– Врешь ты всё, – фыркнул Ваня. – Пророк Даниил много разного наплёл, но до такой ахинеи не додумался.

– Ты это потому так говоришь, что знаком только с синодальным переводом Библии, сделанным опять же с греческого перевода, называемого «Септуагинтой», – возразил Цимбаларь. – Я же имел удовольствие читать Ветхий Завет в подлиннике. А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

– Ты Кондакову баки забивай, а мне не надо, – отмахнулся Ваня. – Тоже мне, лингвист ментовский…

В этот момент дверь распахнулась и на пороге появилась Людочка, одетая в джинсовый костюмчик, брюки которого были сплошь покрыты соблазнительными прорехами.

– Наше вам с кисточкой, – поздоровалась она. – Ваня Коршун у тебя?

Однако за мгновение до этого шустрый лилипут успел юркнуть в стенной шкаф и оттуда замогильным голосом произнёс:

– Здесь его бестелесный дух! Кто посмел беспокоить астральное создание?

– Хватит придуриваться, – сказала Людочка. – Иди, обнимемся.

Обрушив несколько полок, Ваня стремительно покинул шкаф, но в руки Людочке не дался, а обнял её за ногу, припав носом к самой обширной прорехе.

– Я по тебе соскучилась! – Девушка погладила его по вихрам.

– Думаешь, я не соскучился? Как увижу жирафу, сразу сердце трепещет.

– Где же тебе жирафы встречаются? – манерно удивилась Людочка. – Неужели ты в зоопарке мартышкой работаешь?

– Ваня только что прибыл из Африки, – пояснил Цимбаларь. – Охотился с пигмеями на крупную дичь и обучал их женщин приёмам цивилизованного секса.

– Ну ладно, обменялись любезностями, и хватит. – Людочка приподняла Ваню и легко посадила на стол. – А сейчас вернёмся к суровым служебным будням. Нас всех вызывает к себе начальник отдела.

Несмотря на зябкую искусственную прохладу, царившую в кабинете Горемыкина, Кондаков, находившийся здесь уже больше часа, лоснился от пота. Как видно, досталось ему уже изрядно, хотя и неизвестно, за что.

Да и вообще, сегодня начальник был явно не в духе. Если обычно при разговоре с подчинёнными он не поднимал глаз, разглядывая полированную поверхность стола, то теперь поминутно метал в них взгляды-молнии, не делая различия между правыми и виноватыми.

Первой на орехи досталось Людочке.

– Лейтенант Лопаткина, у вас с материальным положением всё в порядке? – сухо поинтересовался Горемыкин.

– Не жалуюсь, – ответила Людочка.

– Оклад содержания получаете в полной мере?

– Так точно.

– И надбавку за звание?

– Да.

– И надбавку за выслугу лет?

– Пять процентов.

– И премиальные по итогам работы за квартал?

– Спасибо, получила.

– Тогда почему вы ходите в лохмотьях?.. Не слышу ответа.

– Так уж случилось, – виновато вздохнула Людочка, стараясь прикрыть ладонями самые вызывающие прорехи.

– Подполковник Кондаков, случалось ли вам на протяжении долгой службы хоть однажды ходить в лохмотьях? – То, что Горемыкин обратился за посредничеством к третьему лицу, тоже служило недобрым знаком.