Стас Лабунский - Чернобыльская рокировка Страница 6

Трофейный ствол за спину, бинт за пазуху, и ползком через поляну. Давай, разведчик, труба зовет. Насчет волосатого человека особых сомнений не было. Всегда ходили слухи, что живет в чаще леса хозяин. Остался с древних времен. Кто его лешим зовет, кто кикиморой, но в его существовании уверены были все рассказчики. Вот и повидались. Слаб оказался косматый против пули. Война дело серьезное, тут ухать не надо. Через двадцать метров заросли закончились. На поляне резвились, гоняясь друг за другом, лохматые собаки. Перекатывали что-то. Добытая винтовка была с прицелом, и Александр Михайлович глянул в оптику. Собачки играли с человеческим черепом. Чудны дела, твои, боженька, и твоей мамочки. А дальше, за следующей рощицей, проглядывалась плетеная из проволоки длинная стена. Видел он такие. Наставят в поле столбов, натянут проволоку колючую, вот тебе и лагерь. Только здесь опоры стальные, и покрашено все маскировочной зеленой краской. Секретный объект, не надо к бабке гадалке ходить. Стая лохматых псов, набегавшись, спряталась в кусты. Тихо кругом, только с севера идет рокочущий звук. Главное в лесу — не делать резких движений, и тогда тебя никто не заметит. Иди вперед плавно и неспешно, где можешь, ползи, и никто тебя не заметит. Сам поглядывай по сторонам и больше слушай. Треск веток под чужими ногами, кашель курильщика, скрип ремней выдаст гостей леса раньше, чем ты их увидишь.

На открытое место разведчик не пошел. Змейкой скользнул на запад к отвесному склону, ограждавшему долину с той стороны. Надежно прикрыв левый бок, Александр Михайлович двинулся дальше.

Так, никуда не торопясь, замирая на минуту после каждого шага вперед, добрался он до ограды. Не правильно она выглядела, не было за ней хозяйского пригляда. С опор краска осыпалась, ржавчина по металлу поползла, и, самое главное — дыра не заделанная и три покойника рядом. Нет, кто, что не говори, а немцев здесь нет. Вспомнились ему разговоры у зимних костров о брошенных в панике складах, доверху наполненных консервами и патронами. Вот удача привалила! Быстренько обшарив трупы, убедился в своей правоте. Консервы, галеты, колбаса, напиток кисленький в жестяных банках. Богато люди живут, то есть жили. Надо узнать все в деталях. Командир всегда после доклада говорит: «Подробности давай». И это правильно. Просмотрит разведка пулемет, там десяток бойцов и ляжет. А пополнения нет, и не будет.

За спиной взвыли лохматые псы. Потревожил их кто-то. Александр Михайлович забрался на узкую, шагов в пять, полоску земли между двумя рядами железных столбов и замер. Прямо перед ним, посреди дороги, заваленной битой после бомбежки техникой, сидел вокруг костра вражеский дозор. Вольготно расположились парни в серых мундирах. Двое на корточках сидели, двое лежали, еще один жарил на огне мясо. Где они дичь взяли, ведь в лесу пусто, одни собаки? Почему в карауле нет никого? Дураков на второй год войны уже всех схоронили. Должен быть пост, найти его надо. До рези в глазах смотрел вокруг лучший партизанский разведчик. Только ветер шевелил листья кустов вдоль разбитого шоссе. Тут можно полк СС в засаду посадить, и ты их увидишь, когда они тебе «хенде хох» заорут. Вспомнились рассказы бойцов, хлебнувших лиха на финской войне. Там снайпера на деревьях сидели, как птицы в гнездах. Их так и звали «кукушками». Надо посмотреть. Поднял глаза наверх, глянул налево, и сразу нашел пропажу. Готовый к стрельбе с колена, на площадке из стальных прутьев, расположился стрелок. В оптику винтовки он смотрел вдоль дороги, не обращая внимания на то, что происходит у него под ногами. Снайпер «Монолита» помнил недавний рейд Меченого по этой дороге и не расслаблялся. С той стороны перед поворотом на Припять был еще один пост, но это в свое время не остановило ни Стрелка, ни группу «Отчаянных». С утра бойца клана одолевали плохие предчувствия. Беда была на пороге. Нож вошел ему в шею, прямо под затылок и все ощущения оставили его вместе с жизнью.

Александр Михайлович удивился легкости, с которой ему удалось свалить здорового мужика. Войны не нюхал, сволочь тыловая. Посмотрим, чему этих жизнь учила, драться или медок хлебалом наворачивать? Винтовка трофейная была прекрасна как сказка. Магазин на десять патронов, затвор автоматический, дергать после каждого выстрела не надо. В прицел все до мелочей видно, глушитель на конце ствола.

Первые пули достались сидевшей парочке и костровому. Лежащим еще встать надо, а у этих оружие под рукой, как дадут очередью, мало не покажется. Четвертый выстрел прикончил еще одного в сером мундире, а с последним, пятым, промашка вышла. Не стал он вскакивать, озираться, смотреть, что с его товарищами боевыми приключилось. Не вставая, перекатился, вражина, за пачку бетонных плит, и сразу открыл оттуда огонь.

— Хана тебе, сталкер! — заорал последний уцелевший, а из-за поворота уже бежало подкрепление, первая двойка, вторая, противно засвистели рядом пули, и как говорил одессит Жора, танцы потеряли былую томность. Пора было давать деру.

Скатившись по вертикальной лесенке на землю, разведчик, мотаясь под тяжестью добычи, рванул через дыру обратно в лес. По дороге, сразу за камнем ему попался дядька из беглых пленных, да еще и контуженный. Тут стреляют вовсю, а этот стоит во весь рост, и из одежды на нем одни штаны. Погнал его Александр Михайлович тычками перед собой и, пробежав с полкилометра, дал ему подножку и рухнул на землю рядом.

— Все, ушли, пять — ноль в нашу пользу. Ведет «Динамо» Киев, — хрипло выдохнул ушедший от очередной погони партизан. Пошарив в мешке, вытащил пару банок с напитком, и лихо открыв, отдал одну случайному попутчику. Тот, внимательно посмотрев, что и как делает разведчик, с удовольствием выпил. Замычал от удовольствия и сам, дернув за колечко, распечатал вторую баночку.

— Ну, все, братишка, тебе налево, а мне направо. Сейчас полицаи спохватятся, егерей вызовут, те нам дадут оторваться по полной. Уходи отсюда подальше. Удачи тебе!

Контролер стоял и смотрел вслед единственному существу, которое его не боялось, угостило, заботилось и напоследок поделилось с ним чем-то невыразимо приятным. За кустами уже бежали вооруженные люди, их было слишком много для прямого воздействия, но рядом была стая чернобыльских псов. Внезапная атака порождений Зоны заставила монолитовцев отступить. Контролер огляделся по сторонам, вытащил из одного из брошенных рюкзаков банки с энергетическим напитком, и улыбнувшись чему-то своему, двинулся на север, в Припять, брошенный город.

Глава 2

Зона, лагерь ученых «Янтарь»

Выспаться мне, естественно, не удалось. Все мне в Зоне нравиться, кроме этой аномальной особенности. Сначала лязгнули двери тамбура, да и черт с ними. Бывало Акелла или Герда как щелкнут во сне зубами, куда громче выходило. Перевернешься на другой бок и дальше спишь. Но после этого ранний гость устроил шумную торговлю хабаром, призывая в свидетели всех святых. Сев на койке, и резко потянувшись, я бодро рванул в душ. По примеру всех наших стрижку сделал модную, «под ноль», чтоб голова не потела. Экономически верное решение, сокращает расход шампуня. Мотая головой, полотенца мне никто не дал, натянув на ходу штаны и майку навыпуск, я босиком вышел в общий коридор. У решетки, напротив Сахарова, ростовщика с дипломом, стоял бродяга с испитым лицом, того неопределимого возраста, когда ему с одинаковым успехом может быть от тридцати до шестидесяти.

— Ты откуда взялся? — проявил новенький инициативу.

— Ты что, не видишь, что я мокрый? Следовательно, из душа, — съязвилось мне.

Пока он в задумчивости прикидывал, как точно сформулировать вопрос, не допускающий уклончивого ответа, я достал из стенного шкафа ботинки. Бродяга насторожился.

— Офицер-десантник? — спросил он, кивая на обувь.

— Просто офицер, ничего особенного не умею. Да и звание дали по знакомству, — ответил я чистую правду.

— Да!? И кого надо знать, чтоб так интересно жить?

— Хотя бы пана Кречета, — прозвучал мой ответ, и наступила тишина. Ее можно было потрогать и даже отломить кусочек. Уважали здесь моего приятеля Макса. Пока они хлопали глазами, я обулся, еще раз внимательно изучил карту и двинулся на поиски добычи, еды и приключений. Шагнув за порог в серый рассветный туман, и напевая вполголоса для бодрости, что «две тысячи лет война, война без особых причин, война дело рук молодых, лекарство против морщин», двинулся к заводу. Должен там, среди всего прочего ждать меня приличный ствол, а то ходишь тут с обрезом, как новичок или неудачник хронический. Собственное псевдо назвать стыдно, засмеют. Майку оставил навыпуск, закрыл пояс. Может у меня там «Стечкин» висит или «Орел пустыни». А вторым стволом многие в зоне гладкоствольное оружие таскают. Патроны к нему не дефицит и по слепым псам стрелять навскидку очень удобно.