Стальная Крыса идет в армию - Гаррисон Гарри "Феликс Бойд" Страница 6

«Что-то ты, парень, много думаешь и мало делаешь, — усовестил я себя. — Черт возьми, мне же надо туда залезть!»

Отошел к самому краю, несколько раз глубоко вздохнул и бросился вперед.

Разбег, толчок, прыжок и…

Правая рука ухватилась за железо. Ухватился левой и рванулся вверх. И, поцарапавшись о металл, влез на верх цистерны. Тьфу! В футе от моего лица валялась какая-то дохлая птица, причем ее мертвые глаза смотрели прямо на меня. Я попытался отодвинуться в сторону, но услышал, как крышка люка откинулась на крышу.

— Эй, подтолкни меня. Я застрял!

Это, похоже, были все те же толстячки-охранники, которых я заметил внизу. Опять вздохи и пыхтение — на крышу забирался второй.

— На кой черт мы сюда лезли! — заныл первый.

— Что значит «на кой»?! — возмутился его напарник. — Мы выполняем приказ, а это еще никому не повредило.

— Но люк был закрыт.

— Камера — тоже. Давай-ка пошевеливайся.

Судя по звуку шагов, они обошли крышу и вернулись к люку.

— Нет его тут. Спрятаться тут негде. И за карнизом он не висит — я проверил.

— Тут еще одно место, где мы не смотрели.

И я почувствовал, как их глаза уперлись в меня. Сквозь металл. Сердце снова бешено заколотилось. Их шаги приближались, и в полном отчаянии я вцепился в поверхность цистерны.

— Не мог он туда залезть. Слишком высоко. Я даже до края не могу достать.

— Да ты и до своих шнурков не достанешь. Давай, помоги мне залезть. Поддержи меня снизу, тогда я дотянусь. Я взгляну только.

Да, он был совершенно прав. Один только взгляд. Что еще надо? Что я мог тут поделать?! Меня охватило полное безразличие. Я лежал, слушал их возню и переругивания, толстяк старательно пыхтел и, кажется, полз наверх. Вот в футе от моего лица появилась рука, и…

Сработало подсознание. Ей-богу, придумать такое я бы не смог. Рука самостоятельно дернулась и подтолкнула дохлую птицу под самые его пальцы.

Эффект был великолепен. Птица исчезла, зажатая в пальцах, внизу раздались чертыхания, визг и глухой удар.

— Что случилось?!

— Ох!.. Я взялся, а тут… Да я же колено ушиб!

— Ну-ка, вставай. Обопрись на меня. Прыгай на здоровой…

Они медленно спускались вниз, а я наслаждался покоем. Конечно, они могут вернуться, это исключить было нельзя, но первый раунд я по очкам выиграл.

А через какое-то время я понял, что выиграл и второй. На крышу никто больше лезть не собирался. Вскоре сирены замолкли, и все поиски сосредоточились во дворе.

Там орали, хлопали дверьми, рычали двигатели машин, машины трогались с места и уезжали. И уехали. Огни притушили — какая прелесть! Я почувствовал себя победителем и задремал. Но вскоре очнулся.

Болван! Каким победителем?! Тюрьма заперта наглухо. Не сомневайся, они вернутся и обшарят тут все закоулки. И сюда вернутся, можешь быть уверен, да еще и лестницу с собой прихватят.

М-да. Надо что-то делать. И я знал что. Я знал, куда мне пойти. Есть одно местечко, где меня искать не станут.

Спустился в люк, прошел по затемненному коридору. Все уже снова лежали на койках, разве что кое-где слышно было обсуждение ночных событий. Я бесшумно спустился по лестнице и подошел к родной 567-Б. Бесшумно открыл и тихо прикрыл за собой дверь. Подошел к Вилли, почивавшему сном праведника.

Моя рука зажала ему рот, глаза парнишки моментально раскрылись, и я счел своим долгом обрисовать ему ситуацию:

— Видишь ли, ты зачем-то вызвал охрану и мне немножко помешал. Сейчас ты получишь то, что заслужил…

Он выгнулся изо всех сил, но тут же обмяк. И глаза прикрыл. Что это, я его укокошил?

Это было бы просто ужасно. Нет, живой, мерзавец, просто в обмороке — едва дышит. Я взял полотенце, смочил водой и приложил к его лицу…

А он очнулся и завизжал. Впрочем, его визг немедленно перешел в хрип — я полотенцем заткнул ему пасть.

— Не бойся, Вилли, я человек добрый. Тебе повезло. Я не буду тебя убивать.

Похоже, мой шепот его успокоил. Во всяком случае, дрожать он перестал.

— Если, конечно, ты мне поможешь. Отвечай-ка: в какой камере Стинджер? Готов? Кивни. Отлично. Я снимаю полотенце. Но если вякнешь — задушу. Валяй.

— Двести тридцать один Бэ…

На нашем этаже, очаровательно. Так, а полотенце надо положить на место, соседушке в пасть. Положил. И надавил на одну такую жилочку за его ухом. Шесть секунд — обморок, десять — с приветом. Вилли дернулся и обмяк. Я досчитал до семи и отпустил палец. Я, в общем, человек добрый.

Вытащил изо рта Вилли полотенце и вытер им руки. Нашарил на полу башмаки и обулся. Так, еще одну рубашку и куртку. Выпил не меньше литра воды и почувствовал, что готов сразиться с кем угодно. На прощание прихватил с кроватей одеяла и сунул их под мышку.

Тихонько, на цыпочках я проскользнул к камере Стинджера. Чувствовал я себя просто прекрасно — свободным и неуловимым. Конечно, это было легкомысленно и глуповато, зато приятно. Дверь 231-Б распахнулась без труда, а Стинджер открыл глаза, едва я тронул его за плечо.

— Одевайся, — тихонько сказал я. — Нам пора.

Какой молодец — больше ему ничего объяснять не потребовалось. Не задавая вопросов, он натянул одежду и башмаки, а я в это время прихватил его одеяла.

— Нам понадобятся еще как минимум два.

— Прихвачу у Эдди.

— А он не проснется?

— Я прослежу, чтобы он снова заснул.

Послышался приглушенный вопрос, а затем глухой удар. Эдди, значит, снова уснул, и Стинджер присоединился ко мне с одеялами.

— Значит, так, — сообщил я ему, выходя из камеры, — мы лезем на крышу, связываем одеяла и спускаемся вниз. Ясно?

Да уж, ясно… Я в жизни не слышал о более идиотском плане. Но Стинджер, похоже, слыхивал.

— Отлично! Вперед! — кивнул он.

Опять вверх по лестнице, снова крыша — нет, надо сматываться, а то это хождение мне уже надоело.

— Что случилось? — спросил меня Стинджер, когда мы выбрались наверх. — Я слышал, что ты бежал, и уже решил тебя загасить, когда они притащат тебя обратно.

— Не так все просто… Я тебе расскажу, но после, когда выберемся. Давай пока займемся делом. Вязать надо по диагонали — так выйдет длинней. Вяжи прямыми узлами — как в бойспраутах[1] учили. Вот так.

Наконец мы покончили с этим делом. Взялись за концы получившегося каната, потянули в разные стороны. Все вроде нормально. Один конец я привязал к трубе и скинул одеяла вниз.

— М-да, на добрых двадцать футов короче, — отметил Стинджер, перегнувшись вниз. — Слушай, ты полезешь первым. Ты легче. А если подо мной они оборвутся, то у тебя не останется шанса.

Ничего не скажешь, с логикой не поспоришь. Уффф!.. Я взобрался на парапет и ухватился за верхнее одеяло. Стинджер, неожиданно растрогавшись, пожал мне руку. И я полез вниз.

Это было то еще удовольствие. Руки моментально устали, за ткань одеял было трудно уцепиться. Спускался я быстро, понимая, что силы на исходе.

И вот наконец ноги повисли в воздухе. Но твердая поверхность двора все еще казалась лежащей очень глубоко внизу. Но решаться на прыжок мне не пришлось — руки непроизвольно разжались, и я полетел вниз.

И шлепнулся о землю, перекувырнулся и сел, тяжело дыша. Да, вот так вот. С этим мы справились. Наверху виднелся раскачивавшийся на одеялах Стинджер, а через миг он уже стоял на земле, отряхивая брюки. Он помог мне встать, и, опираясь на его руку, я заковылял к воротам. Пальцы дрожали, и замок открыть никак не удавалось. Здесь, под единственным во дворе фонарем, мы были видны как на ладони, не дай бог, кто-нибудь выглянет из окна…

Я глубоко вздохнул и снова вставил отмычку. Медленно и осторожно исследовал внутренности замка. Тот наконец щелкнул, и мы выскользнули наружу. Стинджер бесшумно притворил ворота, развернулся и со всех ног бросился в темноту. Я припустил за ним.

Мы свободны!

Глава 5

— Стой! — заорал я Стинджеру, который летел по дороге явно не туда, куда следовало. — У меня есть план получше. Все просчитано давно, еще до того, как я сел…