Фактор Ясеня - Павел Андреевич Кузнецов Страница 6

— Кот. Не стала тебе говорить загодя, — повернулась ко мне Милена, стоявшая на одном из двух острых концов полумесяца. — Слушай боевую задачу. Берёшь девочку, как только та спустится с трапа. Заламываешь на болевой — так, чтобы она послушно плелась перед тобой, сгорбленная. Ставишь на колени перед стаей, по центру. Задаёшь первый вопрос: «Почему ты считаешь себя достойной?» Ну или как-то так, не обязательно дословно. Задача ясна?

— Да, — коротко обронил. Однако неприятно скрипнувшие зубы сказали Старшей остальное.

— А ты что, хочешь сам перед ней на колени встать? Не велика ли честь для мелкой шмакодявки, ни разу ещё не валькирии? — слова ариалы падали, что те глыбы, рискуя раздавить. Только эффект имели отнюдь не уничижительный — напротив, будили в душе ещё большую злость.

— Последним моим поступком в этой жизни станет, если я начну самоутверждаться за счёт сопливой девчонки. Можешь сама мне тогда сердце когтями вырвать — если по-настоящему любишь.

На мгновение над строем повисла звенящая тишина. Казалось, можно было услышать, как шевелятся шестерёнки мыслей в головах матёрых республиканок.

— Эта девчонка… из его воспиталища… забыла, как её зовут… — проявила удивительную чуткость и проницательность милаха Эйди.

— Марина, кажется, — подтвердила Сай. — Да, он их отождествляет. Это логично. Ведь она была первым членом его семьи. Истинной семьи!

— Кошак, — Викера вышла из строя и подошла ко мне. Стала напротив. Вздёрнула мой подбородок так, что я смотрел прямо на громаду заходящего на посадку транспорта. — Там — не прошлое. Там — будущее. Твоё и наше. Проявишь сразу слабину, она тебе на шею сядет. И ладно бы только тебе! Нельзя спекулировать на том, что она мелкая. В конечном счёте, она сама тебе спасибо за это не скажет. Хотя бы потому, что не считает себя такой. Девочка много лет готовилась к этому судьбоносному моменту. Уж поверь мне! Я таких котяток не одну тысячу перевидала. Чуть ослабишь хватку — сразу глаза выцарапает, даже если до того полудохлой валялась. Она — республиканка. Всё. Думай о ней так, и не ошибёшься.

Наставница вернулась в строй, а остальные замолчали, выжидая, пока я приму какое-то решение.

— И всё же, почему именно я? — упрямо тряхнул головой, буравя пристальным взглядом Старшую.

— Потому что тебя последним посвящали. Теперь твоя очередь. Это, если хочешь, проявление коллективной справедливости. Сначала тебя — потом ты. Сразу. Чтобы лучше прочувствовал заботу, и то, что ты ничем не хуже неё. Или любой другой кошки.

— Хорошо. Я сделаю это.

— Но если захочешь перед ней раскорячиться, мы на это с удовольствием поглядим, — ухмыльнулась Сайна, и её слова словно сбросили весь копившийся груз напряжения с сестёр и… брата. Меня тоже отпустило. Вместе со смехом сознание покинуло что-то неприятное, чужеродное, гадкое, оставив по себе звенящую пустоту и предвкушение. Да, именно предвкушение! Просто котёночек, который должен был вот-вот появиться из раскрывшего свою пасть лайнера, на языке гравитационной дорожки, обещал оказаться куда игривей, чем я полагал до того. А ещё его сначала требуется приучить… кхм… к туалету и прочим прелестям жизни домашних питомцев, а это процесс весьма и весьма болезненный…

Такая аналогия окончательно примирила меня с предстоящей миссией. Что ж, будем приучать. Занятно, что мне выпала честь первому подержать котёнка за шкибон.

— А чего это ты развеселился?.. А, Кошак?.. Признавайся! — не удержалась Лайна.

Пришлось поведать про пришедшее в голову сравнение, так что к моменту, когда маленькая пассажирка появилась на рампе космического корабля, стая успела сменить громы и молнии неожиданной грозы на яркое солнце белозубых улыбок, и теперь стояла, собранная и подтянутая, как и пристало во время официальной церемонии.

Девочка первой из пассажиров перемахнула рампу и побежала вниз — пандус ещё не успел коснуться земли. Я сразу понял, что это она. Это читалось в каждом жесте, в каждом движении — в том непередаваемом флёре гордости и целеустремлённости в подтянутой, хотя и сравнительно хрупкой, фигурке. А ещё наша новенькая оказалась… снежкой. А как же иначе? Чтобы леди — и не позаботилась о моих предпочтениях при отборе? Не бывать такому! Или всё это — ироничная насмешка Тины? Мол, никогда ты не слезешь с «рыжей иглы», милый, как ни пыжься. Моя персональная Смерть хотя сама и не смеётся, но выдать занимательную шутку способна на раз. А главное, у неё это всегда выходит совершенно неожиданно. Ну не ждёшь от Высшей подлянки! Что угодно, но только не иронию! А она раз за разом не устаёт удивлять…

Моя будущая сестричка тем временем преодолела всю наклонную протяжённость пандуса и, даже не подумав затормозить, с разгона влетела в меня. Завязалась короткая схватка, но всё, чего добилась девочка — это сильно отдавила мне в первые секунды ногу. Едва взмахи рук и ног стихли, из нашей кучи-малы раздалось недовольное рычание. Ещё бы ей не рычать! Ведь как и заказывали сёстры, снежка теперь стояла, сгорбившись, с заломленной за спину рукой, надёжно зафиксированной на болевой. Хотя вру, была ещё одна попытка «нападения». Только не такого, как я ожидал, а потому, когда в последний момент рука чертовки метнулась к моему паху, я принял её встречным ударом. И только тогда до меня дошло, что ладонь двигалась как-то чересчур уж медленно, да и не была собрана для удара. Но всё это осознал задним числом, уже отсушив наглой девчонке руку. Рычание юной республиканки перешло в шипение:

— Яйца раздавлю, мальчик! Дай только вырваться!

— Не советую, девочка. Они тебе ещё понадобятся, — хмыкнул в ответ. — Если стая тебя признает.

Вообще, мелкая по всем признакам не слишком-то сопротивлялась. Нет, сопротивлялась, конечно, но мне хорошо запомнился её исполненный совсем не детской иронии взгляд, с которым она неслась навстречу. Девочка знала, что её будут