Дмитрий Манасыпов - Питерская Зона. Запас удачи Страница 60

Подход первый. Отбитая колотушка подлетает вверх. Мара смещается чуть вбок и бьет согнувшимся стволом точно в те прорехи, что нанесли ее пули чуть раньше. Буги крякает и складывается в ту сторону.

Подход второй. Ремень автомата как будто сам по себе ложится петлей на колотушку. Прямо на тот кусок трубы, что за наваренной муфтой. Мара делает незаметный плавный шажок обратно, выкручивая АК, и поворачивается вокруг себя. И это, сука, элегантно, как в романтических женских романах.

Подход третий. Колотушка вылетает из руки буги, устремляясь куда-то в мою сторону, и мне остается только пригнуться, пропуская следующее движение. Когда поднимаю голову, вижу буги, летящего к ящику. Дах, хрусть, пыль столбом. Хорошо, что обычная.

Она не останавливалась. Двигалась красивым и одновременно рваным ходом, приближаясь к нему и вырисовывая странный рисунок. Странный ровно до того момента, пока не стало ясно, что Мара раскачивает сама себя. Красивыми и кажущимися совершенно не боевыми движениями.

Буги, отлепившись от проломленных досок, рыкнул и бросился к ней. Напрасно, скажу вам, он это сделал. Она успела раскачать свое тело до требуемого порога.

Правила любого боя без оружия просты. И некоторые очень похожи, какая бы школа ни оказалась у бойцов. А принцип несломленной ветки, сбрасывающий снег, так любимый в дзюдо, одинаков для всех. Для борца, для рукопашника, для каратиста или даже для сумоиста. Противник крупнее и тяжелее тебя? Это же прекрасно, используем против него.

Буги весил раза в полтора больше валькирии. Буги стремительно сократил расстояние, оказавшись еще и очень быстрым. Мара использовала эти два обстоятельства по полной. И исполнила пируэт, подходящий разве что для танца под названием «капоэйра». Оттолкнулась от пола, опершись руками, бросая себя в полет и развернув ноги. Первым буги прилетела правая, следом, туда же, в голову, добавилась левая.

Мутанта бросило назад, подняв вверх, и он полетел по красивой пологой дуге. А я неожиданно понял ее замысел, разглядев окончание этой самой траектории. Думаю, буги тоже понял. Больно уж сильно он орал. Мне же пришлось делать самое необходимое, спасая Мару. Кинуться к ней, сбивая с ног и валясь в тот самый пролом, сделанный охотником в ящике. Заодно и узнаю – чего там.

Там оказалось все в стружке и сгнившее. Что это – так и не понял. Но это ерунда. Главное – мы спрятались. От чего? Ну, как же так, от чего?..

Грибница взорвалась с тихим градом щелчков и сухого дождя разлетающихся семян. Буги заорал сильнее, переходя в совершеннейший ультразвук, улетая в какие-то недостижимые высоты. М-да, не завидую.

Когда по ящику перестало стучать снарядами, выстреливаемыми грибами, мы выкарабкались. Я не советовал Маре смотреть в ту сторону, но она не удержалась. Хорошо, что у нее все в порядке с пищеварением и нервами.

Грибы и пыле-плесень радостно пожирали мутанта, явно не ожидавшего такой подлянки. Серая бурлящая пленка накрыла половину переставшего брыкаться и вопить буги. Первые крохотные шляпки грибницы уже появились на морде, с которой охотник сорвал противогаз. Жуткий урод, скажу вам. Вряд ли грибо-пластика его подправит. А глаза, желтые, кошачьи, с вертикальным зрачком, запомнятся надолго. И боль, колыхающаяся в них, – тоже. Вот и все. Месть состоялась. А облегчения нет.

– Хэт… – Мара аккуратно отлепила от себя мои руки, невнятно мыча под маской респиратора. – Давай обнимашки потом. Пошли оружие искать, и дергаем отсюда, да? Туман сам не разойдется?

Не разойдется. Это уж точно. Надо дергать.

Вылазка оказалась незряшной. Мы даже заменили погнувшийся АК Мары, отыскав среди барахла охотника вполне сносный «двенадцатый». И дева-поляница ничуть не огорчилась отсутствию компьютерной начинки. Вот что значит походить с настоящим сталкером хотя бы немного. Сразу начинаешь забивать на электронику. Один хрен у меня она почти вся сдохла, и не только она. Даже КПК плевать хотел на просьбы и мольбы, показывая только так и не сменившуюся карту.

Патроны нам достались. По пять полных сорок пятых на одно лицо. Надеюсь, что они пригодные. Но выбирать не приходилось. Со склада, когда датчик воздушной смеси начал вопить, нам пришлось уносить ноги как можно быстрее. Туман волновался, и его становилось все больше. А пристегивать в такой ситуации запасной баллон – все равно что прыгнуть к только что выбравшимся из-под земли муренам. Результат выйдет самоубийственным.

– Пойдем отдохнем? – предложила Мара, стоя под козырьком и чуть косясь на закрытую калитку в воротах. Изредка из-под нее вылезали рыжие размазанные щупальцы. – Чего-то сильно устала.

Я засмеялся. Чуть истерично, конечно, но от души. Чуть устала. Она просто чуть устала. Подведем короткие итоги последних суток. М-да… такого у меня еще не случалось.

На пару с ней мы умудрились прокатиться по метро, уцелев и уничтожив немалое количество многоножек. Выжили после крушения, поодиночке избавив несчастный больной город от небольшой колонии местных мутировавших бомжей и группы Бледа. Свалили от безумной напасти «серой слизи». Справились с охотником-буги и его шайкой, взятой под пси-контроль. И потеряли Раздва. Ничего не забыл? А, да. Так и не прошли последние пару километров до цели. Крайние, простите, конечно, крайние километры. Угу. Чуть устала, говоришь?

Пойдем дальше поутру. А пока – вон, отсюда вижу будку охраны, приподнятую на толстых трубах. Явно простоит до рассвета, а там-то мы и смоемся отсюда. Буря клокотала дальше, смещаясь к Периметру, но лучше от этого если и стало, то ненамного. Ветер и дождь никуда не делись. Пора отдохнуть. Тут Мара полностью права.

Мы шли к будке, пошатываясь и хлюпая той самой грязью, по которой я так и не соскучился. Дождь бил по шлему, выстукивая затейливый ритм, пытался попасть внутрь через воротник и манжеты. А мне совершенно не хотелось от него прятаться. Ну, дождь, да и ляд с ним. Заканчивающийся денек вывернул меня наизнанку, оставив только усталость и опустошенность. Но копаться в недавнем прошлом сейчас нельзя. Не то время. Горевать примемся после. Если «после» сложится благополучно.

С будкой я не прогадал. Тут, если судить по пятну в обрезанной бочке, частенько останавливались бродяги. Неумелые и неопытные бродяги, за каким-то чертом забравшиеся так далеко. Кто знает, может, именно их, нанизанных на арматуру, с пришитыми к головам противогазам, буги и развесил в складе. Все возможно.

Никаких костров на ночевке. Только если ты внутри укрепленного сооружения. Будка таковой не являлась от слова «абсолютно». Огонь привлечет тварей, быстро почуявших смерть охотника. Это они умеют делать молниеносно.

Забаррикадировать дверь и закрыть окна. Тут бывшие постояльцы постарались, оставив сбитые из досок щиты. Еду разогреваем на спиртовках и едим быстро. На такой случай есть и пара грелок-самогреек. Часа на три, самой глубокой ночью, их хватит. Это если совсем проймет до костей. А что вы думали? Романтика бродяг обязательно включает посиделки у костра и гитарные переборы? Ну, возможно, где-то именно так и есть. Может, даже в Зоне Че. Только не у нас. Мы здесь, к сожалению, пактов о ночных ненападениях не подписывали. И еще местные совершенно игнорируют любые конвенции, нападая ровно как им вздумается.

Так что, дамы и господа, сидим и не отсвечиваем.

Мара, ковыряясь в предпоследней плоской коробочке пайка, вздохнула. О, укатали боевую кобылицу местные отсутствующие горки. Ждем сентиментальных признаний и рассказов о тяжелом детстве, полагаю?

– Хэт, ты вроде не такой дурак, каким кажешься.

Здрасьте, приплыли. Что это такое?

– Ты о чем?

Мара смотрела перед собой, рассматривая пятна на стене. Одно пятно совершенно точно походило на толстожопого херувима с той самой Богом проклятой картины Караваджо. Ну, за которую меня зацепил Маздай.

– Скажи, Хэт… ты странного не заметил?

– Вот ты вопрос задала… Да тут все странно, куда ни посмотри. Не переживай, к этому привыкают. Я вот привык.

– Я не про то, болван.

– Милая… – Мне даже вздохнулось. – Ты уж давай как-то определенно и конкретно, что ли. Понятно, что умным мне никогда не стать, но тем не менее…

– Хорошо… – Мара кивнула. – Давай логически, если ты не против.

– Я не против. И не утруждайся, дорогая, не стоит. О чем я? Мне прекрасно известно определение понятия «логика». Так что… вещай.

– Искрометно просто смешно, щас описаюсь, – фыркнула Мара, – весельчак, блин. Ладно, черт с тобой. Ты на самом деле ничего странного не замечаешь?

Ну, вот о чем она?

– Ох ты ж… Хэт, ну ты же сталкер, так?

Так. И чего она все же имеет в виду?

– Мы с тобой, после того, как добрались до Копатыча, поехали на дрезине. Потом меня взяли мутанты, а ты еле удрал от Бледа. Когда мы с тобой добрались сюда, у нас осталось по три магазина на нос и никаких схронов впереди или позади. Так?

Твою мать… до меня дошло. А ведь точно. Совершенно очевидно, елы-палы…