Роман Глушков - Лед и алмаз Страница 60

Мы пока не знали обо всех боевых способностях этих контактеров. Но я не сомневался: они могут не только давить настигнутых жертв своей нешуточной массой, но и умерщвлять их другими, более изощренными методами. И все же тратить ракеты на хорошо заметные, открытые и не слишком стремительные цели было не резон, и капитан приказал бортстрелкам расстрелять противника из импульсных орудий.

Согласно тактическим расчетам, скорость контактеров была достаточной для того, чтобы они успели перехватить нас на железной дороге. И пускай масса «Ларги» многократно превосходила суммарную массу обоих биомехов, от столкновения с ними нам следовало воздержаться. Уж коли они столь отважно шли на перехват, значит, были уверены, что бронированный нос катера их не прикончит. Если, конечно, понукающий их загонщик также не обрек их на самоубийство подобно Генералу и Богомолам.

Обрек не обрек, а подставляться зазря под пули эти уникумы не пожелали. Едва орудия «Ларги» открыли огонь, как оба врага моментально сменили направление движения и, переворачиваясь с боку на бок (в смысле теми частями тела, что в данный момент могли считаться у них боками), скатились с насыпи по ее противоположному склону. Туда, где наши пушки не могли пока до них дотянуться.

Мы вспугнули контактеров, но нависшая над нами опасность от этого не уменьшилась. Теперь они угрожали атаковать нас — и наверняка атакуют — сразу после того, как мы перевалим через железную дорогу. Но если нам повезет с ними разминуться, догнать катер этим тварям станет уже не под силу, поскольку мы были как минимум втрое быстроходнее их.

Дабы не позволить противнику подкараулить нас в конце переправы, бортстрелки открыли огонь по нему сразу, как только мы въехали на вершину насыпи. Однако теперь биомехи не испугались нашей стрельбы. Пули и снаряды впивались в них десятками, но железные «клубки» упрямо катились нам наперерез, даже несмотря на то, что их тела покрывались множественными пробоинами.

Покрывались и в следующую секунду сами же заделывали свои бреши. Поверх разорванных волокон у монстров сразу наслаивались целые, и они продолжали сближаться с катером как ни в чем не бывало.

— Ракетой по ним! — стукнув в сердцах кулаком по приборной панели, скомандовал Грободел.

— Невозможно, господин полковник. Слишком близко! — возразил капитан, но потом все же слегка приободрил всех, кто его слышал: — Ничего, без ракет проскочим! По крайней мере, не столкнемся — могу гарантировать!

И не обманул. Какими бы неудержимыми ни были контактеры, шквальный обстрел, произведенный по ним с короткой дистанции, замедлил их ход. Ненамного, но этого вполне хватило, чтобы капитанская гарантия оказалась не пустым звуком.

Когда мы на всех парах пронеслись мимо биомехов, между ними и «Ларгой» оставалось не более пяти метров. Столкновения и впрямь не случилось, но монстры сумели-таки нас оцарапать, выбросив из своих узловидных тел по полудюжине длинных плетей-щупалец. Они шибанули в левый борт и иллюминаторы аккурат напротив того места, где находились мы с Тиберием, и лишь крепкая броня защитила нас от этих ударов.

Все произошло мгновенно, но я успел заметить, как за миг до касания щупальцами катерного корпуса каждое из них ощетинилось десятками шипов. Величиной и формой они напоминали зубья двуручной пилы, но, разумеется, были гораздо крепче них. И это мне вовсе не померещилось. Оставленные на броне и пуленепробиваемых стеклах глубокие параллельные борозды красноречиво демонстрировали, что помимо завидной живучести у «клубков ярости» имеется и вполне достойное оружие.

— Господи! — вырвалось у меня при виде этих устрашающих отметин.

— Гордии! — эхом отозвался трясущийся от испуга Тиберий. Будучи также напуганным, я, однако, сообразил, что в отличие от меня доктор помянул вовсе не Всевышнего, а, кажется, начал бредить со страху.

— Проклятые Гордии! Они существуют! — еще громче воскликнул Свистунов, опять-таки непонятно, бредя или нет. — Это немыслимо!

— Что ты сказал? — обернулся к нам Хряков, услышав возгласы пленника.

— Гордии, господин полковник! — повторил доктор, продолжая дрожать. И не только от страха, но и от возбуждения, которое накатывало на Свистунова всегда, когда та или иная его безумная догадка подтверждалась на практике. — Проект «Исгор»… Помните такой?

— Помню. Только давай без лишних деталей и покороче! — потребовал Грободел, сострожившись и кивнув на солдат. Чем, видимо, предупредил Тиберия, чтобы тот не заговаривался и не выбалтывал секретную информацию.

— Гордий — так назывался экспериментальный бот-культиватор, что разрабатывался в рамках «Ис…» э-э-э… того самого проекта, — продолжал Свистунов, вняв полковничьему предупреждению. — Его автор — полагаю, вы его тоже не забыли, — начинал конструирование таких ботов для наблюдения и обслуживания за… за тем, что должно было по его замыслу вырасти на Керченском острове. Гордии — это мигрирующая колония быстро регенерирующихся искусственных автонов. Или мигрантов, как их было принято называть. Селекционный продукт. Некое переходное звено между металлорастениями и техносом. Если угодно — представитель обособленного здешнего царства. Но создание и существование Гордиев было до сей поры лишь теорией! А тем более таких совершенных Гордиев, как эти!

— Все, хватит! Заткнись! — прервал его Хряков, быстро обо всем догадавшись: и о чем сообщил ему Зеленый Шприц, и о чем он ему лишь намекнул. Впрочем, благодаря доктору у меня на руках также имелась кое-какая информация, чтобы с полпинка вникнуть в суть вышесказанного. И определить, кто, предположительно, мог стоять за гибелью экспедиции «Светоча» и нашего конвоя.

Талерман Давид Эдуардович. Тот самый Умник, который, по утверждению Свистунова, однажды уже уводил из-под носа Центра «Лототрон». И, судя по всему, сегодня этот злой гений опять действовал на пару с Трояном, поскольку раньше за Талерманом мнемотехнических талантов не наблюдалось. Почему же Троян не вырезал экспедицию и конвой самолично, а рекрутировал на это дело местный технос и Гордиев — новое творение одержимого Умника? Да потому, что король скоргов просто-напросто панически боится приближаться к «Лототрону»! Бродит вокруг, как неприкаянный, а подступиться к нему не может. Так же, как не мог он проникнуть внутрь Жнеца, чей двигатель был создан на основе этой ловушки, и не мог разорвать меня, носящего на себе ее алмазную печать.

Любопытная версия для объяснения той передряги, в которую мы вляпались. Определенно, ее стоило бы обмозговать. Но не сейчас, поскольку сами видите, что за свистопляска творится вокруг нас.

Тем временем Гордии — если, конечно, Тиберий не ошибся, и это были они, — остались у нас за кормой. Повод для радости? Как бы не так! Эти чертовы твари были столь же непросты, как и легендарный узел, в честь которого Талерман их окрестил. Не успел еще Тиберий завершить для Хрякова свою краткую лекцию, а мигранты уже преследовали нас по пятам, явно не собираясь отказываться от своих намерений.

Расторопность, с которой оба Гордия адаптировались к изменившейся обстановке, еще раз доказывала, что они гораздо коварнее, нежели кажутся на первый взгляд. Вот мы видим у себя за кормой две черные движущиеся копны, а спустя несколько секунд наши глаза взирают уже на два больших колеса, что катятся за нами независимо друг от друга, но тем не менее вместе и с одинаковой скоростью. Похожие на широкие тракторные покрышки, только значительно тяжелее их колеса! И каждое из них могло самостоятельно удерживать равновесие и корректировать собственный курс, не сталкиваясь при этом со своим собратом. Гениально и просто! Проще было бы Гордиям обратиться только в шары, но такая форма тела не подходила для быстрого перемещения по снегу.

Катиться по сугробам тяжелому колесу, пусть и самоходному, также было нелегко. Но только не на том участке местности, какой мы сейчас пересекали. Проезд через промзону протянулся на пару с лишним километров и шел под уклон. А турбины, что поддерживали воздушную подушку «Ларги», подтапливали и прессовали снег своими мощными реактивными струями. Хитрым Гордиям оставалось лишь выползти на проторенный нами след, превратиться в колеса и рвануть за катером, разгоняясь с каждым своим оборотом все быстрее и быстрее. И даже бьющий навстречу мигрантам из турбин-движителей воздушный поток не мог помешать их нарастающему ускорению. Помноженное на массу монстров, оно наделяло их сокрушительной силой, способной легко преодолеть встречное сопротивление любого ветра.

А что же мы? Разве не могли и мы в свою очередь набрать разгон по этой добротной дороге, лишенной серьезных препятствий вплоть до самого побережья? Не только могли, но и набрали, взявшись мало-помалу уходить в отрыв от катящихся кубарем мигрантов. Выстрелить в них ракетой по-прежнему было нельзя из-за близкого расстояния. Но хоть бегству от них нам теперь ничего не мешало, и то ладно.