Целеполагание - Денис Владимиров Страница 60

мне соврать, я читаю тебя как открытую книгу! Если забыл, я знаю о тебе больше, чем кто-то другой в этом мире! Я тебя четыре года вела! А еще сколько мы уже вместе? Просто отступись… Сразу! Слышишь и послушай, сразу подавай заявку в колонисты. Уходи туда, а потом и мой контракт подойдет к концу. И мы встретимся уже в другом, лучшем мире! Понимаешь, ты⁈ Там нет этого дерьма, какое творится вокруг! Там все чисто и девственно! А сейчас ты ставишь на кон нас, наши мечты, наше совместное будущее ради непонятных амбиций! Другие были бы готовы жизнь отдать за такое! А ты… ты…

— Я, — ответил спокойно, надоели истерики на ровном месте.

Амбиции? Может и путал значения слов, но речь шла о Возмездии и Каре, именно с больших букв. Раз утверждала, что знала меня, к чему тогда пустые разговоры?

— Ну, убьешь Бешенную Суку, их всех, ну и… Чего ты добьешься? Смертного приговора? А я тебе скажу, даже если не поймают. Ни-че-го! У тебя сейчас открыты все пути… Тот же Рейк, думаешь бы, одобрил? Хотя он, наоборот, всегда о тебе рассказывал только лучшее. Что у вашего Папаши только один любимчик — ты. И Лесли всегда мечтал тебя догнать и перегнать, уж не знаю, как ко мне не ревновал.

Точно, «любимчик». Только забыли сказать — такое внимание отражалась в беспредельных физических, умственных и психологических нагрузках, а насколько Эндрю меня дополнительных курсов записал, продвинул, заставил… Иногда, когда в очередной раз проходил через ад и наматывал кровавые сопли на кулак, я его ненавидел сильнее, чем ксеноморфов, и гораздо реже, но любил больше, чем деда, особенно, когда достигал результатов, которые позволяли выживать там, где многие схлопывались. Но кто мешал любому из бойцов сделать, как и я? Поступить так же? Подойти и попросить? Сказать, «хочу»? У всех личное время и неотложные дела, а я — «любимчик».

— Бедняга Лесли. Сколько раз мы все вместе мечтали перейти на Землю-2, сколько мы про это говорили? Обсуждали? Ты идешь первым, готовишь все, затем я, потом уже он, — здесь она погрустнела, — Твой друг мечтал, а ты…

— А я решил, — отстранился, показывая, что разговор на эту тему закончен. Четвертый раз поднимала его Хельга. Пусть все так, но за смерть Рейка, как и остальных ребят, виновные должны понести наказание. Да, мы в армии, однако приказ был выполнен «от» и «до», и теперь я мог его обжаловать. И собирался.

Девушка задумалась вновь, затем заговорила с жаром:

— Хотя я тебя понимаю, жить без запредельного риска скучно. Играть с огнем — зажигательно, возбуждает настолько… И адреналин! Дичайший адреналин! Когда ты ходишь по лезвию, когда в тебе все бурлит…когда… уффф… мурашки по коже! Скажи, а ты такое не испытываешь? Признайся, у тебя такие же эмоции? — ее ладонь смещалась по животу ниже и ниже.

— Нет, — иначе бы давно или на пси-коррекцию направили, или списали.

— А я иногда не просто мокну, я кончаю от понимания, какого приручила монстра, который не пощадит никого и ничего. Настоящего зверюгу…

Фразу она не закончила.

Стоны и придыхания, и жар переплетающихся обнаженных тел.

Вновь проснулся. Осмотрелся, все нормально.

Мне ни разу не снилась наша последняя ночь. Почему именно сейчас? К чему? И как одно соотносилось с другим? Я о Хельге не думал. Что хотело мне сообщить подсознание? Или это происки Ситруса? И как он смог бы до меня достучаться? Мертвый жрец поблизости?

По часам прошло около десяти минут. Давай уже, мозг, без всякой дряни.

…Перед тем, как начать охоту на виновных, я посетил родину. Долго стоял рядом с черным каменным крестом, пытаясь почувствовать в душе что-то, но ничего кроме пустоты там так и не отыскалось. Скорее всего, потому что дед для меня никогда не умирал и никуда не уходил, всегда был рядом. И все эти обращения к его опыту, желание понять, что он сделал бы на моем месте. В общем, никак у меня не ассоциировалась могила с суровым стариком.

Затем неожиданная встреча в баре с другом детства Германом. Тот за десять лет закабанел и превратился из худощавого высокого чернявого юноши в упитанного толстяка, который не мог спокойно усидеть на одном месте. Живчик. Вертелся, активно жестикулировал, постоянно демонстрируя пальцы-сосиски, унизанные золотыми болтами-кастетами, и улыбался, улыбался, улыбался.

— А ты не изменился, — заявил, плюхаясь напротив после рукопожатий и похлопываний по плечам, заказал пиво, — Контракт не стал продлевать? Правильно! К черту этот Альянс. Зажравшиеся ублюдки! Тут неделя еще не прошла, как какие-то идиоты дрон их сбили или посадили, прилетело через пятнадцать минут по Тройке так — руины от квартала. Человек сто погибло, из них мужиков всего лишь штук десять, остальные бабы, дети… И ведь даже не разбираясь влупили! Суки!

Да, здесь ничего не изменилось. Все памятно и знакомо.

— Как сам? — если честно, на ответы было плевать.

— Отлично! Просто здорово! Даже не представляешь, как у меня все супер! Представляешь, я добился, выкружил, вымутил, но купил-таки твою мечту! Вон смотри, какая красавица! Ласточка! — спортивный черный глайдер NTV-712 с хищными обводами Герман посадил прямо перед окнами.

Да, я действительно о нем не то, чтобы мечтал безмерно, скорее думал и повторял при друге детства и юности: «крутая игрушка, мне бы ее». Это транспортное средство всего лишь являлось одним из атрибутов успешной жизни на Диких Территориях. Ее доказательством. Хотя подобные модели уже лет пятнадцать назад считались в самом Альянсе редким старьем. Впрочем, из той же оперы все эти кольца, цепи и обязательно здоровенный плазменный пистолет «Разрушитель» на боку, какой у Германа отметил автоматически, когда он выбирался из машины. Учитывая непонятные прошивки, капризность и отказы на ровном месте, про эргономику промолчу, то реальное предназначение такого оружия — понты, пусть и дорогие.

Потом друг после третьей кружки пива поведал, что его женой стала «та девчонка, ну помнишь, о которой ты мечтал, но она тебе так и не дала, вроде бы не обжимались с ней даже».

— Представляешь? Ох, баба огонь! А в постели что творит! Это…

Не стал говорить, что про «своих», да и чужих баб, точнее, какие у них пристрастия, мужчины обычно никому не рассказывают, если они повзрослели. Мне было плевать на его моральный облик, как и всех остальных. Я думал об Охоте и отслеживал обстановку.

Опять проснулся. Вокруг все в порядке. Вроде бы ничего страшного, а холодный пот прошибал. И вот что мне хотело сказать подсознание, к каким мыслям подтолкнуть?

Да, похоже, что жизнь Германа прошла под эгидой достижения чужих мечт, давно мною отброшенных, как мусор и шлак, но они… они не сразу стали его. Постепенно. Так происходило часто…

И будто удар молнией или разряд по мозгам.

Да, не может такого быть! Любимая и любящая женщина и друг? Как банально, сериально и сопливо. Но теперь мысли и воспоминания проносились с космической скоростью, а мозг вычленял все больше и больше крохотных, мелких деталей, на которых раньше не заострял внимания. «А… я гххскхлель», — легко и просто накладывалось на «а я с Хельгой»…

И ведь все было перед глазами. А джампи и подстава нас — последнее доказательство, четко вписывающееся в сложившуюся картину прошлого. Если у меня не синдром Мандело или паранойя, а может и чертов Ситрус влиял. На примере воздействия лича я оценил ментальные возможности местных деятелей, сам ведь недоумевал до сегодняшнего дня, почему так грубо использовались пси-инструменты.

Но не в этом дело. Итак. Первое. Ввод препарата Z-10. Именно он обновлял и разгонял до предела иммунную систему, не позволял инопланетным паразитам развиваться. Аналоги клещей, всевозможных червей, пиявок и прочего дерьма дохли сами, попробовав добраться не только крови, но и нашей плоти. Однако у этого чудесного средства имелась маленький такой побочный эффект — вероятность гибели реципиента с каждым приемом увеличивалась. Максимально допустимая величина, при которой можно было вводить «зетку» — тридцать. Например, у меня, она на тот момент составляла пятьдесят три процента.

Рейку оставался еще год до завершения контракта. И скорее всего, его порог отторжения приближался либо к шестидесяти, либо даже к семидесяти процентам, так как он мало времени занимался самосовершенствованием. Да, многое приходилось отдавать, чтобы где-то даже не на проценты, а на их доли увеличивать заложенный в организм потенциал. И все через боль. Поэтому вакцинацию Лесли