Алексей Колентьев - Партизаны третьей мировой. Главный противник Страница 60

… В бункере уже во всю шёл процесс приготовления ингредиентов для горючей смеси. Две солидные кучки алюминиевых опилок и тонкой мыльной стружки уже высились на двух кусках брезента. В довольно новом ведре, приватизированным Варенухой и половинке автомобильного бензобака, мы соорудили нечто вроде водяной бани и работа закипела. Печь пришлось собирать заново, но это сейчас уже было не страшно: походная «буржуйка» монтируется и запускается в течение получаса. Михась открыл все заглушки в бункере, так что испарения внутри берлоги не задерживаясь выходили подгоняемые довольно приличной естественной тягой. Помешивая получавшийся бурый «кисель» толстой, сучковатой палкой я поделился с артельщиками постигшим нас горем. Вопреки ожиданиям, особого беспокойства известие не вызвало: когда схроны закладывались, я сразу объяснил, что так или иначе, тайники могут обнаружить. Не один, так другой схрон вполне можно отыскать, причём вполне вероятно, что это произойдёт совершенно случайно. Михась не замкнулся в себе, движения и речь приятеля потеряли былую неуверенность и нервозность. Оставался лишь мандраж перед боем, но это вполне обычное явление, избавиться от него невозможно, каков бы ни был багаж боевого опыта за плечами. Неожиданный интерес проявил только Варенуха, бывшего дальнобойщика интересовало, кто это такой ушлый добрался до припасов миновав все ловушки.

— Антоша, ты уж не серчай на старика — Когда ему что–то было нужно, водила прикидывался старым и больным пенсионером — Как же этот гад кубышку — то нашу распечатал?

Вопрос этот не то чтобы особо меня мучил, лишая сна и покоя, но чувство уязвлённого профессионального самолюбия нет–нет да и вызывало лёгкие приступы досады. Помешивая палкой варево, я начал рассуждать вслух:

— Видишь ли Виталий Семёныч, тут трудно так конкретно пальцем показать, мол вот от ворюга и злодей. Что один спрятал, другой завсегда может отыскать, особенно если он сам прятать мастер. А наш тайник именно мастер нашёл….

— Может это кто–то из русских — Варенуха слегка запнулся, его загорелая лысина покрылась лёгкой испариной от усиленной работы мысли — Ну… наёмник какой–нибудь, который наши места знает?

Такая мысль приходила мне в голову, но поразмыслив пришлось её отложить на дальнюю полку. Будь это кто–то из эмигрантов или бывших советских военспецов подавшихся в наймиты к оккупантам, то железяку он бы на крышку люка не воткнул. Будь это природный таёжник, да даже спец из бывших армейцев или ментов, то так метку оставлять они не обучены. Этот вполне мог оставить ветку, стебель травы, пучок хвойных иголок — любую природную метку, чтобы хозяин схрона ещё сто раз подумал, прежде чем определить проникновение. Наш спец оставил бы одному ему заметную «контрольку»[38] и время от времени бы наведывался к тайнику, а поняв, что схроном пользуются организовал возле него засаду. Нет, тут был некто обученный на Западе, только там слепо доверяют электронике, даже в таком тонком деле как ловля диверсантов. Сделав ещё два круга палкой в дошедшей до нужной кондиции смеси, я только отрицательно покачал головой.

— Нет, это янкес… может быть немец, либо англичанин. Опытный, битый — без вариантов, но не наш, могу что хочешь в заклад ставить. Импортные вояки, оне оченно технические примочки уважают, во всём на них полагаясь. Вот и этот «мистер» не исключение: грамотно закладку обнаружил, почти ювелирно подошёл, даже сторожевики наши все снял красиво. А потом всё испортил и «жучка» поставил… не уважает нас враг, совсем не уважает.

Варенуха, подставив мне канистру только крякнул, «горючка» тягучей струёй полилась через воронку в ёмкость. Потом он плотно завинтив крышку пошёл за следующей и снова спросил:

— Почему не уважает, ты ж сказал всё хитро сделано. И ловушки снял и следы запутал. А что до электроники, то может наука военная теперь этого требует?

— Наука допускает вариации — Я снова наполнил ведро бензином и начал сыпать мыльную стружку и алюминиевые опилки — Тут строгих правил нет. Главное это победить, оказаться хитрее противника. А этот янкес поленился, не захотел ноги топтать и оставил маяк для летунов или артухи. Дёрнем мы за верёвочку, а хитрая машина кому надо просигнализирует и квадрат накроют почти сразу же. Схрон в зоне базирования крупной армейской группы, наверняка за сектором закреплена миномётная батарея или типа того. Лень им засаду выставлять, не воспринимают пиндосы нас как силу. А кто это был пока не след выяснять, будет время и эту загадку распутаем.

Пар от водяной бани вытягивало довольно шустро, через два часа смесь была расфасована по канистрам. Варенуха убежал наружу, прихватив с собой пачку вонючей «Примы», а мы с Мишкой быстро разбирали печь, укладывая части в небольшие вязанки. Михась неосмотрительно схватился за ещё горячий котёл и зашипев сунул обожжённый палец в рот. То ли от долгого воздержания, то ли повинуясь вечному своему чувству противоречия, он глухо проворчал:

— Время, время!.. А ты не много ли обещаешь, напарник? Нас всего трое и может так получиться, что в последний бой идём. Ты можешь поручиться, что у нас будет это самое «потом», а?..

Страх, неуверенность в себе, как опасную инфекцию — лучше задавить в самом начале, иначе своими гнилостными испарениями они отравят разум, заставляя совершать ошибки. Нужно заставить человека посмотреть на предмет их вызывающий как бы со стороны, убедить найти способ победить противника, прежде всего мысленно. Всё, что так или иначе выводит нас из равновесия, прежде прокручивается в воображении и в зависимости от того, насколько живо можно себе представить что–то, появляется установка на победу или наоборот. Чаще всего, люди думают о поражении, тем более если извне приходит сплошной негатив. В армии, чтобы голова не думала лишнего, тело обеспечивают работой. У нас даже такой подход себя не оправдал, поскольку нет никакой отдушины, кроме как изредка покурить или выспаться. Внимательно всмотревшись в лицо приятеля, я утвердительно кивнул:

— Время и обстоятельства, взрослый человек может создать сам. У нас есть оружие, есть знания и подходящий по случаю опыт. У меня чуть больше, у вас с Семёнычем может быть чутка пожиже, однако сами под наши пули амеры не подставятся. Мы имеем дело с профессионалами, которые зря денег не получают. Но слабости есть у всех — они думают, что уже победили, посему расслабились, это нам в помощь….

— И долго нам будет везти, ну раз подловим, может быть дважды обдурим, но как долго?

Михась стукнул стиснутыми кулаками себя по коленям и со странной смесью отчаянья и надежды вскинул на меня блестящие от слёз глаза. Притворившись, что ничего не замечаю, я продолжил: