Игорь Поль - Ангел-Хранитель 320 Страница 61

– Заходят в тыл, – догадывается Сергей. – Сейчас наша очередь.

– Внимание, Стрела-3, к нам гости, – тут же отзывается в наушнике Фенечка.

Где-то почти неслышно бубнят пулеметы КОПов, расстреливая живые мишени. Гаснут красные точки. Просто учения какие-то.

– Триста двадцатый, внимание!

Приземистая машина вылетает из-за поворота. Стремительно летит по улице неровными зигзагами. Непривычный силуэт. Скошенный, угловатый корпус. Большие колеса, на вид резиновые. Откуда-то сзади нее вываливаются темные фигурки, кувыркаются по бетону, вскакивают, выстраиваются в цепочку. Хобот короткой пушки шевелится, словно живой, выискивая цель. Глухо бухает короткой очередью, окутывается дымом, заставляя легкую машину подпрыгивать. Где-то дальше по улице, в районе позиций первых отделений с резкими хлопками лопаются снаряды. За три секунды Сергей успевает рассмотреть чужой броневик в деталях. Классная штука эта дурь!

Триста двадцатый шагает из-за колонны, опуская стволы, как ковбой в старинном вестерне. Он увлечен и спокоен. Ему не требуется допинг. В закрытом пространстве холла короткая очередь его пулемета давит на перепонки. Словно в раздумье, огромное панорамное стекло медленно осыпается волной разноцветных осколков. Реактивный выхлоп безоткатного орудия переворачивает мягкое кресло у стены, срывает с мозаики стен плети живых побегов. Холл заволакивает дымом выхлопа, смешанным с гарью пластика. Триста двадцатый стремительной тенью мечется между колоннами. Телеметрия показывает, как кумулятивный снаряд прошибает хлипкую броню насквозь. Бронемашина, словно бык, нарвавшийся на бегу на удар кувалды в лоб, резко останавливается, развернувшись боком. Снова выстрел. Улица вспыхивает ослепительным светом. Брызги расплавленной брони сыплются на бетон. Искры вспышек сквозь дым. Пехота и не думает залечь, переходит на бег. Их пехота тоже знает, что такое сближение с противником. С визгом рикошетов по стенам холла вскипают пыльные фонтанчики из разбитой штукатурки. Дымной вспышкой бьет в колонну заряд гранатомета, осыпая холл дождем бетонных осколков. Брызжут на тротуар остатки стекол. Сергей не видит противоположной стены коридора, так плотна завеса дыма и пыли. Триста двадцатый продолжает свою игру, выкатываясь на улицу, поливая цепь короткими частыми очередями. «Мошки» транслируют, как тяжелые пули в брызгах плоти прошивают маленькие фигурки насквозь.

Шальная пуля чиркает по краю чаши, рикошетирует в потолок. Сергей запоздало прячет голову. Матерится.

Триста двадцатый снова укатывается под защиту стен, уступая инициативу стрелкам. Те обнаруживают себя, за несколько секунд поочередно, как в тире, выбивают оставшиеся темные фигуры. Только один неприятельский солдат добегает до полосы «мази», падает на спину, барахтается посреди улицы, пытаясь встать. Щелчок выстрела из снайперской винтовки пригвождает его к земле. Короткая винтовка, выпавшая из рук, медленно скользит по дороге, словно живая.

– Плюс один! – Голос Самурая подрагивает от сдерживаемого азарта. Непробиваемая самурайская невозмутимость пасует перед молодостью и жаждой славы.

Бой третьего отделения длится всего около тридцати секунд. Сергею кажется, что дольше. Первое отделение уже пересекло улицу, закрепилось среди домов. Светает. Надо торопиться. Сергей выходит последним, нервно оглядывается на горящий броневик и трупы на дороге. КОП пружинисто топает рядом, развернув торс назад. Сергей мысленно ободряюще похлопывает его по броне. Волна ответного тепла словно мягкая рука. Чадят на широком Грузовом тракте две вражеских машины. Сейчас они совсем не страшные. Башня у одной снесена напрочь. Не иначе, Орландо постарался. Неподалеку на дороге уткнулся лицом в бетон невысокий солдат. Дорожка из черной крови растекается из-под него, маслянисто отражает свет. Факел, присев на колено, пристраивает под темное тело «подарок» – активированную плазменную гранату. Рев самолетов над головой становится громче. Спасительная чернота тени. Исчезает ощущение десятков наблюдающих за тобой глаз. Впереди снова кварталы одинаковых домов.

Где-то позади змеей переползает на новую позицию Самурай. Сергей представляет, как он минирует вход в подъезд и лестничную клетку, пристраивает винтовку на перевернутый стол в пустой комнате. Шарит прицелом из темной глубины по пустынной улице. Довольно щурится, оценивая позицию. Все-таки снайперы – чокнутые от рождения.

Быстрые перебежки вдоль домов. Необходимо оторваться как можно быстрее. Снова мелькают красные значки бронемашин на тактической карте. Быстро ориентируются, сволочи!

С неба надвигается вибрирующий гул. Черные монстры с тягучим воем пикируют сверху, заставляя вжимать голову в плечи. Как живой изгибается под ногами тротуар. Звеня, сыплются сверху стекла. За спиной катится черная волна дыма и пыли.

– В укрытие! – запоздало командует взводный. На месте домов, которые они покинули пару минут назад, поднимаются дымные столбы.

– Хреново дело. Небо совсем не держат. Быстро накрыли, мать их! – тихо бормочет лежащий рядом Стански.

Небеса продолжают удивлять каруселями разноцветных огоньков.

18.

Командира БЧ-2 корвета «Стерегущий» энсина Фабио Зерители море манило с самого детства. К его сожалению, родная планета Йорк имела только один вид крупных водоемов – соленые тропические болота. Ребенком Фабио жадно смотрел голофильмы об обитателях сумрачных глубин, одну за другой глотал книги о морских битвах и путешествиях. В юности он научился эффектно плавать в бассейне, приводя в восторг дурочек подружек. Повесил в своей комнате огромную голографическую картину, на которой бушевало штормовое море. Читал от корки до корки бюллетени имперского флота. Едва достигнув совершеннолетия, в нетерпении заполнил бланк заявления на поступление в Имперскую морскую академию. И улетел с Йорка на бесплатном армейском транспорте, оставив с носом очередную подружку, в надежде на романтические отношения сказавшейся беременной.

Родители сочли его решение довольно эксцентричным. Уроженец планеты Йорк – одной из основ метрополии, он от рождения имел полноценное имперское гражданство. Не то что эти выскочки с окраинных миров, которые получали гражданство с правом голоса только после десяти лет непрерывной военной службы. Так что необходимости служить у него не было. Имперские граждане не имели нужды. Им был обеспечен солидный пожизненный социальный пакет, включающий в себя бесплатное жилье, продовольственный паек и денежное содержание, достаточное для того, чтобы покупать себе одежду. Что из того, что бесплатная квартира представляла собой клетушку без окон три на три в нижнем ярусе мегаполиса, а бесплатная еда выглядела, как сырой кирпич? Зато дважды в день из крана бежала чистая вода, раз в сутки можно было принять водоэмульсионный душ, а брикет соево-дрожжевого концентрата можно было полить соусом со вкусом говядины или рыбного филе и запечь в плите с автоповаром. Чего еще желать? Можно было занять денег в государственном банке и поступить в университет. Стать инженером или финансистом. Сидеть в светлом офисе в верхнем ярусе среди вьющихся по стенам зеленых побегов, зарабатывать кучу денег. Но, видимо, в программе автоакушера что-то разладилось при рождении Фабио. Что-то крепко приложило его по мягкой детской макушке. И теперь, спустя пять лет, обозревая с крохотного пятачка верхней палубы водную равнину до самого горизонта, энсин гадал, помешает ли начавшаяся война прибытию очередного вертолета со служебными девочками для команды, или ему опять придется обхаживать штурмана – стервозную от количества страждущих лейтенанта Марию со странной фамилией Хо, в надежде на ее переменчивую благосклонность. Увы, исполнение последнего означало и то, что ему придется играть в шахматы и пить виски пару ночей подряд с соседом по каюте в качестве платы за его двухчасовое отсутствие на своей койке. Больше на их небольшом суденышке уединиться было негде. Прикинув, что плата за минутное удовольствие слишком велика для его растущего организма, Фабио все же решил дожидаться вертолета. Утешала, однако, мысль о том, что когда он станет капитан-лейтенантом, а это непременно когда-нибудь случится, ему будет предоставлено право пользования служебными проститутками для старшего командного состава.

С началом войны тревоги следовали одна за другой. Дошло до того, что частенько приходилось ночами спать на жестком полу боевого поста, постелив на металл палубы гармошки спасательных жилетов, и то и дело гонять ленивую скотину Дранга менять шланги гидравлики на пусковых установках зенитных ракет. Эти пусковые – кошмар наяву. Капризные, словно лейтенант Хо в постели младшего офицера. После череды стрельб сочленения шлангов трескались и текли, грозя заклинить механизм подачи ракет. Черт бы побрал эти эксперименты! Подумаешь, удвоенная производительность при пуске! Работают же люди с нормальной техникой. Чем хуже та же «Оса-Квадро»? Надежна, как гранитная скала. И никаких нервов. Стреляй, пока не надоест. Правда, есть в чертовых «Иглах» и несомненный плюс. Именно его, Фабио, боевая часть разнесла три дня назад в пух и прах тяжелый орбитальный бомбардировщик за пределами дистанции пуска его бортовых ракет. Была красивая картинка на тактической голограмме, и нет ее. И личная благодарность от командующего эскадрой в личном деле.