Максим Замшев - Избранный Страница 61

Процесс съемки увлек его, и он то и дело нажимал на кнопку, искал подходящий ракурс, никак не мог оторваться от объектива, пока Наташа не тронула его за плечо. Он повернулся в ее сторону с недовольным видом, а она указала ему на быстро идущего молодого человека. Тот явно направлялся к ним и по виду походил на одного из служителей сей обители надгробных камней и плит. Чем ближе он подходил, тем заметнее было его волнение…

Не произнося ни слова, Гийом Клеман, а это был именно он, встал рядом с Климовым и бесцветно и очень устало посмотрел на него. Он будто стремился узнать его, но не узнавал. Это длилось несколько секунд, но Алексей потом вспоминал эти секунды как самые длинные в своей жизни.

– Махно умер, рапсодия жива! – Гийом произнес это медленно и глухо и вдруг совсем по-детски, беспомощно улыбнулся.

– Простите, что-что? Какая рапсодия? – растерялся Климов.

Гийом ничего не отвечал, только смотрел и улыбался. И тут моментально, как в голливудском фильме, рядом с Гийомом вырос полный человек в сопровождении двоих молодцов.

– Гийом Клеман?

Юноша кивнул.

– Полиция Парижа! У нас есть к вам несколько вопросов, связанных со смертью Жоржа Леруа! Пройдите, пожалуйста, вместе с нами!

Несмотря на формальную вежливость, в тоне комиссара Легрена звучала такая непреклонность, что вряд ли кому-то в голову пришло бы сейчас ему возражать. Гийом Клеман в сопровождении полицейских направился к офису. Видимо, там Легрен собирался его допросить. По отношению к Климову, Наташе и Пьеру полицейские вели себя так, словно их вообще не существовало.

Климов переглянулся с Пьером, тот сделал ничего не понимающее лицо, Наташа стояла в глубокой задумчивости и ни на что не реагировала. Алексей убрал фотоаппарат в чехол. Что-то надо было делать, чтобы преодолеть овладевшее всеми оцепенение…

И вдруг кладбище потряс сильнейший взрыв. Что-то словно подбросило весь мир вверх, а потом погрузило в темноту и тишину.

14

Смотрителя охватило бешенство. Услышав из телетайпных агентств информацию о взрыве на Пер-Лашез, который все комментаторы характеризовали как очередную наглую выходку террористов, он все понял. Его указания о невмешательстве до самого последнего момента не выполняются. Хорошая новость за полчаса до начала заседания Синклита! Кто-то из его людей ослушался и решил залить Париж кровью, надеясь, что в этой мутной красной водичке выловится какая-нибудь рыбка. По всему выходило, что из повиновения вышел Дед. Он всегда, как бывший партийный руководитель, недолюбливал людей из Конторы. Рано или поздно Дед предаст! Смотритель давно свыкся с этой мыслью. Теперь понятно, почему он так опекает этого выродка Брынзова. Хочет поставить его на первый пост, а сам тянуть за все ниточки. Но его, Смотрителя, еще никто не обыгрывал. Не с тем связались! Да, ему почти восемьдесят, но сил хоть отбавляй. Сегодня на Синклите он им покажет…

Синклит, по многолетней традиции, заседал в неприметном особнячке в глубине переулков между Остоженкой и Пречистенкой. В этих бывших барских хоромах члены Синклита, выходцы в основном из советской элиты, на время окунались в ту атмосферу, с которой всю свою первую жизнь неистово боролись.

Члены Синклита приезжали по одному, это тоже было традицией. Первым свое место во главе стола занимал Смотритель, затем остальные по старшинству и значимости своего положения в Ордене. Но сегодня обычный порядок вещей нарушился. Войдя в небольшой овальный зал, Смотритель увидел, что Дед уже на месте и неторопливо расхаживает возле стола. Они сухо поклонились, как боксеры за день до решающей схватки, и Смотритель сел на свое место. Дед так и остался стоять.

Заседание началось с привычного исполнения Интернационала, который слушали стоя, однако никто не подпевал. Все члены Синклита лучшие свои годы, полные любви, сил, энергии, оставили в прошлом. В их старческих мозгах ныне жила только одна страсть – страсть управлять миром, отпускать тайные пружины, менять президентов и премьеров только для того, чтобы упиться полной властью над судьбами.

Смотритель начал свою речь. Он долго говорил о том, что Избранный найден и каждый шаг его известен. Как только он обнаружит то, что нам нужно, он будет уничтожен. Но сейчас мы не можем рисковать и должны действовать крайне осторожно. Если что-то помешает естественному ходу событий, то мы проиграем. Так было всегда. Смотритель не мог предположить, пострадал ли Избранный от взрыва или нет. Если пострадал, он задушит Деда собственными руками.

Все слушали внимательно, по желтоватым морщинистым лицам ничего нельзя было разобрать, увидеть хоть какую-нибудь реакцию. Даже Смотритель, умудренный многолетними интригами, не мог до конца понять по своим соратникам, успел Дед провести с ними подготовительную работу или решил сыграть против него в одиночку.

Смотритель закончил. В тишине было слышно только, как кашлянул Дед.

– Вы что-то хотите сказать, Егор Егорович? – Смотритель не хотел упускать инициативу и решил спровоцировать Деда.

– Да, – Дед поднялся. Его плотная, до сих пор коренастая фигура подалась вперед. – Я думаю, что сказанное мной сейчас разделят все члены Синклита. Многие годы мы боролись с Организацией, заманивали в ловушку ее членов, собирали информацию по крупицам. Все эти годы вы, уважаемый Смотритель, не уставали твердить нам, что главное – это не пропустить появление некоего Избранного, которого определит каким-то чудесным образом Организация. Мы жертвовали порой лучшими нашими агентами, чтобы проникнуть в тайну Избранного, строго следуя вашим инструкциям. Но я, как и многие члены Синклита, все чаще задавал себе вопрос: зачем нам этот Избранный и что изменится с его появлением? Как он повлияет на нашу главную цель? Вам, кстати, не откажешь в чутье. Вы поняли, что дальше водить нас за нос нельзя, и открылись на одном из наших собраний: Избранный должен найти свиток Дормидонта, этого тайного русского Нострадамуса. В этом свитке якобы содержится та информация, без которой нам не достичь никогда нашей главной цели – полной власти в этой стране. Год назад вы приказали прекратить явную борьбу с Организацией. Вы доказывали нам, что это может помешать в угадывании Избранного. И вот – ура! Мы искали, искали и нашли Избранного. Невероятных усилий стоили эти поиски, не один и не два человека попадали под подозрения. Одного мы даже отправили на тот свет. И кто бы мог подумать, что настоящим Избранным окажется никчемный журналист, ловелас и бездарь!

Дед произносил все это с такой страстью, словно произносил монолог Гамлета на выпускном экзамене в театральном училище.

– Что в итоге? Лучшие наши люди все время заняты бесцельным слежением за идиотом, прохлаждающимся без дела в Париже. И все только потому, что он должен найти эту пресловутую вторую часть. А нужна ли нам эта древность? Что в ней такого? Ответа на этот вопрос нет. Я, признаюсь, не мог смириться с подобным и провел собственное расследование. Догадайтесь, к чему я пришел! Правильно. Я задал себе один маленький, но очень важный вопрос: какая главная цель прослеживается во всей этой безумной и дорогостоящей суете-слежке? Мне стало ясно, что задача у того, кто заставляет все это осуществлять, одна: саботировать и прекратить борьбу с Организацией, которая за это время вырастет и окрепнет. А всем вам хорошо известно, что именно Организация все эти годы стоит на нашем пути. Причем тут какой-то свиток? Мы и без свитка способны довершить начатое…

По залу прокатился тихий недобрый шумок.

– Не скрою, я взял всю ответственность на себя. С сегодняшнего дня мною начата операция по уничтожению всех, кто вовлечен в Историю Избранного. Пора с этим кончать! И так немало дров наломано. Мы должны смести с лица земли этих негодяев из Организации, вместе с их мифами и тайнами, и избавиться от тех, кого эти недоумки вовлекли в свой порочный водоворот. А вы, дорогой Смотритель, похоже, предатель! А как назвать того, кто противодействует борьбе с врагом? Ваша игра кончена!

Егор Егорович Кремнев снова кашлянул, и в комнату вошли двое. Они подошли к Смотрителю, подняли его легкое стариковское тело под руки и вынесли из комнаты как большую ненужную куклу.

15

Настя Безансон сидела в своей квартире у телевизора и ровным счетом ничего не могла понять. Все телевизионные новости в один голос передавали о взрыве на кладбище Пер-Лашез. Кто организовал этот взрыв? Неужели Организация? Но зачем? Они должны беречь жизнь Избранного как зеницу ока. Пьер Консанж, давно завербованный Орденом, сообщил, что едет вместе с Избранным на кладбище. Она велела пристально следить за каждым его шагом.

Да… Могла ли она подумать тогда, много лет назад, когда в метро к ней приклеился худой студент с несчастными глазами, что будет давать указание не выпускать его из вида… и кому? Одному из лучших в мире скрипачей! В ту пору она была другой, она еще не была знакома с Дедом. Если бы она могла прочитать страшную тревогу в глазах бабушки в день появления этого человека в их доме! Но что теперь…