Владимир Яценко - Ржавая Хонда (сборник) Страница 61

– А это обязательно? – отвлекает он от еды Генерала. – Мы как-то не готовы к допросу.

«Бегом за дверь, иди готовься!!!» – едва не кричу вслух. Но вместо этого вполне дипломатично поясняю:

– На сегодняшний день из стратосферных дирижаблей, ребятки, только мой «Кузнец» оборудован реактивной тягой. Единственный в мире. А на такой высоте другие виды локомоции науке неизвестны. Так что монополия… сами понимаете.

– Ничего подобного, – хмурится Костя. – У нас в Новосибе тоже реактивный стратостат стоит.

– У вас стоит, – я развожу руками: – А у нас летает!

– Ваши предложения?

– Маловато денег будет! – говорю нагло до развязности и с удовольствием вижу, как светлеет лицо Генерала. – А чтобы не шла речь о тройном номинале стартовой цены, хотелось бы вашу проблему услышать в подробностях. Что за «летающий объект»? Откуда?

– Тройной номинал? – недоверчиво переспрашивает Лидия.

– А подробности у нас такие, Александр Николаевич, – цедит слова Костя, – поскольку мы платим вперёд и налом, то и риски все на нас. Вы свою оплату получаете независимо от результатов экспедиции…

– И оплата эта, – усмехаюсь я, – всего лишь цена туристического круиза к стратосфере и обратно. Включая стоимость топлива. Я же, со своей стороны, впускаю на борт четверых бандитов. Без всякого досмотра багажа. Да ещё обеспечиваю их десант на неизвестный транспорт…

– Насчёт «бандитов» вы полегче…

– А вы досмотрите, – поддерживает напарника Лидия.

– …И если этот транспорт является чьей-то собственностью, то я автоматически становлюсь соучастником. Причём «крайним» соучастником – меня-то найдут в любом случае.

Они молчат.

Лидия убирает со стола кейс, а Костя смотрит в оранжевый зев фальшивого камина.

Генерал спокойно приканчивает своего окуня, не забывая о коньяке. Отвратительно! Но, судя по всему, он доволен.

– Что вы хотите, Александр Николаевич? – приходит в себя Константин. – Только, пожалуйста, без фантазий о трёх номиналах.

– Две сотни и подробности! – твёрдо говорю я. – Можете считать, что настроение у меня нелётное…

– Нам нужно посоветоваться, – говорит Костя.

– Советуйтесь, – я пожимаю плечами. – Дверь не заперта.

– Нам нужно посоветоваться с товарищем генералом, – уточняет Лидия.

– Ха! Только не забудьте позвать, как закончите…

Встаю и ухожу. Чёрт его знает почему, но не нравится мне эта компания, и всё тут. Никогда такого не было! Всегда подъём для меня был праздником. Но не сегодня…

Я выхожу в раскисший мартовский мир к снежной каше по щиколотку и застывшему строю дорогих, высокомерно поблёскивающих хромом и позолотой автомобилей. Моя серебристая «одиннадцатая» выглядит в этом ряду скромной Золушкой, по недосмотру охраны попавшей на королевский бал.

С правого фланга, нависая над остальными машинами, попирает колесом высокий бордюр чёрный «Хаммер». Я подхожу ближе: русские номера, удлинённая база, тонированные стёкла… Одного взгляда на резину достаточно, чтобы вновь почувствовать гнев, – рисунок «звёздочкой»…

– Александр? Товарищ генерал просили вас вернуться.

Решительно оборачиваюсь, но… нет. Это всего лишь официант. Я возвращаюсь. Кейс с деньгами стоит рядом с моим креслом.

– Мы согласны с вашей ценой, – говорит Лидия. – Только укажите форму оплаты и гарантии, которые бы вас устроили. По понятным причинам, мы сможем рассчитаться только после экспедиции…

– Это немецкий стратостат, Александр, – перебивает её Костя. – Гитлеровцы запустили его в конце сорок четвёртого. У нас есть частота его позывных и периодичность сигналов. Мы – профессиональные охотники за сокровищами. Возлагаем большие надежды на этот транспорт.

– Так дождитесь, пока он войдёт в воздушное пространство России, и сбейте… Неужели запуск ракеты дороже двух сотен?

– Дешевле, – соглашается Лидия. – Проблема в другом. Стратостат циркулирует по замкнутому контуру: Германия, Венгрия, Западная Украина, Чёрное море, Турция… и обратно, через Средиземку в Европу. Кроме того, предполагается, что на нём спрятаны нацистские сокровища и секретные документы.

– Мы думаем, – вновь перебивает её Константин. – Что, оказавшись на борту, справимся с управлением, доберёмся до России и посадим стратостат у себя. Ваша задача – подойти к объекту и обеспечить наш спуск на верхнюю палубу. В носовой части есть люк к мостику верхнего стрингера. Вы убедитесь, что мы вошли, и всё… Дальше – не ваша забота.

– А медик зачем?

– Во избежание… – хмурится Костя.

– Когда мы сможем вылететь? – интересуется Лидия.

– Завтра, – я неохотно киваю. – Вот только снег… хорошо бы роту салабонов с учебки – снег с крыши ангара сбросить. – Генерал благосклонно кивает. – И ворота «откопать»… Как подойдут топливовозы, заправлюсь… воздух, герметичность… Утром приезжайте… кстати, скафандры, надеюсь, ваши? Средства связи, баллоны с воздухом…

– Наши, наши! – улыбается Лидия. – Вот это конструктивный разговор!

– Ага! – в тон ей говорю я. – Кстати, о «конструктиве». Там перед ресторацией не ваш «Хаммер» стоит?

– А что такое? – напрягается Костя.

– Да так… о гарантиях. Меня вполне устроит, если по приезде вы загоните машину ко мне в гараж, оставите ключи, техпаспорт и генеральную доверенность… лет этак на сто…

«Отрывались» трудно.

Как назло с вечера поднялся ветер, а под утро повалил мокрый снег. После нескольких неудачных попыток вывести «Кузнеца» через боковой створ мне стало понятно, что придётся сдвигать крышу. Я запустил насосы и поднял вакуум в оболочке. Потом, отстрелив удерживающие концы и шланги низкого давления, «толкнул» аппарат вверх: он всплыл по направляющим мачтам и выпрыгнул из эллинга в неприветливое небо. По «каштану» послышалось чьё-то невнятное чертыхание. Кто-то пожаловался, что опрокинул на себя горячий кофе.

– Пейте холодный… – презрительно посоветовал я.

Коробка эллинга быстро уходила вниз, заволакивалась рябью снега. Но, прежде чем она исчезла из виду, я успел заметить, как начали сходиться лепестки крыши.

Хорошая примета.

Потом на какое-то время окружающий мир перестал существовать. Судя по GPS, нас сносило к Хаджибеевскому лиману, но любоваться замысловатым рельефом берегов не было возможности – всё тонуло в бледно-сером мороке. Стрелка альтиметра бодро мотала высоту, а я всё гонял бортовой компьютер по диагностике герметичности жёстких оболочек и отсеков. Отчёты радовали «зелёным».

Миновав отметку тысячи метров, мы вырвались из первого эшелона облаков. Но солнца не было. К иллюминаторам прилипли бисеринки влаги, а над нами, судя по картинке телемонитора, висел второй купол сплошной облачности.

Моё настроение росло вместе с высотой. И какие, собственно, у меня проблемы? Собаку убили? Да такой смерти можно только позавидовать: мгновенно и на боевом посту. Себе лучшего не пожелаешь! О чём ещё мечтать-то? Стометровая яхта? «Кузнец» в два раза длиннее. И сороковник в ширину. И высота двадцать метров. И сесть я могу что на воду в океане, что на плато в Гималаях, что посреди Большой австралийской пустыни.

«Вакуумный реактивный стратосферный дирижабль с жёсткой оболочкой переменного объёма». О! А «Кузнецом» его сам Генерал окрестил. Была тогда у него фишка насчёт отечественного стратосферного флота.

Только прогресс шибко быстро вперёд ломанулся. Мимо стратосферы и орбитальных комплексов. Современные ракеты с Земли к Марсу и Венере напрямую летают. А мы тут остались. В тылу передовых технологий… В глубоком-глубоком тылу. Без работы, пособий и поддержки правительства.

Отвезу этих бандитов куда просят и отправлюсь на своё любимое место – к Мадагаскару в Индийский океан. Сезон тропических циклонов, конечно, на излёте. Зато можно будет понаблюдать рождение облаков. Опущусь до тысячи метров, поймаю поток тёплого влажного воздуха и вместе с ним плавно, без спешки буду подниматься до шести-семи тысяч. Здесь он начнёт охлаждаться, превращаясь в огромные колонны кученые облака вертикального развития. А я поплыву рядом по ветру, не спуская с них глаз и объективов видеосъёмки. Буду смотреть, как влага радуется жизни и свободе, как она разбрасывает в стороны километровые рукава пара безупречной белизны. Завидую. Хотел бы я быть облаком…

– Командир! – О! Меня зовут. – Как там у нас дела?

– Отлично! – Я нисколько не кривлю душой. Потом всё-таки бросаю взгляд на монитор и уточняю: – Высота две пятьсот, ветер сносит в северо-западном направлении, то есть к цели. Системы работают нормально.

– Спасибо.

Мы прошли горизонт три тысячи, потом четыре. На пяти тысячах, наконец, засияло солнце. Я чуть раздвинул плечи домкрата, увеличив объём оболочки, и запустил двигатели на холостой ход. Пусть греются, выше – до ста градусов мороза будет. Фиг запустишь…

Десять тысяч встретили нас перистой облачностью, на мгновение прильнувшей к иллюминаторам и тут же отставшей, не оставив даже намёка на влагу.