Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4 Страница 61

Но и оставить ее просто так… было рискованно. Очень рискованно.

Легкие шаги. Женщина спускалась вниз по небольшой лестнице, спускалась уверенно, потому что это была ее яхта, и она проделывала эти движения должно быть тысячи раз.

— Вина захвати!

Да. Это молодой Кантарелла. Сукин сын…

— Не заработал!

Переливистый, звенящий смех.

А если вино в кладовке? Нет, не в кладовке. Точно — не в кладовке. Видимо, яхта довольно велика для озера, это скорее морское судно, хотя бы для каботажных плаваний.

Шаг. Еще один шаг. Он видел все это, как если бы мог смотреть сквозь дверь. Вот она подходит к каюте — тут две каюты, а не одна, весьма необычно для таких судов. Вот открывает дверь. На ногах у нее тапочки — чтобы не портить лак палубы и уверенно стоять на ногах. Шпильки тут не пойдут, нужно что-то с мягкой, плотно прилегающей подошвой.

— Ты всегда был счастливчиком, сукин ты сын…

— Эй, ну где там вино!

Рука потянула вниз край шерстяной шапочки, превращая ее в маску. Пистолет с глушителем наготове, он давно списан и до поры до времени был припрятан в надежном месте…

Двигатель уже работал — они отошли от причала. Насколько он знал Кантареллу — тот бы не стал неспешно плюхать полчаса только чтобы полюбоваться красотами озера. В конце концов — у него и так есть чем полюбоваться…

Движение… осторожно. Он взял с собой графитовую смазку для петель — но ночью так и не смог ей воспользоваться.

— Мерло подойдет?!

Крик был столь неожиданным, что он замер как подстреленным.

— Да ну его нахрен! Пусть банкир пьет эту дрянь.

Банкир?

Хорошо в этом во всем одно. Кантарелла ждет шагов, ждет того, что ему принесут вина из каюты — и на его шаги он не обратит внимания.

Понимая, что у него всего несколько секунд, и дверь может быстро открыться Паломник сделал несколько шагов, легко, как танцор поднялся по лестнице, держа наготове пистолет.

— Эй!

Кантарелла — конечно, он стоял у старомодного штурвала — обернулся.

— Руки на штурвал!

Паломник сделал два шага в сторону и уцепился за элемент оснастки

— Глупостей не делай. Даже если ты прыгнешь — я все равно успею выстрелить.

— Ты кто? Ах, ну да…

— Не дергайся…

— Мани, я…

Женщина даже не вскрикнула. Уже тогда Паломнику следовало бы заподозрить неладное.

— Иди в каюту — сухо сказал Кантарелла — это наши дела. Мужские дела.

— Но я…

— Иди, сказал…

Женщина повиновалась.

— Что дальше? Пристрелишь меня?

Паломник указал стволом пистолета.

— Вперед. Встань у паруса, я встану за штурвал. Оружие есть?

— Нет.

Паломник поверил. На прогулку на яхте с чужой женой — пистолет не берут…

— Давай, вперед. Не больше шага за раз. Пошел.

Медленно, точно в какой-то новой разновидности бального танца, копируя шаги друг друга — они переместились: Паломник за штурвал, Кантарелла к парусу.

— Ну. И что дальше. Зачем ты убил Галеано?

— Я его не убивал. Его убил чей-то вертолет.

— И ты решил, что это наш?

— Я убил Ташида. Перед смертью он все рассказал. Всю правду.

Кантарелла презрительно рассмеялся.

— Правду? Да перестань. Этот мелкий негодяй рассказал тебе только то, что сам считал правдой. Не больше.

— Давай, послушаем твою правду.

— Брось!

Паломник медленно обернулся. Вот так оно и бывает.

Женщина в черном купальнике, появившаяся из каюты и неслышно поднявшаяся по лестнице. держала его под прицелом тяжелой армейской «Беретты». Паломника поразили ее глаза — словно голыши на отмели, покрытой осенним ледком…

Паломник выпустил пистолет — и он стукнулся об палубу

— На колени!

Паломник медленно выполнил приказанное.

— Микелла, погоди, не стреляй — сказал капитан.

Он осторожно, так, чтобы не дать Паломнику ни единого шанса — поднялся на ноги. Подошел — другим бортом — к своей женщине, забрал пистолет, полуобняв ее. Поцеловал ее, не отрывая глаз от Паломника.

— Иди в каюту и жди меня.

Женщина высвободилась

— Разберись побыстрее…

— Несомненно, душа моя. Несомненно.

Когда женщина скрылась в каюте — капитан медленно опустился в позу индийского йога, не отрывая взгляда от Паломника

— Ты напрасно сюда пришел, друг мой — сказал Кантарелла

— Я напрасно остался в живых. Начнем с этого.

— И это тоже. Ты хочешь знать правду про все про это?

— Я уже ее знаю. Ди Фаусти тоже раскололся…

— А, этот… Я читал. Мерзавец чертов…

Кантарелла кивнул, словно отвечая каким-то невысказанным словам.

— Да, Ташид был прав. Я и в самом деле продался, друг мой. Продался задорого. А ты приходишь сюда и мешаешь мне. Что я должен с тобой сделать?

— Пристрелить.

— Ты прав. Пристрелить.

Внезапно — Кантарелла бросил пистолет вперед, Паломник машинально схватил его. По тяжести понял — полный…

— Что же, если ты думаешь, что знаешь правду, и уже вынес свой приговор — стреляй. Давай, стреляй, дружище. Стреляй.

Паломник, помедлив, положил пистолет перед собой.

— Есть что-то, чего я не знаю?

Кантарелла с усмешкой показал на дверь, ведущую вниз, в каюты…

— Ты не знаешь ничего, дружище. Вот она — знает, если хорошо попросишь — расскажет. Что знает. И я кое-что могу рассказать. Но не все. Правды не знает никто, дружище…

— Рассказывай — сказал Паломник

Кабинет диктатора, находящийся в одном из зданий в самом роскошном районе Рима — был на удивление скромно и непритязательно обставленным. Стол, приставленный к нему стол для совещаний, стулья. Ни рыбок, ни телевизора… ни даже нового штандарта с SPQR. «Сенат и квириты Рима» — новый девиз возрожденной республики.

Паломник сделал шаг вперед.

— Офицер Франсиско Пиньо по вашему приказанию прибыл!

Давило. Это давило бы даже, если бы он был в адмиральском кабинете… на базе в Таранто, в адмиральском кабинете он был всего несколько раз, во время награждений. А тут… глава государства…

Диктатор, не поднимаясь, показал ему на стул

— Садитесь.

Молодой контр-адмирал Мануэль Кантарелла без спроса присел напротив. Он был по полной форме, со знаками различия и наградами — в то время, как для Паломника — с трудом подобрали морскую форму без знаков различия. В Италии очень популярна адмиральская форма, ее носят все кому не лень, если у тебя есть яхта длиной более двадцати метров — сам Бог велел — и Паломник в такой форме, спешно подогнанной бывшим королевским портным — чувствовал себя полным идиотом…

— О вас позаботились? — задал вопрос диктатор.

— Да… синьор — с заминкой ответил Паломник. Как величать Короля — понятно, ваше Величество, как обращаться к офицерам — понятно, а тут…

— Вы длительное время отсутствовали на службе…

— Да, синьор… — поправил Паломник — в Африке

— Вы были тяжело ранены, выполняя задание правительства и брошены на чужой территории без помощи.

— Предыдущего правительства — уточнил молодой Кантарелла

Отец — проигнорировал замечание

— Так точно.

— Вам пытались помочь?

— Скорее помешать.

— Старшина уверен, что операция была нарочно провалена, а его самого — сдали германской стороне — уточнил молодой Кантарелла — тем не менее, старшина сделал все что мог, причем в условиях активного противодействия.

— С германской стороны? — уточнил диктатор.

— Да, синьор.

— Расскажите, как все произошло.

— Но это… долгая история…

— Позвольте, мне самому распорядиться своим временем…

И офицер итальянского ВМФ, известный как Паломник — погрузился в рассказ, разматывая с клубка причудливую нить событий, бравших свое начало несколько лет назад, в небольшом городке Доло Одо на сомалийско-абиссинской границе…

Прошлое

Зима 2003 года

Швейцарские Альпы

Кантон Вале, южнее деревни Церматт

Владения барона Карло Полетти

— Меня кое-что интересует… подробнее… — скажем так — заявил барон, постукивая ручкой по обеденному столу. На противоположном конце стола сидел вчерашний гость… впервые за несколько дней он нормально поел и сейчас налегал на крепчайший кофе с корицей. Барон приказал выставить целый кофейник.

— Что именно… — генерал Тимур зевнул — просите…

— Вот это место. Екатеринбург — 1000. Обогатительный комплекс.

Генерал махнул рукой

— Забудьте.

— Отчего же?

— Эти психи разнесли все на куски. Придурки чертовы… они активировали систему уничтожения.

— То, что сделал один человек — может сделать любой другой. К тому же… как я понял — несколько изделий вам все же удалось вывезти.

Генерал какое-то время молчал — было видно, что он зол. То ли из-за усталости, то ли из-за чего еще — он рассказал лишнее. Но слово не воробей, и если сказал «а» — будь любезен, договаривай до конца.