Исправительная академия - Алекс Хай Страница 61

— Да в порядке я!

— Василичу, фельдшеру нашему, виднее будет. Он тут доктор, а ты, раз на острове был, значит, преступник. Но нам до этого дела нет. Озерный закон прост: тонущего всегда вызволи.

— За это благодарю от всей души, дядь Жор. Правда. Но я не брежу.

— Давай-ка проверим. Леньку, внука моего, ты знатно напугал, княжич. Глаза под бегают, вращаются дико, чепуху несешь, к какой-то владычице взываешь — и не разбудить. Хотя… Есть поверье, что у каждой реки и озера свои духи на охране стоят. И что духов этих надо задабривать, чтобы улов был добрый. И худого делать нельзя — тревожить воду почем зря, ловить молодняк, сор бросать. Тогда, дескать, духи прогневаются и наказать могут. Но мне-то мой дед рассказывал. Да только это все местные рыбацкие поверья. Откуда княжескому сыну про наши легенды знать?

Я отмахнулся.

— Неважно. Где я? В Леднево?

— Не, снесло тебя. В Назии ты.

У меня внутри все похолодело.

— Назия?

— Ну да. Деревня такая. В честь речки названа…

Я нервно сглотнул слюну. Одну из тех глазастых девиц звали Назьей… Так это что получается — они там все… Так, стоп, Хруст. Что из того, что ты видел, было правдой? Что имело связь с реальностью?

Могли это быть игры разума? Например, наложение памяти прежнего Оболенского на мою — такое же наверняка возможно, если воспоминания решили вернуться? Что еще? Удар головой? Ну да, тоже что-то могло нарушиться.

Короче, понятно, что ничего не понятно.

Но слишком уж странным было это видение. Как кино или картинка. Слишком много пафоса, лубочности, даже кича… Впрочем, об этом можно будет подумать потом. Главное — я выбрался. И у меня было дело.

— Мне нужен телефон, — прохрипел я, пытаясь подняться. — Нужно позвонить…

— Куда?! А ну лег обратно!

— Вы не понимаете, — я захлебывался воздухом, которого внезапно стало слишком много. — Это очень важно! Я должен позвонить! Где ближайший телефон?

Рыбак продолжал удерживать меня и пялился на меня во все глаза. Видимо, было что-то такое в моем выражении лица, что он отстранился и вытащил из внутреннего кармана старой куртки кнопочный мобильник.

— У меня денег мало на счету. Вчера ежемесячную плату списали… Родне позвонить хочешь?

— Не совсем, — отозвался я и протянул руку. — Можно? Обещаю, я быстро. И я вам все возмещу, как все уляжется. Обязательно.

Рыбак отмахнулся.

— Да ладно… Еще с человека в беде плату брать. Но денег и правда хватит только на один звонок. Так что ты уж с умом номер набирай…

Телефон напоминал неубиваемый кирпич Nokia 3310. Небольшой монохромный дисплей, тугие кнопки, корпус из очень крепкого пластика и приятная основательная тяжесть в ладони. Мне было непривычно держать в руках такой раритет, особенно с учетом того, что в прошлой жизни я вовсю пользовался тоненькими смартфонами с кучей приложений.

Значит, только один звонок. Тогда никакого справочного бюро — буду звонить в единственное место, номер которого я знал.

Я судорожно вспоминал инструкции Романа. Семь, гудок, семнадцать-ноль-три, гудок, сто тринадцать, восемнадцать, ноль, восемь…

Кнопки поддавались туго, а экран был слишком тусклым под ярким солнцем. Пошли длинные гудки — один, второй, пятый… Трубку снимать не спешили.

Шестой оборвался, и сквозь треск и помехи я услышал усталый женский голос.

— Слушаю.

— Здравствуйте… — я немного стушевался от неожиданности. Уже перестал верить, что ответят. — Мне нужна Евгения Ильинична из архива.

Пауза. Шелест бумаги и, кажется, клацанье ногтей по клавиатуре.

— Евгения Ильинична сейчас на совещании, — чуть более живым голосом ответила незнакомка. — Что ей передать?

— Х-хорошо. Передайте, что звонил Филимонов ее сосед из двенадцатой квартиры. — В этот момент подслушивавший разговор рыбак удивленно на меня вытаращился и потянулся было, чтобы забрать у меня трубку, но я вовремя шарахнулся в сторону.

— А ну отдай! Опять бредишь же…

— Тихо! — Прошипел я и вернулся к разговору. — Евгения Ильинична нас заливает… Вода… Вода уже течет прямо по стенам и скоро затопит персидский ковер!

Снова пауза. Долгое молчание, но я слышал, что девушка на том конце трубки взволнованно задышала. Стук по клавишам — торопливый. Ожидание…

— Вы в Леднево? — Наконец спросила незнакомка.

— Нет. Назия. Меня просили позвонить. Я от…

— Ожидайте, — отрезала она. — Ваша жалоба принята. Специалисты направятся к вам в ближайшее время. Держитесь.

И она отключилась. Звонок сбросился, и телефон превратился в кирпич. Тут же пришло сообщение об отрицательном балансе на счету.

— Прости, дядь Жора, — я вернул аппарат рыбаку. — Все потратил.

— Это что ты сейчас такое учинил?

— Так надо.

— Не, не верю я тебе, княжич. Слишком уж ты странный, — он взглянул поверх моей головы в сторону берега и замахал рукой. — Идут! Ничего, щас тебя осмотрят, найденыш.

Уже загорелый подросток, что для июня в наших широтах было редкостью, сопровождал пухленького мужчину с саквояжем. Добежав до нас, он широко улыбнулся, продемонстрировав здоровые, но кривоватые зубы.

— Живой, на слава богу!

— Разойдитесь, — велел человек с саквояжем. — Быстрый осмотр проведем здесь. Нужно убедиться, что его можно переносить или вести. Леня, сгоняй к Икко, приведи старших. Если нести придется, нужны руки.

Ленька кивнул и тут же понесся по берегу в сторону деревни.

— Я в порядке, доктор, — попытался отмазаться от осмотра я. — Сам пойду.

— Не слушай его, Василич, — проворчал рыбак. — Пацана о камни на Зеленцах побило. С башкой у него явно беда.

Тем временем врач уже сбросил куртку и принялся меня ощупывать. И, задрав мокрую майку, замер.

— В пункт его, быстро, — распорядился он, на всякий случай проверив рану на голове. — Не смертельно, но обрабатывать будем у меня.

Он аккуратно помог мне подняться, закинув одну мою руку на плечо, а вторую подхватил дядя Жора. Увязая в мокром песке, мы добрались до подъема к деревне — там