Евгений Щепетнов - Звереныш Страница 61

И чего там только нет! Отравляющий порошок, который ослепляет человека, трубка, чтобы дышать, сидя под водой, снадобья для приготовления ядов, противоядий, бодрящих, парализующих средств! Например, «Звериная лапа», с помощью которой можно как лазить по стенам, так и убивать людей. Стальные лезвия-крючки легко разрывают даже толстую кожу доспеха, чего уж там говорить о человеческой плоти.

Пластинка на запястье отражает удар меча, выбивая его из рук противника, «звериная лапа» разрушает его плоть. Если не убьет сразу, то калекой сделает точно.

Луки, арбалеты – каких только тут не было! От обычных, охотничьих, простых, которые можно сделать самому, до сложных, могучих, составленных из кусков рога, с обратным изгибом, прошивающих стальную пластину, будто бумажную. И нужно было стрелять из них так точно, будто ты стоишь неподвижно, на твердой земле, а не скачешь в седле коня, управляя им одними коленями.

Да, подмастерьев учили и этому. Скакать на лошади так, чтобы всадник сросся с ним, образовал единое целое – смертоносное целое, это многие, многие часы тренировок. Каждый из парней умудрился свалиться не раз и не два – на полном скаку, рискуя потерять жизнь. Но никто не разбился насмерть.

Адруса слегка удивило это обстоятельство – почему нет тех, кто свернул себе шею или безвозвратно покалечился, а потом он понял – это результат тренировок, еще – изменений, которые претерпели тела бойцов. Действительно, мастера смерти убить очень трудно, именно потому, что он подготовлен к любым неожиданностям. Он умеет падать. Как кошка, всегда встающая на лапы. Обычный человек в таких условиях точно разбился, но только не Мастера смерти. И не подмастерье после восьми месяцев обучения и приема магических снадобий.

С закрытой территории подмастерья почти не выходили. Только для того, чтобы позаниматься с лошадьми, да в седьмой день – чтобы посетить храм Создателя или просто поболтаться по территории и пообщаться с товарищами. Человек – стадное существо, без общения не может – наставники знали это наверняка. Потому и давали подмастерьям возможность общаться со своими бывшими товарищами. Почему бывшими? Для таких слов есть основания…

Полдня отдыха, пролетавшие так быстро, что воспоминаний о них не оставалось никаких. Честно сказать – большинство подмастерьев в эти полдня просто спали, отлеживались, зная, что этой же ночью, возможно, их заставят бегать, прыгать, метать и ползать, так что выспаться совсем не удастся.

Так было не раз и не два – десятки, сотни раз, когда теряешь сознание от усталости и недосыпа, когда только вонючее, горькое снадобье придает тебе силы и дает возможность делать то, что от тебя требуют.

Их учили красть – так же тихо, так же незаметно, как это делают рыночные воры, срезающие кошелек у зазевавшегося купца. Только здесь вместо купца был соратник, мастер или фигура человека, увешанная колокольчиками. Стоило задеть хоть один такой колокольчик – удар плетью. Стоило попасться «товарищу» – удар плетью. «Товарищ» не сумел заметить вора, дал себя обокрасть – удар плетью.

Плеть, плеть, плеть! За все – плеть! За малейшие нарушения, за лишние слова, просто за то, что не так встал, не так пошевелился! Черная, гибкая, с металлическим шариком, вплетенным в кожаный хлыст! Кто ее придумал?! Какая мерзкая, гнусная тварь? Учили вскрывать замки специальными отмычками, инструментами. Открывать запертые двери огненной смесью, кислотой, магическим амулетом. Для парней, которые жили в селениях, где не запирали двери и самого понятия «замок» не существовало, – это было очень сложно.

Наказания, наказания, наказания…

Через полгода они могли вскрыть любой замок – в полной темноте, на ощупь, войти в дверь так, что не скрипнет ни дверная петля, ни половица. Оказалось, что ходить по полу тоже искусство – не топая, не поскрипывая, тихо, как привидение.

Магия! Магические амулеты! Их было много, их нужно было заряжать у магов, уметь пользоваться, но… магия – штука неверная, легко распадающаяся под воздействием антимагических заклинаний, а потому нужно менять свою внешность не только с помощью магических амулетов, но и своими силами: краски, одежда, походка.

Мужчины, женщины, нищие и купцы, богачи и крестьяне, шлюхи и воины – десятки лиц, десятки ролей, которые исполнили подмастерья, пока не научились менять свою внешность с умением лесного малана, принимающего цвет и вид того предмета, на котором они сидят.

Теперь Адрус понял, почему Мангус был недоволен внешностью своего ученика. Адрус действительно излишне бросался в глаза. Ему следовало быть ни высоким, ни низким, ни толстым, ни худым, с серыми, невыразительными глазами, волосами мышиного цвета, с физиономией невзрачного крестьянского ублюдка, волей случая попавшего в людное селение.

Адрус был полной противоположностью этого персонажа. За то время, что он находился в рабстве, Адрус вырос на полголовы, плечи его развернулись еще больше. Он был похож не на Мастера смерти, а на танцора-акробата из бродячей труппы комедиантов, героя-любовника, который в свободное от представлений время подрабатывает, обслуживая одиноких и не очень дам, способных заплатить за услуги звонкой монетой. Это, хихикая, сообщил ему Атрап, сидя за столом во время очередного чаепития.

Не все, что хочется, исполняется сразу, это Адрус уяснил давно, потому оставалось только ждать и надеяться на то, что когда-нибудь ему представится случай добраться до Императора. А он обязательно представится, этот случай, Адрус в этом был уверен. Только вот задача усложнилась – нужно, оказывается, не только добраться и убить Венценосного, но еще исхитриться забрать его корону – как оказалось, эта корона имеет большое значение, так как является не только и не столько украшением, а еще и знаком императорской власти. Без нее никто не сможет стать властителем империи – по крайней мере, до тех пор, пока не изготовят новый экземпляр короны. Только надев корону, можно сесть на трон для коронования, и вообще – сесть на него, потому что усилиями имперских магов сделано так, что тот, кто приземлит свою задницу на это изукрашенное позолотой кресло, тут же умрет, убитый смертельным заклинанием.

Оказывается, корона служила чем-то вроде ключа, позволяющего усидеть на императорском престоле. Надел корону – сел на трон – короновал священник – стал Императором. И только так.

Откуда пошли такие правила – никто не знал. Из глубины веков, само собой. В Империи много чего осталось от предков – иногда мудрого, иногда невероятно глупого, такого, например, как запрет разжигать костер и жарить мясо в храме Создателя, или же запрет беременным женщинам скакать галопом по улицам столицы, сидя в седле лошади по-мужски.