Сергей Лукьяненко - Реверс Страница 61

– Думаешь, пока летим, я успею усовершенствоваться в оннельском? – вздохнул Сергей.

– Может, и нет. Зато хоть не заснешь. Вижу, как ты зеваешь.

– Ага, тут заснешь… Это у меня нервное.

– Повторяй за мной! – повысила голос Ева.

Вздохнув, Сергей стал повторять.

Так летели и час, и два. Узкоколейка под крылом самолета куда-то исчезла, зато засеребрилась река, и река немаленькая. Впрочем, видно было, что когда-то она несла гораздо больше воды – теперь же обширная пойма, уже никогда не заливаемая в половодье, густо поросла низкорослыми деревьями. Медленно проплыло внизу селение с пристанью и отваливающим от нее крошечным пароходиком.

Повторяя за Евой, Сергей долбил язык. После часа зубрежки новых слов стало меньше, фразеологизмов – больше. Пожалуй, он уже мог бы объясниться с оннельцем на уровне «моя-твоя мала-мала понимай». Но Еве хотелось добиться большего.

– Ну хватит уже, – взмолился Сергей на третьем часу. – Голова трещит.

– Это надо еще разобраться, отчего она у тебя трещит. Знаешь, почему газогенераторные двигатели не нашли у вас на Земле очень уж широкого применения? Использовались большей частью во время войны на тракторах и автомобилях. А почему, спрашивается?

– Бензин был в дефиците.

– Правильно. А еще почему?

– Мощность меньше.

– Тоже верно. Ну а третья причина?

– Отстань, а?

– Третья причина: риск отравления угарным газом. Не удивлюсь, если он понемногу просачивается в кабину. Отсюда и головная боль, а оннельский язык тут ни при чем. Продолжим?

– Давай попозже. – Сергей сдвинул стеклянную заслонку, впустив в кабину ветер.

Река ушла влево и, описав широкую дугу, через некоторое время вернулась. Теперь она петляла среди зеленых холмов, и холмы становились все выше. Некоторые из них уже можно было смело назвать сопками. Их вершины желтели выгоревшей травой, ниже шел пояс мертвых деревьев, еще ниже – деревьев живых, а в самом низу бесновалась на порогах и перекатах река. В узком каньоне висело облако водяной пыли с застывшей в ней радугой – наверное, там гремел водопад.

– Зеленая гряда, – пояснила Ева. – Роскошное место. Вроде вашего Алтая, только горы тут пониже. Скоро опять пойдет степь.

– Далеко еще до Оннели? – спросил Сергей.

– Рядом. Часа полтора еще.

Мотор чихнул. Поработал немного ровно и чихнул еще. Совсем остановился, вновь чихнул и затарахтел как-то неуверенно, с перебоями. Пилот обернулся:

– Топливо прогорело. Буду тянуть за гряду, там сяду.

Сергей видел: насилуя мотор, пилот изо всех сил старается набрать высоту, но, кажется, безуспешно.

– Застрелить тебя мало, – зло сказала ему Ева. – Не мог сесть до гряды?

– Думал, успею перевалить, – невозмутимо отвечал пилот. – Если бы не тот круг над бронепоездом, шансов было бы больше.

– Ага, я во всем виновата! Тяни, мать твою!

– Может, здесь найдем площадку? – высказал надежду Сергей.

– Для посадки найдем что-нибудь, – все так же флегматично проговорил пилот. – Для взлета – нет. Если и не скапотируем при посадке, то на взлет все равно не хватит места. Пешком будем выбираться.

– Исключено, – отрезала Ева. – Тяни!

– Вообще-то у нас полный фюзеляж дров, – сказал пилот. – Моему напарнику приходилось вылезать на крыло и заправлять газогенераторы в воздухе. В принципе достаточно заправить только один генератор, дотянем и на одном. Рискнете?

Сергей глянул на шаткие плоскости, затем глянул вниз и похолодел.

– Ты сам рискнешь, – хищно сказала Ева. – А ну, марш на крыло! Я поведу самолет.

– Исключено. – Пилот был сама невозмутимость. – Инструкция запрещает. Я не хочу лишиться лицензии.

– Ты сейчас у меня жизни лишишься. – Ева решительно приставила пистолет к затылку пилота. – Встать!

Но пилот не встал. Позднее Сергей удивлялся хладнокровию этого человека. Ощутив затылком сталь, авиатор сказал совершенно спокойным голосом:

– Выстрелишь – умрем все. Пока ты будешь меня вытаскивать отсюда, самолет заштопорит. Не хватит высоты, чтобы вывести. Выходов у нас два: или кто-то из вас идет на крыло с дровами, или мы сбрасываем весь груз дров и получаем лишний шанс дотянуть до степи. Конечно, застрянем там на день, на два.

– Черт с тобой! – Еву колотило. – Сергей, на пистолет, держи его на мушке. Я пойду.

– Я пойду, – сказал вдруг Сергей.

– Ты? Не надо.

– Ты пилот, – сказал Сергей. – И ты знаешь Макса. Ты нужна.

Ева промолчала. Мотор зачихал, как простуженный.

– Дровишки в вязанках, – проинструктировал пилот. – Вязанки такие, что как раз пройдут в заправочную горловину. Хватит двух. Как открыть – сам поймешь, инструмент не нужен. Нужны перчатки – горячо. Погляди вокруг себя, должны где-то быть.

– Тут они. – Толстые кожаные перчатки просто валялись поверх дровяного груза. Ева достала их и протянула Сергею.

– Будь осторожнее. – Ева говорила по-аламейски. – Иди по главному лонжерону, держись за растяжки. Если этот тип что-нибудь учудит – я его застрелю, и плевать на все. Пусть знает. Ну… удачи!

Сергей вытянул из грузового отсека две вязанки аккуратно наколотых чурок. Черт… Тут и без них-то не так легко прогуляться по крылу, а уж с ними-то в руках…

– Свяжи их веревкой и перекинь через шею, – нашла решение Ева. – Веревка есть?.. Тогда развяжи еще одну вязанку, вот тебе и веревка. Стой, давай я сама… Готово.

Движения ее были ловкими и быстрыми. Сергей кивнул в знак благодарности.

– Перчатки надеть забыл! – резко крикнула Ева. – Соберись! Работай спокойно, лишние мысли выбрось из головы. Понял?

Интересно, как их выбросишь? Сейчас голова Сергея была как мусорная корзина, только хуже. Корзину-то опустошить ничего не стоит.

Он надел перчатки, повесил на шею дрова. Дверцу открывали вдвоем, перебарывая набегающий поток. Мотор все чихал и чихал. Бензиновый движок давно бы остановился, а этому, как видно, еще перепадала толика газа от дотлевающих дров. Под крылом расстилалась все та же безотрадная картина. Горы… Лесистые горы.

– Вниз не смотри! – крикнула Ева, с трудом удерживая дверцу. – Нащупай ногой лонжерон и иди!

Сергей уже не смотрел вниз. Он смотрел прямо перед собой. В каком-то метре от него переливался струями воздуха роскошный Проход. Один широкий шаг – и ты дома… почти дома. В безопасности. Там где не придется заниматься акробатикой на крыле дурацкого, на дровах летающего биплана. Там, где в тебя не будут стрелять на том основании, что ты контрабандист. Аркадий Михайлович еще и похвалит.

А! К чертям Аркадия Михайловича! Хряк-босс отныне и навеки может идти ко всем чертям. Пора вообще развязаться с этой компанией. Вот же дурак… захотел интересной жизни. Того, что уже было, на весь остаток дней хватит. Родиону надо плюнуть в глаза. Интересная жизнь… Неужели так уж интересно быть сдутым с крыла и кувыркаться вниз, в ужасе вопя во все горло, что не согласен, мол, с таким раскладом?..