Михаил Белозеров - Дорога мертвецов Страница 62

Впереди простилалась унылая, безжизненная равнина, по которой когда-то текли реки.

– Смотрите, смотрите! – закричал он восторженно. – Второе солнце!

– Это не солнце, – едва взглянул Бараско. – Это 'шар желаний'.

Если настоящее солнце висело в зените, то 'шар желаний' – над самым горизонтом. Был он оранжевым, как солнце, и очень смахивал на него.

– Ей богу, никогда ничего подобного не видел! – воскликнул Березин. – Ох, до него еще топать и топать… – и в раздумье почесал коротко стриженную голову, как будто спрашивая, стоит ли идти туда.

Не лучше ли, пока не поздно, вернуться? – подумал он, но промолчал, потому что Бараско не выказывал никакого беспокойства, и Березин подумал, что, должно быть, Бараско знает, что делает.

Если бы Бараско признался, что впервые видит 'шар', его бы авторитет дал трещину. Он только знал по рассказам бывалых сталкеров, что 'шар' должен быть – ярко-ярко-желтым, и в отличие от солнца, на него можно было смотреть, даже не щурясь.

Весь день они шли к 'шару желаний', но, казалось, так и не приблизились ни на шаг. Ночь они провели, трясясь от холода, вокруг крохотного костра из скудного хвороста, который с трудом насобирали в оврагах. А утром следующего дня в довершении ко всему поднялся ветер. Он нес мелкую, как мука, железную пыль. Небо затянула рыжая хмарь. К вечеру все кашляли, как туберкулезники, и плевались словно завзятые курильщики.

Все чаще стали попадаться человеческие следы: кострища, пластиковые бутылки, пустые консервные банки и использованный хабар. И отхожие места – в таком количестве, что сразу стало ясно – прошли роты из славного бронепоезда 'Смерть врагам СВ!!!' А потом потянулись могилы. С крестами и без крестов – просто холмики, со звездами или с воткнутыми штыками. К концу третьего дня они обнаружили десятерых расстрелянных. На груди у каждого лежала картонка с надписью 'мародер'. После этого чем дальше все трое шли, тем больше мрачнели.

– Они что, не знают, что у 'шара' всего три желания? – злился Березин.

Фарфоровые челюсти у него сверкали, как унитаз в рекламе. Ночью они все же отвалились, и Березин едва не подавился. Он вскочил с гортанным криком, не понимая, что случилось, а Бараско с Костей принялись палить почем зря во все стороны, решив, что на них напали.

– Конечно, – соглашался Костя. – Куда они прут?! Идиоты!

Ему уже все стало порядком надоедать. Нет смысла бить дальше ноги. Пока не поздно, надо вернуться. Но Бараско оставался спокойным, как небо, и Костя стал думать, что смысл 'шара желаний' в отсутствии всяких желаний.

– Правда, командир? – не выдержал Березин. – Куда они все идут? Они что, не знают насчет трех желаний?

– В тот-то и дело, что знают, – ответил Бараско. – Поэтому-то и идут.

– А-а-а… – сообразил Березин и долго смеялся.

– Тебе в самом деле смешно? – поинтересовался Костя, с удовольствием участвуя в споре, потому что смотреть в этой пустыне было абсолютно не на что.

– Я представил, сколько миллионеров вернется из Зоны на Большую землю.

– Уверяю тебя, – сказал Бараско, который до этого все больше помалкивал: – ни одного.

– Почему? – удивился Березин.

Костя тоже вопросительно уставился на Бараско.

– Природа не потерпит. Начнется дикая инфляция, экономика рухнет. Думаешь, наши зря Зону караулят?

– Я подозреваю, что из-за этого в Америке и начался кризис, – выказался Березин.

– Зришь в корень. Как по-твоему, зачем американцы за 'шарами' охотятся?

– Теперь понятно. Халява.

– Обвалили экономику дешевыми деньгами.

– И это понятно. У нас тоже обвалят.

– Черт с ней, этой экономикой. Смотрите, кто-то идет! – заметил Костя.

Действительно, навстречу пылил, подпрыгивая, как мячик, сталкер. Его лунообразное лицо светилось восторгом. Он орал песни и матерился.

– Эй, чуваки! – обрадовался он и свернул к ним. – Табачка не найдется?

Бараско, который не курил, но таскал для таких целей пачку 'парламента', дал ему закурить.

– Можно я возьму еще две? – спросил сталкер.

– Возьми, – кивнул Бараско.

– Вот спасибо, – обрадовался сталкер и засунул сигареты за уши. – А я тебя знаю.

– Откуда?

– Ты черный сталкер Бараско.

– Я тоже тебя знаю, – сказал Бараско. – Ты Денис Бурко из Макеевки.

– Да. Я Бурко из Макеевки.

– Ну что там, Денис?

– Лучше не спрашивай. Там Вавилонское столпотворение. Но вы не торопитесь.

– Почему?

– Подождите, когда все подохнут.

– А ты почему вернулся?

– Я уже весь железный внутри. Слышите? – он постучал себя по широкой груди, которая отозвалась глухими звуками, словно пустая бочка. – Кто за меня похлопочет, когда я стану инвалидом? Таких желаний нет. Поэтому я и ушел.

Все трое приуныли, думая об одном и том же. Березин не выдержал:

– Может, и мы пойдем домой?

– А 'шар желаний'? – ехидно спросил Бараско.

– Ну и хер с ним! – воскликнул Березин. – Ты видел? Видел! – он потыкал в ту сторону, куда ушел Бурко. – Мы тоже станем железными. У меня вон нога третий день болит.

Костя покашлял и нашел, что он тоже надышался и наглотался железной пыли. И ноги у него тоже стали тяжелыми, словно налились свинцом.

Один Бараско ни в чем не признался, хотя по утрам просыпался с металлическим привкусом во рту.

Но когда они поднимались на очередной холм и видели 'шар' на горизонте, то забыли обо всех сомнениях.

Следующая пустыня была голубой: за голубыми холмами начиналась бескрайняя равнина, а там, где по идее должны были течь реки, торчали какие-то чушки. Бараско взялся за бинокль.

– Во, бля… – пробормотал он, настраивая резкость, – во, бля…

– Чего там? Чего там? – забеспокоился Березин, вырывая у него из рук бинокль.

– Ну что там? Ну что там? – канючил Костя, пока Березин не насмотрелся вдоволь.

Федор молча отдал ему бинокль и угрюмо выругался:

– Ебическая сила!

Костя с жадным любопытством стал разглядывать бескрайнюю равнину. Вначале он ничего не понял. Холмы, как холмы, из голубой глины, голые и безрадостные под низким серым небом. То ли река, то ли сухое, широкое русло, с сухими плесами. Потом стал различать какие-то темные столбики на ее поверхности, и оторопел. Их было много. Сотни, может быть, тысячи. Они торчали, как опоры давно рухнувших мостов, и разбегались до самого горизонта, над которым висел 'шар желаний'.

– Это 'пластилиновые топи', – объяснил Бараско. Они непроходимые, – и отвернулся, чтобы не видеть мертвых сталкеров, которых считал братьями.

– Как же мы пройдем? – спросил Березин.

– Не как, а с помощью чего, – веско ответил Бараско.

Вечно за кого-то думать надо, вздохнул он.

– Ну не томи! – попросил Березин.

– Ох, и Костя! – крякнул Бараско, ухмыляясь. – Ох, и Костя!

– А чего я? – удивился Костя, не чувствуя за собой никакой вины.

– Кто же тебе помогает?

– Откуда я знаю? – удивился Костя и на всякий случай оглянулся на унылый голубой пейзаж.

'Шар желаний' светился даже сквозь тучи. Он стал больше и ярче. Идея попросить у него что-нибудь для мамы становилась все реальнее. Вот обрадуется, подумал Костя. Попрошу пятикомнатную квартиру в Измайлово и пару миллионов баксов. А себе внедорожник, и буду путешествовать. А что, хорошая идея!

– А помогла тебе твоя 'Великая тень'! – заявил Бараско таким тоном, словно раскрыл государственную тайну.

– Она такая же моя, как и твоя, – огрызнулся Костя.

– Ой, не скажи, ой, не скажи, – покрутил стриженой башкой Бараско. – 'Великая тень' разговаривает не с каждым. Да и 'Рок судьбы' открылся не просто так! А к месту! Вот что интересно!

– Я ни сном ни духом… – сварливо заявил Костя.

Федор Березин ничего не понял из их разговора, потому что был пьян, когда появилась 'Великая тень'.

– Стойте! Стойте! – замахал он руками. – Я что-то пропустил?!

Он посмотрел на них с огромным подозрением.

– Ничего существенного, – ответил Бараско, – кроме того, что наш Костя завел шашни с неведомой 'тенью' в женском обличье.

– Ебическая сила! – выругался Березин и осуждающе посмотрел на Костю. – Ну ты даешь! Нашел время!

Он едва не брякнул насчет своего 'камбуна' по имени Гайсин. Но делать этого было нельзя ни при каких обстоятельствах, иначе придется рассказать и о генерале Лаптеве, и о событиях в дивизионе, и все догадаются, как он, Березин, сделал литературную карьеру. Все равно никто ничего не поймет, и будут говорить, что мне помогает нечистая сила. Поэтому Березин благоразумно промолчал.

– А пройдем мы с помощью этого! – Бараско извлек из кармана связку 'куни-кори'. По три штуки на брата хватит, если бежать, конечно, будем.

Они спустились с голубых холмов, и им открылась следующая картина. Весь берег некогда полноводной реки был изрыт ходами сталкеров, которые рыли их из поколения в поколение. И везде среди кострищ валялась брошенная амуниция и оружие и фашистское в том числе.