Девид Геммел - Сумерки героя Страница 62

- Зато... зато я теперь бессмертен. Вот что главное.

- Да, ты бессмертен, и тебе скучно. В тот день у озера ты не скучал. Ты смеялся, и слышать это было приятно. Ты был счастлив, и ничьей смерти не требовалось, чтобы развлечь тебя. Не видишь разве, как тебя обманули? Тебе продлили жизнь, но отняли все чувства, нужные, чтобы наслаждаться этой долгой жизнью.

Голова у Арика раскалывалась. Он прижал ладони к вискам.

- Перестань, Шардин. Меня это убивает. Голова вся в огне.

- Я хочу, чтобы ты вспомнил Зарею в тот день у озера. Вспомнил, как ее ручонки обнимали тебя за шею и как весело, по-детски, она смеялась. Слышишь ты ее смех, Арик? Слышишь?

- Слышу.

- Перед тем, как мы все вошли в дом, она прижалась к тебе и сказала что-то - помнишь?

- Помню.

- Повтори.

- Не хочу.

- Повтори, Арик.

- Она сказала: "Я люблю тебя, папа!"

- И что ты ей ответил?

- Сказал, что тоже ее люблю. - Арик застонал и откинулся назад, крепко зажмурившись. - Не могу напрягать голову... больно!

- Ты околдован, Арик. Это злые чары мешают тебе вспоминать. Хочешь ли ты вспомнить, что значит быть человеком?

- Да!

Шардин расстегнул ворот и достал висящую на золотой цепочке яшмовую слезу с вырезанными на ней рунами.

- Это талисман, благословленный настоятелем Дардалионом. Говорят, что он отводит чары и лечит все болезни. Не знаю, обладает ли он в самом деле волшебной силой, но если хочешь, я надену его на тебя.

Арик смотрел на камень. Одна часть его души приказывала ему оттолкнуть талисман и вогнать кинжал священнику в горло, под самую бороду, другая часть хотела вспомнить, что он чувствовал, когда дочка сказала, что любит его. Не двигаясь с места, Арик посмотрел в глаза Шардину и сказал:

- Помоги мне!

Священник надел талисман ему на шею.

Сначала ничего не случилось. Потом от нового приступа боли у Арика потемнело в глазах, и он вскрикнул. Шардин вложил талисман ему в руку.

- Держись за него - и думай о Зарее.

"Я люблю тебя, папа!"

Буря чувств поднялась из глубин вопреки боли и захлестнула Арика. Он снова ощутил, как ручонки дочери обнимают его за шею, как ее мягкие волосы щекочут ему щеку. На миг он преисполнился чистейшей радости, но потом снова увидел себя, стоящего у ее кроватки и крадущего у нее жизнь. Он закричал и разрыдался. Лалития и Шардин сидели тихо, глядя на него. Постепенно рыдания утихли. Арик со стоном поднял кинжал и вдруг направил его в горло себе самому. Шардин перехватил его руку.

- Нет, Арик! Не так! Ты проявил слабость, согласившись принять подобные дары, но твою женщину убил не ты. Тебя околдовали. Не понимаешь разве? Они тебя использовали.

- Я смеялся, когда погибла Алдания, - дрожащим голосом сказал Арик. - Я любовался кровавой бойней. Я убил Рену и Зарею.

- Нет, Арик, не ты. Маг - вот кто источник зла. Положи кинжал и помоги нам придумать, как уничтожить его. Арик успокоился, и священник отпустил его руку. Князь встал и сказал Лалитии:

- Прости меня, Рыжик. У тебя я могу попросить прощения, а вот у других уже нет. Спасибо, священник, что вернул мне украденное, но помочь я тебе ничем не могу. Слишком велика моя вина. - Шардин хотел что-то сказать, но Арик движением руки остановил его. - То, что ты сказал об Элдикаре, правда, но я уже сделал свой выбор. Я позволил ему убить человека в угоду моему тщеславию. Будь я покрепче, моя Рена и маленькая Зарея остались бы в живых. Я не могу жить со всем этим.

Арик вышел, не оглянувшись, сел в карету и велел отвезти себя на Ивовое озеро.

Там он отпустил кучера и прошел мимо заброшенного дома на освещенный луной берег. Сев у причала, он снова представил себе тот чудесный день, когда они с дочкой играли и смеялись на солнце, а потом перерезал себе горло.

***

Князь Панагин всегда полагал, что не подвержен страху. Все свои взрослые годы он провел в сражениях и считал, что страх - это для мозгляков. Поэтому он не сразу распознал, что означает судорога в желудке и панический лепет в голове.

Он мчался через лес напролом, и ветки хлестали его по лицу. У кривого дуба он остановился перевести дух. Его лицо блестело от пота, и коротко остриженные седые волосы прилипли к черепу. Он потерял всякое представление о том, в какой стороне осталась дорога, но это больше не имело значения. Только бы уйти живым. От непривычного бега ноги сводило, и он присел на корточки. Ножны зацепились за корень, рукоять кавалерийской сабли вдавилась Панагину в ребра. Он застонал сквозь зубы и подался влево, высвободив клинок.

Холодный ветерок шелестел в листве. Жив ли еще хоть кто-нибудь из его людей? Панагин видел, как некоторые из них пустились бежать, бросая арбалеты и пробиваясь обратно к утесам. Не мог же Нездешний перебить их всех! Это не в силах человеческих. Невозможно, чтобы одиночка убил дюжину опытных бойцов.

"Не относитесь к нему легкомысленно, - предупреждал Элдикар Манушан. - Он мастер среди наемных убийц, если верить Мадзе Чау, мир еще не видел подобного ему". - "Вы хотите получить его живым?" - спросил Панагин. - "Убейте его, и дело с концом. Не забудьте только, что при нем находится женщина, наделенная даром дальновидения. Я окружу вас и ваших людей плащом заклятия, который помешает ей почуять вас, но не помешает Нездешнему или кому-то другому увидеть вас собственными глазами. Это понятно?" - "Само собой - не дурак же я". - "К сожалению, все дураки, которых я знавал, именно так и говорили. Что до жрицы, я предпочел бы, чтобы ее взяли живой, но такого случая может не представиться. Она смешанная, женщина-зверь, и способна превратиться в тигрицу. Как только она примет этот облик, вам придется убить ее. Если же вам удастся захватить ее в получеловеческом облике, свяжите ее по рукам и ногам и завяжите ей глаза". - "А с остальными как быть?" - "Убить. Они нам не нужны".

Двенадцать своих бойцов Панагин отобрал с большим тщанием. Хладнокровные и стойкие, они побывали с ним в десятке сражений, и он знал, что они не побегут, а пленных убьют не задумываясь.

С какого же места все пошло не так?

Он правильно угадал, что Нездешний постарается удалиться повыше в горы, и на рысях провел свой отряд к урочищу под названием Скалы Парситаса. Оставив там лошадей, они взобрались на высокий утес и оказались прямо над беглецами. Оттуда пробрались в лес, заняли позиции по обе стороны дороги и наставили свои арбалеты. Панагин разглядел далеко внизу всадников и идущую позади них бритоголовую жрицу. Он приказал своим людям целить повыше, чтобы убить конных и оставить в живых пешую женщину.

Сам он засел рядом с одним из стрелков слева от дороги, за густым кустом. Они ждали молча, прислушиваясь к стуку копыт по твердой земле. Время шло. Пот струйкой стекал по щеке Панагина, но он не вытирался, опасаясь произвести даже малейший шум. Перестук копыт приближался, стрелок рядом с ним прижал арбалет к плечу.

Затем с той стороны дороги донесся стук и треск, кто-то вскрикнул. За этими звуками последовало какое-то бульканье, и настала тишина. Панагин рискнул выглянуть. Один из его солдат выскочил из кустов, вскинул арбалет, и во лбу у него вдруг выросла черная стрела. Солдат покачнулся, выпустил стрелу из собственного лука в воздух и упал.

Стрелок справа от Панагина с воплем вскочил на ноги, схватившись за такую же черную стрелу, торчащую из шеи. Другой прицелился было, но в воздухе что-то мелькнуло, и он упал - Панагин не заметил, куда попала стрела на этот раз. Остальные солдаты, в ужасе перед невидимым стрелком, стали подниматься из засады и стрелять куда попало. Когда еще один рухнул со стрелой в глазу, другие побросали оружие и бросились наутек.

Сам Панагин ринулся в лес, раздвигая кусты. Он вскарабкался на какой-то пригорок, съехал с крутого обрыва и бежал, пока легкие не отказались служить ему.

Под дубом он отдышался и немного пришел в себя. Главное теперь - добраться до скал и спуститься вниз, к лошадям.

Он встал, но зацепился за корень и чуть не растянулся. Это спасло ему жизнь. Черная стрела вонзилась в ствол дуба. Панагин метнулся вправо, в чащу, и скатился по склону прямо на дорогу. Там ждали, сидя на конях, несколько всадников и бритоголовая жрица.

Панагин попятился назад, вытаскивая меч.

Из леса показалась фигура в черном, с кожаным обручем на длинных серебристо-черных волосах, с маленьким двукрылым арбалетом в руке. На другой стороне дороги возникли четверо солдат Панагина с поднятыми руками. Их конвоировала темноволосая женщина, вооруженная таким же маленьким арбалетом.

Панагин снова перевел взгляд на Нездешнего. Тот был мрачен, и князь увидел в его глазах свою неминуемую смерть.

- Сразись со мной как мужчина! - в отчаянии выкрикнул Панагин.

- Нет, - ответил Нездешний и поднял арбалет.

- Не стреляйте! - вмешался вдруг Ниаллад, двинув своего коня вперед.