Сергей Слюсаренко - Константа связи Страница 62

— Зачем? — Вадим повернулся обратно к костру, но там уже не было никого.

Таинственный гость так же исчез, как и появился.

— Это Черный сталкер был, — тихо произнес Байкалов.

Глава тридцатая

Мы условимся: трупов не будет,

Отпустим Харона гулять —

Пусть напьется, пусть вдарит по бабам,

Пусть сходит в кино, черт возьми! —

И пристроимся сами на веслах,

И время покатится вспять,

И немного побудем детьми!

Мы с тобою когда-то построили дом —

Кто живет в нем теперь?

Мы в иные стучались дома —

Говорят, там полно малышни.

Было дело — ни дня без письма —

Как сейчас удается терпеть?

Кто ж мы нынче и как там они?

Что давно мы не виделись, старче, —

Плевать:

Каждый шаг, каждый вздох твой мне слышен

За тысячу тысяч локтей

Ты молчи, ты тихонько греби,

Ты под солнцем тогдашним потей —

Может, снова на нас снизойдет синева…

В. Ланцберг

— Ну и что? Это и была загадка Сухого? — Вадим никак не мог поверить, что все кончилось так банально. — Просто подарок сталкера — гения сыска в Зоне? Дорогая финтифлюшка?

— Ты думаешь? Ты вообще в физике сингулярностей что-то понимаешь? Ты теорию Васнецова-Берри изучал? — Байкалова почему-то находка «пустышки» сильно обрадовала. — Ты знаешь, почему ученые ищут эту «пустышку», как самый главный артефакт Зоны?

— Ну, — протянул Вадим без особого энтузиазма, — что-то слышал, но не помню…

— Популярно я могу так объяснить, я как-то в Горках лекцию слушал. Если есть некое место в пространстве, где ничего нет, вообще ничего — ни вещества, ни поля, ничего, — то такое место является сингулярностью, и оно нарушает пространственно-временной континуум.

— Да ничего оно не нарушает. — Малахов повертел в руках «пустышку». — Хрень какая-то.

— Вот не торопись! Считалось, что такая «полная пустышка» в теории — это и есть то, из чего происходит Большой Взрыв, поэтому и найти ее нельзя. Если бы она появилась, эта сингулярность, то сразу бы и бахнуло. Появилась бы новая вселенная. Но вот видишь, не бахнуло! А значит, тогда работает теория нарушения пространственно-временного континуума.

Сидевший рядом зомби в шляпе кивал, внимая каждому слову Дмитрия.

— Нарушения возникают не в пространстве, а во времени. Если эту сингулярность обойти вокруг, то попадешь уже в другое время! Насколько я понял из той сумбурной лекции, вокруг этой сингулярности возникает временная спираль. Пространство, чтобы сохранить свою неразрывность, должно изменить метрику времени. И вот получается, что движение по спирали, причем движение простое, механическое, приводит к движению во времени. И в зависимости от направления это может быть и прошлое, и будущее. — Бай был так увлечен рассказом, что стал размахивать руками, жестами подкрепляя слова.

— Ты хочешь сказать, я сейчас вокруг нее обойду, и все? — Вадим, не веря Байкалову, повысил голос. — Только меня и видели? Это хотел мне подарить Сухой? И это было требование Черного сталкера?

— Я вот думаю, что здесь все гораздо сложнее. — Казалось, Бай продолжает говорить о своем, не слыша Малахова. — Ведь не зря эта ерунда, эта сингулярность, существует только в Зоне! Видимо, чтобы воспользоваться ею, надо выполнить какие-то хитрые правила, которые могут быть только в Зоне и непонятны стороннему наблюдателю. Сухой, наверно, хотел…

— Ы, ы! — вдруг взволновался зомби.

— Что, любезный? — Вадим положил «пустышку» в карман и посмотрел на зомби в шляпе. — Ты Сухого знаешь?

— Ыхой, Йхой, — закивал зомби.

И еще зомби стал нескладно махать рукой в сторону колеса обозрения, которое торчало в пасмурном небе совсем рядом.

— Слушай, а ведь и вправду, — протянул Байкалов, глядя на колесо обозрения. — Ведь если эту «пустышку» вставить в центральную ось колеса, то, сделав оборот, можно совершить точный объезд «пустышки». Я только не понимаю, почему нельзя просто обойти.

— А что вообще в Зоне объясняется? В Зоне только выполняется то, что нужно, и рациональность тут искать не надо. — Вадим принял решение. — Пошли к колесу.

— Ты что задумал? — забеспокоился Бай. — Не хочешь ли ты прямо сейчас вставить сингулярность в колесо и крутануть его? Ведь… А вдруг оно не во времени, а в пространстве перемещает или, наоборот, тот самый Большой Взрыв запустит?

— Видишь ли, мне очень надо сделать шаг назад, ну просто очень. Вернее, попробовать его сделать. Я, извини, мало верю в перемещения во времени. Но все-таки. Мне надо установить рациональную связь между тем, что было здесь в прошлом году, и реальностью. Это, знаешь, как… Есть один процесс и есть другой, вроде они одинаковые, а не хватает чего-то маленького — константы связи между ними. Просто постоянного множителя, который сделает две части связанными и равными. Вот я и должен быть этой константой. Пошли.

И опять Вадим шел по той же дороге, что и прошлой осенью, только в обратном направлении. Галерея вокруг Дома культуры, ободранные колонны, вечное битое стекло и вечные гнилые листья. Только не было рядом старых друзей, не было ни поддержки из Центра, ни супероружия, ни суперсистем навигации и разведки. А вот и площадь перед колесом. Казалось, совсем недавно они сидели на этой качалке и решали, что делать дальше. Вот и обломки крыши «Патриота» догнивают на асфальте.

— Сиди жди, сейчас я до главной оси доберусь. — Вадим отдал оружие Байкалову, чтобы не мешало подниматься наверх.

До центральной оси оказалось добраться не сложно. На одной из опор была сооружена лесенка для обслуживания аттракциона. Естественно, со дня взрыва по ней никто не поднимался. Для безопасности лесенка была заключена в ажурную защиту, скорее похожую на обручи от бочек.

Вадим осторожно, не будучи уверен в прочности ржавых перекладин, стал подниматься вверх. После первого десятка ступеней стало страшно. На высоте дул порывистый ветер, металл колеса обозрения зловеще скрипел и завывал. Облезлая краска распространяла еле слышный запах скипидара, смешанный с запахом ржавчины. Вадим никогда не чувствовал себя на высоте хорошо, и сейчас он старался ни о чем не думать. Шаг за шагом он поднимался по железной ноге аттракциона. Лестница привела как раз к тому месту, где все три опоры с одной стороны подходили к системе подвески. Наверху, царапаясь о ржавчину и окаменелую, обваливающуюся хлопьями краску, Малахов дотянулся до торца подвески и сунул туда «пустышку». Спуск был уже намного легче.

— Ну что, будешь ручку крутить? — Малахов спрыгнул на землю с предпоследней ступеньки, ударившись спиной о защиту.

— А зачем крутить? В Зоне никто электричество не отменял, — удивился Байкалов. — Оно тут неизвестно откуда и неизвестно как. Но все работает, что не сломано. Ты уверен, что хочешь сесть в кабинку на колесе?

— А то нет! Все прекрасно сложилось, и мне просто уже некуда деваться. — Вадим вдруг внутренне оглянулся на события последних дней. — Я не стал жить той жизнью, которая была логическим продолжением моей службы в Центре. Я не послушался и стал заниматься делом, которое вело в никуда, в бездну. Я приперся в Зону в поисках непонятно чего, я убивал опять там же, где убивал несколько месяцев назад. Я пытался отгадать загадку, а это оказалась совсем не загадка, а конструктор для «пустышки». И в итоге я по указанию зомби лезу в колесо обозрения. Все логично. Я ничто, я даже не функция, я константа связи. А она иногда не имеет смысла, если в формуле после знака равенства стоит ноль. Вот к нему я и пришел.

— Ты что, крышей поехал? — спокойно спросил Байкалов.

— Иди включай, справишься? — Вадим не стал отвечать Байкалову, а решительно отправился к кабинке, которая в самом низу, на небольшой платформе, предназначена для посадки на аттракцион.