Евгений Щепетнов - Охотник Страница 62

– У меня брат сидит за грабеж! Он в авторитете! – решилась Маша. – Смотрите, он вам кишки на провода намотает! Выпустите сейчас же!

– Бандитская подстилка? – усмехнулся бритоголовый. – А мы вот против бандитов! Мы правильные пацаны, правда, Эрик?

Теперь захохотали все, а бритоголовый вдруг резко, неожиданно и хлестко ударил Машу ладонью по лицу.

– Молчать, соска! Будешь делать то, что мы скажем! И шлюхи твои нам на хер не нужны! Хе-хе… на хер… прикинь, как в тему, Эрик?

– Не нужны нам платные шлюхи! – Эрик глянул на Машу взглядом без белков, и она поняла – это конец. Хотя бы живой оставили! Совсем с катушек съехали! Спайс, наверное, от него бывает так колбасит!

Ее привезли на турбазу – она бывала тут, и не раз. С командировочным. Ну и еще… раз несколько. Здесь обычно селили ВИП-командировочных. Воздух свежий, сауна, река рядом – можно голыми бежать к реке и прыгать с мостков. Прикольно. Вот только не сейчас. Сейчас ей хотелось выть от бессилия, страха и боли – губа сразу распухла, а во рту привкус железа. Разбил, подонок!

Джип подъехал к гостевому дому, в воротах не остановили, никто даже не вышел. На базе тоже было безлюдно – будний день, вечером начнут стягиваться любители пожрать, выпить и покувыркаться с девками. В основном местная блатота, люди из администрации и все, у кого есть немного деньжонок. Турбаза принадлежала Черену, или точнее – Черенкову Виталию Михайловичу, депутату районного собрания, предпринимателю и меценату, жертвующему деньги на городские нужды. Менты сюда не совались, Черен был на короткой ноге со всеми власть имущими города, да и в области был не последним человеком. Он давно уже мог бы переехать в центр, только зачем? Здесь тихо, спокойно, он тут пахан, а там будет если не мелкой, то все-таки сошкой.

Маша знала и про Черена, и про турбазу, и про то, что ментов тут не дозовешься, и что закон тут один – он, Виталя. Вот только не понимала, как беспредельщики попали на территорию турбазы и почему их тут так принимают. Хоть и будний день, но слишком уж тихо – почему нет посетителей? Нарочно разогнали? Черен не допускал беспредела на своей территории, гасил в зародыше – иногда вместе с беспредельщиками. А тут – такое?

Грубо вытащили из машины, зажав ей рот рукой. Протащили через холл, пока Эрик забалтывал парня из обслуги, стоявшего за стойкой с бутылками. Он не видел Маши, как, впрочем, всегда не хотел видеть то, что не хотел. На кой хрен ему эти проблемы? Он имеет свой кусочек, да еще приварок от левого бухла – начнешь болтать и быстро окажешься или на улице, или где-нибудь в лесу, под березой!

Говорили, Черен в девяностые шибко лютовал, это сейчас успокоился – депутат, вишь ли! Но автомат где-нибудь закопал, точно! Хотя зачем ему? Охранное предприятие теперь есть, ЧОП! С оружием! Законно все!

Парень прикрыл дверь и включил погромче телик. Шел боевичок, типа Рэмбо – там парнище всех валил кривым ножом.

Прикинул интересно: этот нож отрубит башку одним ударом? Пришел к выводу – ни хера. Вот шашкой если! Говорят, казаки пополам перерубали врага! Взять бы шашку да и…

Парень покосился на дверь и снова уткнулся в экран. Герой боевика важно поводил ножом, круто стрелял и всех мочил – вот это жизнь! Небось за такое платят до хера!

Нет – не за стрельбу – это все туфта поганая, а парню, что играет героя. Телки красивые, бухло – не то что тут, паленка под коньяк, старая «девятка»! У него машины красивые, виски дорогой… но надо было в Москве для того родиться! И не в семье учительницы и плотника!

– Раздевайся! Раздевайся, я сказал! – Эрик сел в кресло, расставил в стороны колени и вприщур посмотрел на тяжело дышавшую Машу. На щеке девушки «красовалась» вспухшая царапина – от перстня бритоголового, он вскользь саданул ей по скуле, когда Маша дрыгалась, вися у него в подмышке.

– На вот, нюхни! – Эрик высыпал на столик немного белого порошка, разбил его на дорожки умелыми, уверенными движениями – видно, что не в первый раз – посмотрел на Машу и кивнул. – Слушай, раздень ее, что ли? А то меня раздражает, когда девка в сауне одетая! Заодно посмотрим, что взяли, может, она и не стоит того, чтобы мы с ней позанимались!

– Эрик, ты чо? – всполошился один из парней, тоже смуглый, курчавый. – У меня уже как кол стоит! Мы сколько уже без бабы?! Ты говорил – по пути не будем брать, тут светиться тоже не будем, так че теперь-то? Да мне по фигу, че там у нее, пусть даже поперек! Я найду, куда засунуть! Классная бабенка!

– А-а-а-а-а! – Маша завизжала что есть силы, дрыгнула ногой, тут же получила удар под дых и согнулась, судорожно хватая воздух ртом, покраснев, как рак. Она удержалась на ногах, еще раз попыталась пнуть лысого, который зашел сзади, но это ей ничем не помогло. Он сорвал с нее юбку, разорвав в поясе, как луковую чешую содрал трусики, оставив в одних темных чулках, потом рванул блузку, сдернув вместе с лифчиком, и когда девушка осталась практически голой, Эрик назидательно сказал:

– Вот дала бы сама, и шматье было бы целым! А теперь все, поезд ушел! Хотя зачем оно тебе, шматье-то? Надо было соглашаться, надо. Ведь денег давали! А ты?

У Маши замерло сердце – завалят! Точно завалят! Потом вывезут и по дороге бросят! Кто там разберет, что за девка валяется между Костромой и Москвой? Ай, как все плохо! Как плохо!

– Мальчики, я все поняла! – Маша улыбнулась и поймала безумный взгляд Эрика. – Я сама! Все сама! Вы же хорошие ребята, я просто не так вас поняла!

– Ага. Не так, – мрачно бросил бритоголовый и начал расстегивать пояс. – Но щас поймешь.

– Погодь, Пашок, пусть нюхнет вначале. Телки расслабляются от «снежка», слаще трахать тогда. Да и не орут так… а то у меня от бабского визга уши в трубку сворачиваются.

– А я, наоборот, люблю, когда орут! – хохотнул бритоголовый. – Мне так вкуснее! Чтобы пополам суку! Чтобы визжала! Чтобы просила пощады! Чтобы…

– Фи, Пашок, ты известный садюга, – хохотнул Эрик. – Во всем нужен смак! Чтобы красиво! Чтобы как в кино! Любишь кино? Порнушку? Вот представь – девка, на передок сумасшедшая, просит четырех парней ее как следует отодрать! И тащится от этого! Кайф? Кайф? Сыграем, детка? Нюхни, давай, не бойся – «снежок» высший сорт, улет!

– Парни, презики бы, – хмыкнул четвертый, до того молчавший. – Мож, она трипперная? И вообще – я в зад без презика ни-ни, зараза всякая, глина…

– У бармена иди возьми. И на всех принеси. Правда, кто ее знает? Эй, сучка, ты трипперная? Сразу говори, а то прибью! И нюхай, нюхай!

Маша втянула краешек дорожки – в носу сразу заледенело, потом ее прошиб пот, в ушах зазвенело, все стало ясным, понятным, и мысль только одна – выжить! Сделать все, что они хотят, и выжить! А когда-нибудь разбогатеет, найдет этих тварей и убьет! Мучительно! Страшно! И вначале вырвет им члены. Как в кино девка мстила! И тут же мысль: «Так то в кино! Убьют ведь, гниды!»