Эдгар Берроуз - Великий воин Страница 63

Флайер опустился на опушке леса. Предупредив Лану, чтобы она оставалась на корабле и была готова в любой момент подняться в воздух, я отправился на поиски пищи. В лесу росли и орехи, и фрукты, и я начал было собирать их, но тут я услышал возбужденный и встревоженный голос Ланы. Бросив все, я побежал к флайеру. Еще один пронзительный крик, и в этот момент, я выскочил из леса. Флайер поднимался в воздух! Я рванулся к нему изо всех сил, затем прыгнул вверх в надежде ухватиться за нижние части летательного аппарата. Он уже парил на высоте тридцати футов. Я коснулся корпуса флайера, но мои руки не нашли ничего, за что можно было ухватиться, и я упал на землю. Но за это мгновение я успел разглядеть палубу корабля: и волосы у меня встали дыбом. Лана лежала ничком на палубе, а возле пульта управления никого не было!

— Прекрасный прыжок! — прозвучал незнакомый голос позади меня. Я резко обернулся. Рука легла на эфес меча. Никого!.. Я осмотрелся. Никого! Передо мной расстилался мирный марсианский пейзаж, полный безмятежности и спокойствия. Флайер в небе сделал круг и исчез за лесом.

Но ведь я никого не видел за пультом управления?

— Ну и что? — вновь прозвучал голос. — Надеюсь, ты понимаешь, что стал пленником?

— Я ничего не понимаю. Если вы хотите взять меня в плен, выходите — и тогда посмотрим, удастся ли вам это.

— Сопротивление абсолютно бесполезно. Нас двадцать, а ты — один.

— Кто вы?

— О, прости. Я должен представиться. Я — Пиэксус, сын Птантуса, джеддака Инвака. А кого я имею честь взять в плен?

— Пока что ты не имеешь этой чести, — мне не понравился этот невозмутимый голос, слишком, просто приторно вежливый, масляный.

— Ты настроен недружелюбно, но мне не хочется применять насилие, — сладость в голосе незнакомца исчезла. В нем послышались металлические нотки.

— Я не знаю, где ты прячешься, но если ты выйдешь с двадцатью воинами, вы отведаете вкус стали моего меча. Мне надоела эта игра.

— И мне тоже! — рявкнул голос. Теперь в нем слышалась угроза. — Схватить его!

Я быстро осмотрелся, но по-прежнему никого не увидел: только я и чей-то голос. Но тут что-то или кто-то дернул меня за ноги, и я упал лицом вниз. На меня тут же навалилось человек шесть, вырвали меч, связали руки, накинули петлю на шею. Голос сказал:

— Вставай!

Я поднялся.

— Если ты будешь сопротивляться, тебе же будет хуже. Лучше не сопротивляйся — это в твоих же интересах. Мои люди отличаются горячностью и решительностью: смотри, а то не доберешься до Инвака живым.

— Будь по-твоему. Куда идти?

— Тебя поведут. Ты должен проявить благоразумие, а то и так доставил немало хлопот.

— Ты еще не знаешь, что такое настоящие хлопоты, потому что я не вижу тебя.

— Не угрожай. Ты и так обеспечил себе много неприятностей.

— Что с девушкой, которая прилетела вместе со мной?

— Она будет доставлена в Инвак.

Не могу передать, какие чувства овладели мною в те минуты, когда меня вели люди, которых я не видел. Но я знал, что меня ведут туда, где сейчас находится Лана, поэтому я не сопротивлялся.

Я видел и ощущал физически, что на моей шее затянута веревка, а ее конец исчезает где-то впереди. Изредка натяжение ослабевало, и веревка провисала, затем снова натягивалась, и петля сжимала мне шею. Ощущение было не из приятных.

Вдруг я услышал голос:

— Смотри, куда идешь, идиот!

— Затем прозвучал другой:

— Не наступай на ноги, скотина!

Происходящее вокруг выглядело загадочным, и я пока не мог проникнуть в эту тайну. Однако, несмотря на серьезность ситуации, я не мог удержаться от улыбки.

Но вот моего локтя коснулась рука или то, что показалось мне рукой. Другая рука подхватила меня сбоку. Затем заговорил уже знакомый голос:

— Мы идем по опасному месту. Держись лучше за нас.

Я протянул свою ладонь, и ее перехватила чья-то невидимая рука. И тут же я с удивлением отметил, что моя ладонь исчезла! Видимая часть руки доходила до кисти — дальше ничего не было! Я не видел кисти! Потрясающее ощущение! Впрочем, я не любил ситуаций, которых не понимал.

Послышался смешок:

— Теперь ты чувствуешь, что я — не только голос?

— Да, похоже, что ты человек из плоти и крови. Тогда, может, у тебя и имя есть?

— Да. Кандус. А тебя как зовут?

— Дотар Соджет, — я снова вернулся к этому имени.

Мы благополучно преодолели топь или что-то, подобное болотистой трясине. Я высвободил свою ладонь из руки Кандуса. Немедленно моя рука снова стала видимой. Опять я шагал один, и веревка висела передо мной в воздухе, как бы пренебрегая законом всемирного тяготения.

— Дотар Соджет, — задумчиво повторил Кандус. — Похоже на имя зеленого человека.

— А ты знаешь зеленых людей?

— Да. Они постоянно бродят кругом. Но мы научили их обходить лес стороной! Они боятся нас.

— Могу себе представить. Трудно драться с голосом. Никак не сориентируешься.

Кандус рассмеялся:

— Тебе, вероятно, не терпится испробовать на мне свой меч.

— Нет. Ты достаточно вежлив. Но мне не нравится тот, который называет себя Пиэксус. Я не отказался бы скрестить с ним мечи.

— Не так громко, — предупредил меня Кандус. — Пойми, он сын джеддака. Мы очень почтительно относимся к нему, независимо от того что думаем о нем.

Я понял, что Пиэксус не пользуется особой симпатией. Я и не предполагал, что можно составить верное впечатление о человеке по одному только голосу. А голос Пиэксуса мне сразу же не понравился. Голос Кандуса был голосом мужчины — открытый и без фальши — хороший голос.

— Откуда ты? — спросил Кандус.

— Из Виргинии.

— Никогда не слышал о таком городе. Где он находится?

— В США. Ты не слышал об этой стране.

— Нет. Вероятно, она очень далеко.

— Очень. Каких-нибудь сорок три миллиона миль отсюда.

— Ты, видимо, шутишь. Я не против шуток. Но вряд ли твои шутки понравятся Пиэксусу или Птантусу. Ни у того, ни у другого нет чувства юмора.

— Я не шучу. Ты видел на небе Джасум?

— Конечно.

— Я оттуда. Там эта планета называется Земля, а Барсум — Марс.

— Ты выглядишь и говоришь, как благородный человек. И, хотя мне непонятны твои слова, я верю им. Но я советую назвать другое место рождения, где-нибудь на Барсуме, если тебя спросят. А спросят тебя скоро, мы уже у стен города.

3

Инвак! Город в Лесу Потерянных Людей! Сначала сквозь густые заросли я увидал только ворота, а потом постепенно стали вырисовываться и стены, густо поросшие деревьями и кустами.

Я услышал окрик часового и ответ Пиэксуса.

— Я принц Пиэксус. Со мной двадцать воинов и пленник.

— Пусть один выйдет вперед и назовет пароль, — потребовал часовой.

Я удивился, что часовой не узнает своих, даже сына джеддака. Кто-то шепотом произнес пароль, и голос часового сказал:

— Входи, Пиэксус, с двадцатью воинами и одним пленным.

Ворота неторопливо открылись, и я увидел освещенную аллею и людей на ней. Затем веревка сильно натянулась, и меня потащили к воротам. К моему удивлению, прямо передо мной, словно из небытия, возникли один за другим вооруженные воины. Они появлялись сразу же как только входили в ворота, как будто материализовываясь из ничего и невозмутимо шагали дальше по освещенной аллее. К воротам я подходил совершенно один, но очутившись за ними, оказался окруженным двадцатью воинами.

Я оглядел воина, шагавшего рядом, и, видимо, на моем лице было написано такое изумление, что он улыбнулся.

— Ты Кандус? — спросил я.

— Да.

— Как вы это делаете? — вырвалось у меня.

— Все очень просто, но это тайка Инвака. Но я могу сказать тебе, что мы невидимы, пока не освещены специальными лампами. Если ты обратишь внимание на систему освещения в городе, то поймешь, как это происходит.

— А зачем вы становитесь видимыми и для чужаков? Разве плохо, что вы их видите, а они вас нет?

— Дело в том, что пока мы не войдем в город, мы не можем видеть и друг друга.

Так вот почему воины ругались и чертыхались; они просто натыкались один на другого. Они так же не видели себя, как и я их.

— А как же вы достигли невидимости, или вы родились такими?

— Нет, нет. Мы обычные люди, но сумели изобрести способ, чтобы стать невидимыми.

Перед нами открылась площадь. Мы вышли из освещенного коридора, и я остался один: воины исчезли. Странное ощущение.

В городе было много таких площадей, которые обеспечивали вентиляцию. Весь город находился целиком под крышей и освещался лампами, свет которых делал жителей видимыми. В центре каждой площади росло большое дерево и его ветви, переплетаясь с длинными ветвями других деревьев, делали этот город совершенно незаметным ни с воздуха, ни с земли.