Сергей Семенов - Метро 2033: Чужими глазами Страница 64

– В тот день сам бог послал вас мне, – сказала старуха, глядя на Аркана. – Я была уверена, что отдала детей в надежные руки. И я не ошиблась.

– Я выполнил обещание, не бросил его! – с волнением в голосе сказал охотник.

– Я знаю, – тихо перебила его старуха и улыбнулась.

– Расскажи, – тихо попросил Аркан. Елена кивнула и заговорила. Слова давались ей с трудом – казалось, даже рассказ отнимал у нее много сил, но старуха твердо решила идти до конца.

– Плохо помню тот день. Тогда, в убежище Гидромаша… Мы уже знали, что обречены – я была больна, про детей ничего не могла сказать, но мы жили вместе с больными, спали рядом с зараженными. Эти бандиты захватили убежище, пытались поднять бунт. Антошу с Дианой они не тронули, а меня… – старуха отвела взгляд. – Я молила их, чтобы они не трогали детей. Ну а эти… зэки знали, что все они смертники – если не болезнь, так Богуславский рано или поздно доберется до них. Всем женщинам досталось тогда. Не хочу вспоминать.

– Не надо, – понимающе кивнул Аркан. Старуха выдохнула и продолжила:

– Охрана все-таки добралась до них. Они устроили ночью облаву, перестреляли всех, кто осаждал убежище. А потом, – старуха уже не могла сдерживать эмоций и голос ее задрожал. – Потом они стали убивать больных. Я просила его, стоя на коленях. Умоляла не трогать детей. Не знаю, сумела ли я его разжалобить. Богуславский не стал убивать нас, а просто вышвырнул на улицу. Кинул старые респираторы и рваные ОЗК, велел проваливать. И я пошла, куда глаза глядят, вместе с детьми. Мы были обречены. Я знала, что на Горьковской живут люди, но кому нужны чумные? Нас бы даже не пустили на станцию, а может быть, и застрелили на подходе. Помню, как мы заблудились в том тумане и шли наобум. Помню, как плакали дети, а я даже не знала, как их успокоить. У меня не оставалось сил – болезнь прогрессировала. Мне тогда хотелось просто лечь и умереть, но я не могла бросить их. Кажется, я потеряла сознание. А потом пришли люди. Это были вы.

– Мы просто не поверили тогда глазам, – выдавил с трудом охотник. – Мы не знали вообще, остались ли выжившие в нагорной части. Даже про горьковских ничего не знали. Шли наобум, но тоже заблудились в тумане, пока не наткнулись на вас.

– Я думала, что мы умрем там, – тяжело произнесла Елена, стараясь удерживать эмоции, рвущиеся наружу. – Молилась и надеялась на чудо, и оно случилось. Я знала, что не выживу, и отдала детей вам. Со мной бы они погибли.

– Мы не смогли тогда довести Диану до Московской, – виновато произнес охотник. – Парень, который нес ее, заблудился и отстал от отряда. Мы так и не сумели найти его и думали, что он и Диана погибли. Оказалось, он дошел тогда до Института – сам погиб, но спас ее. А я… я взял Антона себе. Я растил его, он был мне как родной.

– Я знаю, – склонила голову старуха. – Я наблюдала за вами, наблюдала за тобой – когда я смогла видеть с его помощью, – Елена указала на ветви огромного дерева за окном. – Наверное, это случайность, что я нашла Антона. Как-то раз во время вашей охоты Антон снял противогаз, и я сразу поняла, что это мой сын. Он – просто копия отца, нельзя было ошибиться.

– Это была ты? – дернулся Аркан. – Эта постоянная слежка… Но как, объясни? Это что-то невероятное.

– Все расскажу, – кивнула Елена. – Я помню, как очнулась. Сначала думала, что умерла, но у меня откуда-то взялись силы. Помню, как меня охватила паника и я обезумела – плакала, металась, звала детей. А потом пошла наугад. Брела как потерянная, куда глаза глядят. Этот туман накрыл несколько кварталов. Я падала, вроде бы теряла сознание, но потом приходила в себя и снова шла. Наверное, я вышла к Сенной площади, а потом спустилась вниз к Волге. Помню, как упала на берегу возле самой воды. Не знаю, сколько я там пролежала. Смутно помню каких-то людей, которые пытались поднять меня, положить в лодку. У меня даже не было сил говорить. Как мне потом рассказали – я провалялась без сознания почти неделю. Они думали, что я не выживу.

– Кто это был? – недоуменно спросил Аркадий.

– Стекольщики, – отозвалась старуха. – Они уже несколько раз плавали на лодках на нижегородский берег – искали выживших и хабар. Мне чудом повезло – они нашли меня на Гребном канале и подобрали. Я была без химзащиты, и они даже не сомневались, что я умру.

– Невероятно, – только и смог выговорить Аркан, глядя, как Антон шевелится во сне. Глядя на руки сына, охотник заметил, что на коже у того такие же шрамы, как и у старухи. Что это могло значить? Аркадия снедало нетерпение, его так и подмывало расспросить старуху об этом, но он не смел торопить или перебивать ее. И Елена продолжила:

– Я хотела умереть, но чудом выжила. И когда очнулась, то первым делом позвала доктора и сказала ему, что я смертельно больна. Думала, что уже поздно, что заражу всех в убежище. Они поместили меня в изолятор, и все равно продолжали лечить меня, как могли, несмотря на то, что я рассказала. От врача я узнала, что нахожусь в убежище под Борским стекольным заводом. Несмотря на лечение, у меня было несколько приступов, и после одного из них я упала и потеряла память.

– Ты все забыла? – спросил Аркан.

– Тогда – да, – ответила Елена. – Но им удалось меня вылечить. Я жила в их убежище, словно тень. Без родных, без памяти, без души. Доктор удивлялся, как вообще я смогла выкарабкаться, ведь я получила смертельную дозу радиации. Я не знаю, что это была за болезнь – рассказывали после, что на город сбросили не только ядерные бомбы, но и еще какие-то. Врач предполагал, что мой организм выработал своеобразный «иммунитет» к радиации. Нормальный человек на моем месте точно бы умер. Я потом вспоминала тех уголовников, что захватили наше убежище – они же тоже получили большую дозу, но выжили. И тогда я поверила врачу.

– И ты жила со стекольщиками? – тихо спросила Диана.

– Да, дочка, – кивнула старуха. – Первое время я жила у них. Каким-то чудом вспомнила, что до войны работала в больнице медсестрой. Доктор взял меня в госпиталь, а я была рада, что мне нашлось хоть какое-то применение. Но меня все время мучили видения, кошмары. Память возвращалась обрывками. Я видела по ночам мертвых детей, и просыпалась в слезах. Мне казалось, что я начала сходить с ума.

– Память вернулась к тебе? – спросил Аркан.

– Уже потом, – сказала Елена. – Мое безумие дошло до того, что я хотела покончить жизнь самоубийством, но мне не дали. Стены убежища давили на меня, и когда я узнала, что за Октябрьским есть поселение людей-мутантов, которые живут на поверхности, я попросила отпустить меня к ним. Радий сначала сопротивлялся, говорил, что я погибну, но я сходила с ума в убежище, и в конце концов мне удалось уговорить его. С очередным караваном я ушла в Путьково, к селянам.

– Как получилось, что эти люди живут на поверхности? – поинтересовался Техник, глядя на старуху.

– Видимо, они переболели той же болезнью, что и я, – ответила женщина. – Я уже говорила, что тогда на города бросали не только ядерные бомбы. Много людей умерло, а те, кто выжил, сбились в кучку и осели здесь. Думали, умрут, а вышло наоборот.

– Почему тогда не заболели дети? – задумался охотник. – Ведь если в вашем убежище все заболели, они тоже должны были заразиться.

– Не знаю, – пожала плечами старуха. – Но дети почему-то не болели, словно у них был иммунитет. Селяне меня приняли, но сначала не очень доверяли. Я сразу же просила познакомить меня с местным врачом и сказала ему, что раньше работала медсестрой и готова помогать их больным.

– Как давно ты пришла сюда? – спросил Аркан.

– Я живу с ними почти пятнадцать лет, – сказала Елена. – Я смогла добиться их расположения, когда мы с доктором спасли сына местного старосты. На охоте его ранил кабан, но нам удалось его выходить. А я… я полюбила их, они стали мне родными. Ведь у меня больше не было близких, и я не знала, что с ними случилось. Память вернулась гораздо позже.

Аркадий посмотрел в окно, скользнул взглядом по ветвям-лианам, свободно проникающим в комнату и опускавшимся к изголовью Антона. Они не давали ему покоя с тех пор, как они ступили через порог избушки Елены.

– Что это за странное дерево? – осторожно спросил охотник.

– Это наше спасение, – улыбнулась женщина. – Селяне обнаружили его на следующий год после большой войны. Сначала не обратили внимания на росток, но он рос так быстро, что уже через несколько лет вымахал до размеров обычного дерева. Вячеслав, правая рука старосты, заинтересовался им. Он в прошлом работал на кафедре биологии. Слава несколько лет наблюдал за ним, изучал, и выяснил много интересного. Он так и не понял, что это за растение – мутация или новый вид, но оно оказалось главным в… какой-то большой системе растений. Словно их мозг – так он выражался. Я не ученый, но попробую рассказать своими словами. Эти растения теперь растут всюду. Конечно же не все такие огромные, как это. И все они связаны своеобразной системой – между ними тянутся тоненькие корешки. Ну, как грибница у грибов. Слава много наблюдал, смотрел, ставил опыты. Потом делился со мной. Оказалось, по этим корешкам они могут передавать питательные вещества и сигналы, сообщать о погоде или опасности, засухе и вредителях. Они могут даже связываться с другими растениями, чтобы получать информацию от них. Видели эти лианы? Если нужно, они могут получать ту же информацию даже от животных. Это удивительное зрелище. Вот эти самые лианы ловят зверя, проникают под кожу – и зверушка расскажет все, что нужно знать растениям.