Владислав Жеребьев - Марланский квест [СИ] Страница 64

— Знаешь из-за чего он беситься? — Серый скосил глаза на пышущего гневом сотника.

— Так понятно… — протянул я, однако ставленник Подольских только покачал головой.

— Деньги, много денег, огромные горы денег и все без ведома сотника. Ты, наверное, думаешь, что оракул и Зело враги по жизни? Так оно и есть, однако вражда враждой, а прибыль делиться, и если кто-то затевает в городе дело, то будь добр попили барыш с другой стороной, иначе быть беде. Бару потому и не пустил Кима в город, так как он вскрыл его кубышку в туннеле около стен «Колодца забвения». Делали это адепты, а помогал им кто-то со стороны, и платил, что понятно, немалые деньги. И все эти деньги утекли мимо рук моего доброго друга Кима. Да и потом, развернуть такую деятельность прямо под стенами, подкопаться чуть ли не к центральной площади, вести долгие и трудоемкие исследования в течении многих лет, и не разу не проколоться, не дав узнать о своих планах сотнику, это ли не высшее искусство. Я тебя могу заверить, что именно в эту секунду Бару тоже носиться как вошь на сковородке и шлет своих гонцов в гнезда. Если я прав, то вскоре тут будет веселая заварушка и если мы хотим остаться одним жизнеспособным куском, то нам пора собираться в дорогу.

— Даже не знаю, — смутился я, услышав такое предложение Серого. — Бросать Кима в такую минуту? Правильно ли он это поймет.

— Поймет он правильно, уж ты мне поверь. — Серый отмахнулся и откинулся на сколоченный на скорую руку топчан, с подстилкой из свежескошенной травы. — Да и чем мы можем помочь? Кто мы тут собственно? Пришлые взбаламутившие всю округу? Люди со своими интересами и целями, пусть даже трижды благими и альтруистичными? Брось Дима, мы тут чужие, и сделали для себя все что можно. К тому же часики тикают и скоро эту планету накроет апокалипсис, если мы не поторопимся.

Некоторое время я размышлял, уставившись в колышущуюся от налетевших порывов ветра стенку походного шатра. Куда не кинь, Серый везде оказывался прав, будто читал по написанному. Ввязываться в разборку давно уже враждовавших лагерей священников и военных было бы просто глупо. Принимать явно или тайно чью-либо сторону тоже являлось не особо умным поступком. Примкни мы официально к Киму, получим злопамятного и коварного оракула в персональные враги. Отрекись мы от сотника, и вовсе плохо выйдет. Конечно делать ноги надо было. Мне совсем не светило участвовать в локальной заварушке, дабы отстоять свободный город и выбить оттуда неприятеля, да и не пригодился бы я в этой войне. Вот как соскочить с этого мероприятия, это отдельный и сложный вопрос, и его разработкой нужно было заняться вплотную, из-за чего я собрал военный совет. Собравшись кружком на полянке за шатром, я, Серый, полковник и Амир, мы предприняли мозговой штурм, однако дало это весьма сомнительный результат. Как бы мы не скрипели мозгами, елозили пальцами по карте и считали в уме и столбиком время до начала работы биозаводов по производству невидимой смерти, ничего путевого никто предложить не мог.

— А я бы сделал так, — не выдержал Суздальский и с силой рубанул ребром ладони воздух. — Просто взял бы и рассказал бы все Киму. Ну разве будет здорово если нашему Сбирскому в голову прилетит шальная стрела? Убираться нам надо и двигаться к следующему модулю с самой большой скоростью, на которую способны местные средства передвижения. Если я не ошибаюсь, мы и так прилично задержались, так что если хотим успеть, то на сборы можем потратить самое большое пару дней если мы собираемся на побережье и сутки при условии, что двинемся в сторону королевства. Я бы предпочел конечно второй вариант, но по своей территории передвигаться как-то поспокойнее будет.

— Эх, если бы заранее знать, где находиться брелок. — Я в отчаянии всплеснул руками. — Как же все это противоречиво! Иди туда, не знаю куда. Принеси то, не знаю, что и если ты, добрый молодец это не принесешь, то голову то тебе с плеч. Филатовщина какая-то если бы не было так грустно.

Разговор с Кимом состоялся через несколько часов, и надо отдать должное, он выслушал все не перебивая, и даже дал добро на наш отъезд. Однако не снаряжения, не лошадей выделить не смог.

— Вы и правда здесь будете не к месту. — Пояснил он. Сейчас будет драка. Лютая. Поляжет много народа, и вы будете только путаться под ногами. Снарядить вас в путь я не смогу, даже за деньги и при большом желании. Нет у меня сейчас ничего. Самого бы не вздернули на воротах, и то слава горным демонам, что мимо пробежали. Так что придется вам идти пешком и торопиться. Само снаряжение сможете купить в ближайшей цитадели. Пешим ходом туда пять дней пути. Если не будете затягивать, то уже через полторы недели вы будете на Черном перевале и сможете попасть в Приморье самым коротким путем. Со своей стороны, я выпишу вам подорожную, но в пору конфликта Ловчих и Адептов, она вам вряд ли пригодиться, а в некоторых ситуация может быть и просто опасной.

Так и порешили. Дождавшись рассвете следующего дня, мы выдвинулись к высящемуся впереди горному хребту.

Летучий отряд Урку-Хана достаточно споро пересек границу королевства и выдвинулся по приграничью к побережью. Сам Хан сопротивления местного населения не ждал, а большая часть банд, скрывающихся в лесах, была в доле от грабежей орды, так что предоставляла отряду перевалочные базы и свежих лошадей по всему пути следования. Ехавший с «Грозой степей» барон Грецки, как не странно особого удивления у бандитов не вызывал, однако находились и о особо любопытные, которые пытались выяснить, почему прославленный Ярош «Боевой Топор» вдруг примкнул к злейшему врагу королевства, однако спрашивать боялись, и потому не устраивали допроса.

День сменялся ночью, а та снова превращалась в ясный день и солнце, палившее безудержно, высушило все последствия ливней, превратив грязевую массу в толстую корку прочностью с бетон. Дало светило жизнь и растениями, и те буйствуя природными красками, тянулись ввысь, подставляя свои жадный до фотосинтеза лепестки под теплые лучи животворного тепла. Так рейд и шел. От дня ко дню расстояние между границей королевства и пригорьем, которое следовало пересечь по Черному перевалу для экономии времени сокращалось, а там, за скальным хребтом во всем своем великолепии расстилались бескрайние голубые просторы океана, заселенного живностью разумной и не очень. По поводу самого пригорья у Урук-Хана было больше всего волнений. Степняков в тех краях не любили и при каждом удобном случае старались отделить голову от дела, однако и тут «Гроза степей» имел свои связи и после границы отряд ждал проводник, который готов был провести к перевалу в обход постов цитадели. Звонкой монеты за эти услуги Хан заплатил немало и ежегодно поддерживал дружбу с проводниками, посылая с оказией мешок-другой желтого металла, а те, в свою очередь неизменно отвечая ему взаимностью, готовы были откликнуться на зов хозяина в первую же минуту. Ярош наблюдал за своим пленителем, не сточки зрения марланина или жителя Земли, собрав в себе нечто среднее, вроде симбиоза между средневековым алхимиком и инженером атомщиком, и каждый раз удивлялся, насколько гармонично влился в новую для себя среду Хан и как легко он культивировал и взрастил в своих последователях все самое порочное что только можно было принести с Земли.

Хан появился на планете совсем не случайно. Возможно его влекла его натура авантюриста, заставляя действовать, творить, мыслить, а может просто его разыскивала полиция и потому тот решил укрыться от посторонних глаз аж на другой планете. Однако надо отдать должное, хоть хозяин степей и был преступником, но отнюдь не рядовым и если его противники планировали своих ходы на два-три шага вперед, то Урух-Хан обскакивал их на десятки позиций. Собирая внутри головы разветвленные схемы событий, которые могли произойти по тем или иным причинам, он разделял мир на то что будет, и то что обязательно произойдет, формируя у себя в мыслях некий эффект бабочки, от которого он и отталкивался. Итак, за достаточно недолгое пребывание на Марлане, Грецки выяснил что «гроза степи» прибыл на планету лет десять назад, он развел настолько кипучую деятельность, что сам Остап Бендер, наверное, бы позавидовал. Попав на планету, Хан степенно объехал весь континент, побывав в каждом его уголке и везде старался найти для себя если уж не выгоду, то приработок, однако остановился он именно на выжженной сухой неплодородной почве пустошей, и вот почему. Королевство Хану не очень-то и подходило. Его средневековые законы, устоявшиеся связи и странные обычаи не пугали лихого рубаку, однако не обладая знакомствами при дворе обогатиться во владениях его величества, славного короля Матеуша, было невозможно. Если бы Хан решил задержаться там, то ему бы пришлось проделать долгий путь от золотаря, до баронского гвардейца, а для этого нужно было долго и упорно работать. Конечно можно было еще удачно жениться, или прослыть великим мастером, и тогда бы знатные господа нескончаемой вереницей потянулись бы в лавку к Хану, а там и до двора короля рукой подать. Однако толи местные девицы навыдане не считали его удачной партией, толи контрабандных электронных часов и музыкальных шкатулок в Королевстве было с избытком, но будущий гроза степей и великий хан степной орды, не прижился и вынужден был бежать, спасаясь от городской стражи.