Владимир Поселягин - Я - истребитель-3 Страница 66

Подойдя ко мне, она села на колени и взяв приглашение, быстро пробежалась по нему глазами.

— Действительно. Странно это, ты же на прошлой неделе ездил туда. Опять какой-то город освободили?

— Нет, это до этого было. В прошлый раз послы собирались, вот и меня пригласили. Хотели на меня вживую посмотреть, послушать.

— Это там ты с майором американским подрался? — лукаво улыбнувшись, спросила Аня.

— Не дрались мы, мы армреслингом занимались. На слабо я его тогда взял.

— Чем занимались? — наморщила лобик Аня.

— Армреслинг, это такая борьба на руках.

— Спрашивать выиграл или нет не буду. Помню, как ты пистолетом хвастался.

— Это кольт тысяча девятьсот одиннадцать. Редкость у меня такого в коллекции нет.

— У тебя их уже три десятка.

— Вот и я говорю что мало, — согласился я.

— В приглашении указано явиться завтра в шесть вечера в парадной форме, — продолжая держать приглашение, сказала Аня.

— Видел уже, его на все мероприятия нужно одевать.

— Я пока форму приготовлю.

— Хорошо.

Вечером, когда я играл с сыном, раздался звонок в дверь. Это могли быть только свои, поэтому я без опаски открыл дверь.

— О, кого мы видим. Аня, накрывай на стол, у нас гости! — крикнул я жене, и стал помогать Никифорову снимать шинель.

— Привет, чертяка, — поздоровался он.

— Здорова. Проходи, сперва поужинаем, потом уже поговорим на тему приглашения.

— С чего ты взял, что я по этому поводу?

— Дедукция милай мой, великая вещь. Это еще Шерлок Холмс говорил. Связать приглашение, о котором мы не были заранее оповещены, и твой приход труда не стоило.

— Ладно, Холмс, потом поговорим. Это твой, на нас с таким любопытством глядит?

Дениска спрятавшись за занавеску с интересом глядел на большого дядю.

— Мой.

После ужина, мы ушли с Никифоровым ко мне в кабинет, оставив Аню убираться в гостиной и приглядывать за Денисом.

— Что там случилось? — поинтересовался я, посмотрев на просвет янтарный напиток в стакане.

— Армянский? — попробовал на вкус собеседник.

— Да, — коротко ответил я: — Не тяни, говори уже.

— Помнишь прошлое празднование в Кремле?

— Ну да.

— В общем уже три месяца союзники просят провести музыкальное турне по некоторым странам. В частности в Америке, и в Англии. Ты по рейтингу на первых местах, по радио на Западе только тебя и крутят. Понятное дело, на все их просьбы руководство страны отвечало отказом. Для нас выпустить секретоносителя такой категории это уму непостижимо.

— Ну я тут с тобой согласен, — допив коньяк, согласился я.

— Не найдя поддержки со стороны нашего руководства. Союзники нашли другой выход. Понимаешь, нам не хватает некоторого оборудования. Сами, думаю, мог заметить качество выпускаемой техники. Не все они нам отпускают по Ленд-лизу, кое-что сами мы произвести просто не можем. Какие мы им только деньги не предлагали, и ничего.

— Не хотят продавать высокоточные станки вероятному противнику.

— В точку, однако, месяц назад они сами вышли на нас и предложили поставки некоторого оборудованию нужного нам как воздух. Это заставило задуматься руководство нашей страны.

— Неужто продали меня? — удивился я.

— Грубовато высказался, я бы сказал обмен. Понимаешь, они хотят видеть певца, пластинки которого с фурором раскупаются за границей. Это было бы неплохим сдвигом престижа нашей родины.

— Ну надо, значит поедем, только я сомневаюсь что разрешат.

— Уже разрешили, послезавтра об этом объявят по радио, что известный ас и певец Вячеслав Суворов отбывает к союзникам с музыкальными концертами по многочисленным просьбам союзников.

— Понятно, кто еще кроме меня едет?

— Я, ты и еще восемь человек. В основном музыканты и два корреспондента.

— Ладно хоть заранее предупредили. А в Кремль тогда зачем?

— Это официальное мероприятие, на котором будут находится наши заграничные гости. О твоем вояже там будет официально объявлено.

— Уже известен маршрут?

— Да. Через Архангельск на Аляску и в течение двух месяцев будешь выступать по городам Америки. Потом на Тихоокеанской базе американского флота, нужно показаться перед армейцами, следующая Австралия у них большой ажиотаж и напоследок Англия. Потом уже вернешься к нам. Рассчитано все на четыре месяца.

В это время дверь открылась, и в комнату протиснулся Денис. Он уже научился открывать-толкать двери. Посадив его на колени, я убрал все вещи с края стола, и сунул сыну в руки мягкую игрушку.

— Ладно, говори, что я должен делать?

***

Проснулся я от тряски. Самолет провалился в очередную воздушную яму. Мне это не понравилось, что-то было не так. Слишком нас кидало из стороны в сторону и что-то громыхало. Приподнявшись, я поправил спасательный жилет и посмотрел в иллюминатор. Несмотря на три часа дня снаружи была темень и сверкали молнии. Услышав очередной раскат грома, я посмотрел на сжавшегося кресле первого лейтенанта флота США Криса О,Брайна, который нас сопровождал с военно-морской Тихоокеанской базы на острове Оаху. В общем, мы летели с Пёрл-Харбора в Австралию, в Сидней после трехдневных концертов.

Он сидел в переднем ряду. Поэтому протянув руку, я похлопал его по плечу и прокричал-спросил:

— Лейтенант, что происходит?

— Полчаса назад погода испортилась, сер! Пилоты решили продолжать движение в сторону пункта назначения. Мы примерно на половине пути между материком и островом. Когда мы выходили на связь, сообщалась что погода отличная, видимо ошиблись.

Я кивнул, помнил, как мы садились два часа назад на какой-то крохотный островок, дозаправлялись.

Посмотрев в иллюминатор, при очередной вспышки молнии, внизу я увидел тяжелые свинцовые воды. Профессионально прикинув расстояние, понял, что летим мы примерно на высоте четыреста метров. В это время при очередной вспышке, на иллюминаторе показались размывающиеся капли дождя, похоже мы влетели в циклон.

В салоне началась подниматься паника. Кроме меня, продолжавшего спать Никифорова, двух корреспондентов из политуправления и шести музыкантов, еще были О,Брайн, и семь журналистов разных газет как Америки так и Англии. Пока О,Брайн успокаивал пассажиры, это только наши сидели спокойно, изредка с опаской поглядывая в иллюминатор, я отстегнулся и стараясь удержать равновесие направился к двери в пилотскую кабину. Сидевший рядом с дверью, борттехник, даже не пытался меня остановить, только побелевшие пальцы, которыми он вцепился в страхующий ремень, показывали, как он испуган.