Дмитрий Манасыпов - Чистильщики пустошей Страница 69

Ган, Енот и Мусорщик, оказавшиеся вместе, пробились к нему, отбив попытку подземников достать их. Это было непросто: пробуя вклиниться между ними, на помощь худым тварям пришел гигант, похожий на тех, что поджидали их у каверн. В него, нависшего над не успевающим Ганом, Енот выпустил практически весь магазин, разнеся в клочья голову и подставив самого себя под удар. И этим не замелила воспользоваться ближайшая к нему тварь.

Мощный толчок сбил его с ног, в глазах потемнело. Следующий пришелся в голову. Он успел отшатнуться, когда прямо перед забралом, забрызгав его слюной и слизью, щелкнули торчащие вперед кривые зубы. А потом глаза человека встретились с глазами того, кто пытался уничтожить его. На миг, растянувшийся на долгое время…

Нет, тварь никак не могла быть отцом, якобы погибшим в шахте и потом вернувшимся к себе домой. Слишком было бы даже для жестоких вершительниц судеб, постоянно крутящих свою пряжу и думающих только о том, как ее посильнее запутать. Но глаза существа были когда-то человеческими. И сейчас, сквозь пелену злобы и ненависти, где-то там, в самой их глубине, Еноту померещились боль и страдания. Они накатывали волной, физически ощущаясь всем телом, пробирая до последнего нерва, отдаваясь глубоко внутрь. Енот всхлипнул, чувствуя, как глубоко-глубоко, там, где на самом деле нет никаких внутренних органов, а есть только пустота и отчаяние, заворочался ледяной ком. Он становился все больше, толкаясь, разрывая что-то по дороге, пытаясь вырваться, растя сам по себе, выпуская острые холодные иглы, проникающие везде, заставляющие слабеть и чувствовать ту боль, что сейчас испытывало существо, замершее напротив… какая же боль, какая пустота, какое одиночество, не заполненное ничем, кроме отчаяния…

Подземник наклонился ближе, дрожа от нетерпения и стараясь просунуть когти через плотную и металлизированную ткань под броней, зацепиться, рвануть и…

Вытянутая башка твари лопнула, разлетевшись во все стороны, забрызгав забрало чем-то липким, стекающим по нему. А запах, запах! Он проник даже сквозь маску…

— Енот! Енот, твою мать, да что с тобой! Вставай, братишка, вставай! — Ган выстрелил в очередного нападающего, мелькнувшего в неярком красноватом свете, мягко льющимся из глубины пещеры. — Вставай, бля!

— Толстый, сука, держись! — откуда-то издалека, сквозь звуковые фильтры на него снова накатило ощущение жизни и понимание того, что нужно вставать. Ну же, ну!!!

— У меня ночник ни хрена не работает!

— Мусорщик, куда, бля! Стой, стой!

— Айболит, сзади!

— На, паскуда, на, на, на, на, на!

— В кольцо парни, в кольцо!

Енот встал на колено, автоматически вогнав один из оставшихся магазинов в «трещотку», вскинул автомат и начал стрелять. Мусорщик, стоя над неподвижным телом Толстого, орет, содрав маску и подняв бесполезное забрало, поливает вокруг себя свинцом. Когда заканчиваются патроны и к нему бросаются сразу несколько прижавшихся к полу силуэтов — бьет одного прикладом, с хрустом сворачивая несоразмерно большую голову на бок. Ногой откидывает в сторону мешающее тело и успевает выхватить клинок из-за спины. Блестят зубы, на которых четко выделяются ниточки слюны и крови, текущей из разбитых губ. Один молниеносный удар, стремительный всплеск второго — и твари разлетаются, брызгая темными фонтанами крови.

— Не надо, брат, не дела-а-а-а-й!!! — Крик Айболита, неожиданно высокий и резкий, взмывает к потолку. Чего не надо и кому не надо что-то делать?! Енот непонимающе смотрит и замечает, как свободная рука чистильщика, стоящего над телом друга, ныряет в аптечку. Летит в сторону темный колпачок шприц-тюбика, когда Мусорщик подносит его к шее. Звук, почему-то так четко слышимый в какофонии боя. И темное, вытянутое тело, мягко и плавно скатившееся с потолка и метнувшееся к застывшей фигуре с клинком в опущенной руке…

Енот понимает, что он просто не успеет поднять оружие. Тварь летит, плохо различимая, похожая на человека со странно вытянувшимися конечностями и продолговатой собачьей головой, а Мусорщик все так же стоит, неловко опираясь на левую ногу…

Грохочет автомат Мерлина, который уже можно различать на слух. Кажется, там что-то случилось… С кем?! С кем случилось? А тварь в эти мгновения, ставшими такими длинными, прыгает с места. Один сильнейший, невозможный для человека, прыжок, и метит в Мусорщика…

С кем что-то случилось там, где видно только темные спины подземников и слышен их же рык вперемешку с высоким воем, с кем?! А Мусорщик сейчас наверняка видит, как очень красиво и очень страшно, застыв в мгновенном напряжении мышц, летит к нему смерть…

Близнец резко выдохнул, всадив клинок прямо в грудь, сумев пробить твердый щит мышц и широкие, выступающие ребра. Тварь всхрипнула, застыв на мгновение, упала, засучив лапами. Первый уже не смотрел в ее сторону, сшибаясь со второй, сейчас пытавшейся навалиться на Капитана, которого уже оглушила. Та не успела повернуться, когда толстый и твердый носок ботинка ударил ее в основание черепа. Коротко хрустнуло, морда существа, вытянутая и плоская, дернулась вперед, выплескивая из широких ноздрей две темные струйки.

Позади, скрытый от глаз высоким каменным порогом, редкими очередями прижимал к полу трех оставшихся крепышей Второй. Одним рывком чистильщики преодолели свободное пространство и смогли избежать контакта, но воевать пришлось. Толстую стальную дверь на роликах заклинило, и потому раненый близнец сейчас отстреливался от оставшихся в живых ревущих здоровяков, покрытых толстыми костяными панцирями и двигающихся с легкостью кошки.

Впереди оставалась единственная дверь, которая начала закрываться, едва Первый и Капитан влетели в большую комнату, больше всего напоминающую то, что находилось в кунге Инженера. Первый успел метнуть нож в еле заметный электронный блок с кнопками, там треснуло, и дверь застыла, едва не закрывшись совсем. Помещение охраняли два монстра, новых, раньше невиденных. Автомат Первого улетел в сторону от удара неожиданно быстрого противника, а другой, прятавшийся в углу, успел оглушить Капитана. Первый, увидев это, сработал, выдал все, на что был способен, размазавшись в воздухе неуловимой тенью. И победил.

Капитан странно дернулся, оперся на левую руку, застонал, но смог встать на колени. Выпрямился, шатаясь и держась за правую, неожиданно обвисшую и неподвижную. Подхватил «Бульдог», стараясь повесить его удобнее, так, чтобы можно было стрелять с левой. Повернулся в сторону Первого, медленно сползающего по стене, глянул на валяющихся тварей, которых близнец убил практически голыми руками. Подошел к нему, поднял забрало и сел на корточки, глядя в глаза:

— Спасибо, друг… Вытянешь?

Не знаю, очень тяжело… — голос близнеца звучал глухо. Он поднял руку и начал возиться с маской, пытаясь отсоединить ее. Капитан неловко, пальцами левой, помог ему. — Не за что, Капитан. Мы с братом жили, а не существовали как звери. Так что…

— Второй? — Кэп повернулся в сторону высокого порога. Никто не отозвался. — Помоги мне еще раз, Первый, мне нужна твоя помощь.

— Дверь?

— Да… Сам не смогу откатить. А Герц наверняка там, и это дело надо закончить.

— Я попробую.

Громадная пятерня ухватила Капитана за плечо, близнец навалился, вставая.

Под напором Первого дверь пошла в сторону. Мгновение спустя раздались хлопки выстрелов и чмокающие звуки, с которыми пули вошли в его тело. Капитан выхватил из подсумка близнеца последнюю гранату, зубами выдернул кольцо и метнул рубчатое яйцо внутрь, одновременно падая на пол и закрывая собой Первого.

Мусорщик успел-таки вывернуться из цепких лап твари, летевшей на него. Неуловимо ушел в сторону, рубанул, опять сместился, вогнал клинок по самую рукоять, выдернул и рубанул еще раз, наотмашь, одним ударом отделив массивную голову. Время понеслось вперед, глухо отдаваясь в висках толчками крови. Енот вскинул автомат и бросился вперед, туда, где рев подземников стал еще громче.

Выстрел, выстрел, еще один. Две фигуры, одетые в лохмотья, падают вниз, открывая проем. Мгновенно вклинился туда, успев снести еще одну паскуду, собравшуюся было скакнуть Варягу на спину. Выстрел за выстрелом, автомат дергается в руках, отдавая в плечо, патроны закончились, ударить кованым прикладом в морду. Кровь брызжет в лицо, автомат летит на ремне за спину, руки сами выхватывают пистолет и всаживают свинец в тварей. И одним прыжком к тонкой фигурке, лежащей на камне пола, с руками, неловко раскиданными в стороны. Присесть на одно колено, рвануть на себя маску, не слыша щелчка, дергая пластик забрала, стараясь поднять его вверх, увидеть тонкое и любимое лицо…

Стук в висках. Мутно, все мутно. В груди тот же комок, разогревшийся до того, что вот-вот прожжет и ткань, и броню, и само тело и выскочит, наполняя все вокруг оглушающим боем своей металлической середины. Взглянуть на закатившиеся глаза, прижать пальцы к ее шее — и… пустота. Бездна под ногами. Разрывы боли внутри, рвущийся наружу вопль, дикий крик, перекрывающий все… Темнота, а потом вспышка, резкая, помогающая увидеть все вокруг. А после… Красное и черное, мечущиеся тени, гнев, ломающий все и вся, тех, что окружили со всех сторон…