Дмитрий Силлов - Кровь охотника Страница 7

«Однако шустро пацан подорвался, — отметил я про себя. — Похоже, у них тут иерархия как в армии и Папа что-то вроде дембеля со стажем».

Окинув взглядом сонного юношу, Папа Джумбо коротко распорядился:

— Воды.

Юноша качнулся, устоял и отправился в коридор, достаточно ловко огибая встречающийся на пути хлам. Где-то — видимо, на кухне — хлопнула дверь холодильника, после чего юноша вплыл в комнату, досыпая прямо на ходу и при этом достаточно уверенно держа в руке пластиковую бутыль «Шишкиного леса».

Папа принял требуемое, высосал половину, дергая мощным кадыком, после чего причмокнул довольно и бросил:

— Свободен.

Не говоря ни слова, сомнамбула развернулся — и звуки повторились в обратном порядке. Шарканье, скрип двери и почти сразу храп, присоединившийся к соло, которое, кстати, все это время так и не прерывалось.

— Племянник мой, — пояснил Папа. — Здесь живет со своей бабой. Раздолбай редкостный, тупой, как полено до того, как из него сделали Буратину. Но исполнительный. Так что имей в виду, пока будешь здесь кантоваться, можешь этого антропоморфного дендромутанта засылать куда потребуется. Разрешаю.

Подивившись про себя способности Папы генерировать сложные определения, я еще раз окинул взглядом убогий интерьер комнаты и честно сказал:

— Неохота мне как-то племянника напрягать. Может, я домой?

— Дело твое, — пожал плечами Папа. — И то правда, чего целый день ждать, пока раны снова откроются и все мясо с костями через них гноем истечет? Лучше уж сразу.

— За что мне такие ужасы? — удивился я.

— Закон природы, — веско ответил Папа. — Укушенному нелюдем жить до новолуния. А новолуние у нас через… — Папа глянул на календарь и прищурился, — через четырнадцать часов. И тогда либо перерождение, либо смерть. Хотя, если хочешь, расскажу подробнее.

Я кивнул. В вампиров, оборотней и другие сказки я не верил, зато верил в чудеса современной медицины. Как знать, может, Папа за время рассказа отойдет от своей этнической травы и все-таки расколется, что за секретный регенерирующий препарат он мне вколол.

Но оказалось, что от сказок мне не отвертеться.

— Тебя вчера укусили сначала вампир, а потом оборотень, — сообщил мне Папа, степенно набивая трубку по второму заходу. Я подумал, что ближе к третьей трубке меня, наверно, укусит самолично Кощей Бессмертный. Но предпочел помалкивать.

— Вообще-то вампиры и оборотни имеют общих предков с людьми, — продолжил Папа. — Но сами они считают по-другому. Кровососы ведут свою родословную от Каина, оборотни — от Вениамина, тоже библейского персонажа. Но от кого бы они их ни вели, на выходе мы имеем примерно равных по силе и интеллекту особей со схожим обменом веществ, но с несколько различным набором способностей. И те и другие похожи на людей тем, что любят деньги, власть, а также хорошо пожрать, нормально выпить, красиво потрахаться — ну, список можно продолжить, здесь, думаю, ясно. Отличает их от нашего брата лишь любовь к свежей крови, предпочтительно человечьей. Ну, ликаны еще мясо любят. Некоторые даже больше, чем кровь.

— Ликаны — это…

— Оборотни так себя называют, — пояснил Папа Джумбо. — Про ликантропию слыхал?

Я кивнул.

— Болезнь такая. Когда человек себя волком считать начинает.

— Вот-вот. От греческого «ликос» — волк. Только здесь все взаправду. По желанию человек превращается в волка, так же как вампир может стать тварью, сильно смахивающей на гигантскую летучую мышь. Кстати, людей они называют «хомо». Заметь, пропуская сапиенс, так как считают их чем-то средним между ходячими консервами и тупой рабочей силой.

— Ишь ты, — хмыкнул я. — А люди как их называют?

— Иногда люди называют их нечистью, но они этого очень не любят. А вообще-то с древних времен славяне называли их нежитью. Или нелюдями, что на мой взгляд более верно. Не мертвые они, совсем не мертвые. Живут, причем на всю катушку. Так что любой хомо обзавидуется. А вот что нелюди они — это точно. Общие только предки да внешний вид. Остальное все разное, начиная от уровня жизни и заканчивая обменом веществ.

— А если человек начнет пить кровь сородичей или жрать их заместо говядины, то он может стать нелюдем? — поинтересовался я. Не любопытства ради, а только чтоб Папу не обидеть и разговор поддержать.

— Не получится, — покачал головой Папа, с удовольствием затягиваясь вновь разожженной трубкой. — Обычному человеку пить кровь соплеменников и есть их мясо полезно лишь в тех случаях, когда он испытывает белковый дефицит. Например, раньше в Африке каннибализм был обусловлен именно отсутствием либо малочисленностью домашнего скота. А современные вампирские кланы есть следствие возникшей в Средние века во Франции массовой вспышки порфирии. Это болезнь такая, при которой организм не может произвести основной компонент крови — красные тельца, которые вампиры приспособились получать извне. Отсюда и другой обмен веществ, и некоторые весьма полезные способности. До этого болезнь встречалась достаточно редко и до кланов дело не доходило.

— А оборотни?

Я сам не заметил, как заинтересовался темой. Пока что все выглядело вполне логично и научно, прикопаться было не к чему.

— То же самое, только болезнь другая, — сказал Папа. — Так называемый синдром Пагета, при котором происходит неконтролируемый рост костей, вкупе с териантропией, позволяющей этот рост контролировать и направлять.

— Это еще что за слово хитрое? — подивился я.

— То же, что ликантропия, — пояснил Папа. — Только не психическое заболевание, а реальная способность превращаться в животных полностью или частично, что тоже требует сумасшедшей скорости обмена веществ и большого количества эритроцитов.

— То есть в случае с вампирами и оборотнями эритроциты служат чем-то вроде питания для форсажа? — уточнил я.

— Не только, — покачал головой Папа Джумбо. — Это еще и зелье, позволяющее продлевать жизнь сколь угодно долго. И чем старше вампир или оборотень, тем он сильнее и тем большими способностями обладает. И если обычный человек еще может убить Младшего Брата, то с более старыми особями ему особо ловить нечего.

— Младшего Брата?

— Так они называют недавно инициированных, — пояснил Папа. — Процесс инициации довольно прост — вампир или оборотень кусает человека, слюна зверя попадает тому в кровь, после чего человек должен выпить крови укусившего. И в ближайшее полнолуние наступает Первое Перерождение, человек становится членом клана легендарных нелюдей.

Память услужливо преподнесла мне несколько картинок — Грогги, впившийся мне в стопу, Мангуст, грызущий мою икроножную, зубная коронка в руке, новые зубы, следы на ноге от затянувшихся ран…

— А… если человек не выпьет крови того, кто его укусил? — с некоторым вполне объяснимым волнением спросил я.

— Тогда он умирает очень плохо и больно, — пожал плечами Папа Джумбо. — Либо становится кормовым скотом, если вампир или оборотень укусит его снова. Слюна любого из зверей в образе человеческом дает укушенному практически мгновенный прилив сил и способность к сумасшедшей для человека регенерации, причем ее действие продолжается несколько дней. После чего она становится смертельным ядом, который нейтрализует новая порция слюны нелюдя либо кровь укусившего. Такая вот хитрая физиология.

Папа ухмыльнулся.

— Но твой случай особый, — сообщил он. — Тебя цапнули практически одновременно и вампир, и оборотень. Что получается из человека в таком случае, я, честно говоря, не знаю. Но могу предположить, что если ты выпьешь кровь и того и другого, то у тебя появится шанс выжить. Хотя и не стопроцентный. Многие люди, укушенные нелюдем, умирают, когда пытаются пить кровь инициатора. Организм не принимает. У большого количества народа фатальная аллергия на кровь нелюдей. Помимо этого сердце некоторых уже инициированных не выдерживает Первого Перерождения в новолуние — их жизненную силу выпивают люди или нелюди в Хороводе Душ. Но могу тебя успокоить — уже через тринадцать часов пятьдесят минут наступит это самое новолуние, и три раза подряд ты точно не умрешь.

— Спасибо на добром слове, — кивнул я, ни черта не поняв из последних речей Папы, кроме того, что шансы умереть в ближайшую половину суток у меня значительно подросли. — И за заботу тоже спасибо.

Я показал глазами на свою ногу, вчерашним вечером плотно забинтованную то ли Папой самолично, то ли его подручными, чтоб только мясо от костей не отваливалось, а уже сегодня покрытую лишь едва заметными шрамами.

— Угу, — промычал Папа, занятый трубкой.

— Стало быть, помру я сегодня так или иначе, — подытожил я. — И зачем тогда было меня спасать? Подозреваю, что Грогги с Мангустом тоже не знали что из меня получится, и, несмотря на травмы, с удовольствием додавили бы после боя настолько загадочное тело.