Татьяна Живова - Джульетта без имени Страница 7

— Когда говорят пушки, музы молчат, — усмехнулся сталкер, подергав дверную ручку, и добавил:

— А когда говорят ракеты, то музам вообще лучше не высовываться!

Он уже собирался без лишних церемоний взломать эту в общем-то не слишком прочную преграду, когда заметил, что одно из окон первого этажа, в котором находилась библиотека, разбито. Рядом со стеклом лежало пышное поваленное дерево, крона которого почти закрывала пролом.

— Ясно, — проговорил про себя сталкер; он вообще любил бормотать свои мысли вслух, словно общаясь с невидимым собеседником, особенно во время долгих одиночных вылазок на поверхность. — Его, наверное, деревом упавшим выбило, стекло это.

На долю секунды ему показалось странным, что дерево упало на окно, разбило его, а потом само собой высвободилось, да еще и осколков острых торчать не оставило, но он отогнал эту мысль как вздорную.

— Так тебе, милый друг, скоро черти начнут мерещиться, — покачал головой Восток, обращаясь к самому себе. — Или мутанты безголовые.

Сталкер усмехнулся своим мыслям, еще раз проверил оружие, подтянулся на руках и осторожно протиснулся сквозь разбитое окно, стараясь не шуметь и не порезать костюм о стекло.

После залитых ярким лунным светом ночных улиц царивший в библиотеке мрак показался Востоку в первый момент непроглядным. Но сталкер не торопился зажигать фонарь. Опыт подсказывал ему, что как раз в таких вот безобидных с виду помещениях можно запросто столкнуться с очень неприятными в общении представителями поверхностной фауны. Поэтому Восток сперва некоторое время неподвижно стоял, прислушиваясь к тишине, наполнявшей тесное, заставленное высокими стеллажами пространство библиотечного зала. Прошла минута, другая, но беззвучный мрак, царивший среди покинутых книжных полок, оставался столь же беззвучным. К тому же, за это время глаза сталкера привыкли к темноте, и теперь он различал даже надписи, указывающие тематические разделы.

«Учебники», «История», «Приключения», «Справочники», «Классика», «Фантастика — фэнтези». Сталкер осторожно переступил с ноги на ногу и, держа перед собой автомат, двинулся в направлении отдела фантастики. Была у Востока тайная страсть: он невероятно любил фантастические романы. Страсть эта жила в нем с раннего детства, когда еще мальчишкой он зачитывался произведениями Жюля Верна, Адамова, Ефремова. Позже к ним добавились другие авторы — и популярные, раскрученные, такие как Лукьяненко и Бушков, и совсем малоизвестные Бернгард Келлерман или Анастасия Парфенова...

Много с тех пор воды утекло. Распался и сгорел в ядерном огне мир, рухнул хрустальный замок цивилизации, а вот любовь к этому литературному жанру осталась. Когда-то она помогала Востоку, тогда еще носившему имя, полученное при рождении, отдыхать от текучки и рутины, уносясь в мир захватывающих приключений и событий. Позже, когда весь мир для жителей Москвы сжался до размеров подземки, то же мальчишеское увлечение не давало ему сойти с ума от ежедневных столкновений с кровью, смертью и болью, которыми были буквально пропитаны станции и перегоны московского метро.

Восток зажег примотанный скотчем к стволу автомата фонарь и сделал несколько шагов по покрытому многолетним слоем пыли полу. При этом он не забывал периодически поводить стволом оружия по сторонам и внимательно вслушивался в окружающую тишину.

Внезапно до его слуха донесся какой-то слабый звук. Восток замер, сжав в руках автомат, и весь обратился в слух, пытаясь по звуку разобрать, что за тварь скрывается за книжными полками.

Вскоре звук повторился, он был похож одновременно на сопение, как будто кто-то шмыгал носом, и на какое-то хныканье. Восток мог бы поклясться, что в зале кто-то... плачет! Но кто мог плакать в давным-давно покинутой всеми библиотеке, ночью, в городе, вот уже много лет как превращенном в огромное кладбище? Наверняка этот звук издавала какая-нибудь тварь, может быть, хищная, пожирающая добычу, а может, и безобидная. В последнем, впрочем, Восток сильно сомневался. За годы, проведенные в метро, он уяснил для себя одну простую мысль: в этом мире теперь нет «безобидных зверушек». Каждая тварь, живущая на поверхности, всегда готова укусить, ужалить, поцарапать — и это еще в лучшем случае.

Несколько секунд сталкер колебался — уйти ли ему прямо сейчас, оставив на этот раз в покое библиотечные залы, или все же попробовать выяснить, что за существо притаилось в помещении. Может быть, ему повезет, и оно впрямь окажется безобидным или трусливым, и тогда все же удастся разжиться парой-тройкой книг.

Восток еще раз взглянул на часы — до рассвета оставалось уже чуть больше часа — и принял решение:

— Ладно, ну его. Не уйдут от меня эти книги. В следующий раз зайду.

И он осторожно, не поворачиваясь спиной к неустановленному источнику звуков, сделал шаг назад.

И тут произошло событие, которое коренным образом изменило ситуацию. В тот момент сталкер еще не знал, что это же событие предопределит всю его последующую жизнь.

В неразборчивых звуках Восток разобрал слова!

Это было так странно, что в первый момент он просто опешил. Нет, это не было галлюцинацией или плодом его воображения. Он ясно слышал, как в библиотечном зале кто-то кого-то назвал дураком. И потом тот же голос, явно смешанный с плачем, стал укорять кого-то. В чем и кого — этого Восток не разобрал, но слух выхватил непривычное, вроде как иностранное, слово. Итальянское, что ли?

В тот же момент из-за полок на секунду выскользнул и метнулся по противоположной стене острый лучик света и опять скрылся за стеллажом.

Теперь местоположение источника звука было ясно. Там, за стеллажами с табличкой «Классика», кто-то или что-то издавало эти звуки и при этом, невероятно, подсвечивало себе фонариком!

В голове у Востока вихрем пронеслись возможные варианты. Может, там коллега-сталкер? Очень может быть. Почему он тогда не выходит? Может, ранен? Почему эти странные слова? Почему плачет? Возможно, бредит? Тоже может быть. Повредил маску, надышался чего не надо, вот башню и снесло. Надо бы все же посмотреть. Закон сталкерского братства, которому Восток следовал с самого начала своей «изыскательской» деятельности, не позволял бросать товарища в беде.

— Ладно, — пробормотал Восток, — поглядим, что там и кто там. Только аккуратно. А то кто его знает, что у него в башке переклинит. Как бы не шмальнул ненароком. Собирай потом начитанные мозги по всей библиотеке.

Он погасил фонарь и осторожно двинулся вперед. По мере приближения звуки становились все более отчетливыми. Теперь уже было ясно, что, кто бы ни издавал их, он там один и как минимум умеет говорить по-русски, хотя и с каким-то странным, смягчающим согласные, шипящим выговором.

Восток приблизился к источнику звуков почти вплотную. Теперь их разделял только один стеллаж. Сталкер снова зажег фонарь, прикрыв его ладонью таким образом, чтобы в случае необходимости мгновенно ослепить противника, и осторожно выглянул из-за стеллажа.

То, что он там увидел, вызвало в нем целую гамму чувств, от облегчения и радости — до невероятного изумления: он нашел их!

Именно так, он, наконец, нашел крысюков! А ведь мог бы и пройти мимо библиотеки. А вот сейчас прямо перед ним на полу сидел крысюк и что-то сосредоточенно изучал при помощи налобного фонаря. Спустя мгновение Восток понял, что именно разглядывал мутант, и радость от окончания поисков сменилась в его душе глубочайшим изумлением: крысюк... читал книгу!

Именно так. Расскажи ему кто-нибудь такое у костра на Семёновской, Восток с удовольствием посмеялся бы этой байке — мутант, читающий книгу!.. Но вот здесь, сейчас, он собственными глазами видел перед собой крысюка, который читал какую-то тощую затрепанную книжку в мягком переплете! И не просто читал, а, похоже, искренне рыдал над прочитанным.

Окончательно добил Востока тот факт, что все это происходило не где-нибудь, а в отделе классической литературы!

— Обалдеть... — тихо проговорил сталкер и от удивления опустил руку, прикрывавшую фонарь.

Яркий луч вырвался из фонаря и уперся прямо в книгу, лежащую на коленях у крысюка. Тот недоуменно и даже как-то недовольно поднял голову — прямо как человек, которого оторвали от любимого занятия. На мгновение луч выхватил из мрака тонкие, изящные, Востоку даже показалось, по-своему красивые черты юного лица (именно лица, а не морды, как уверяли «яйцеголовые»), миндалевидные черные глазки удивленно блеснули из-под капюшона.

Секунду крысюк смотрел на человека, он явно не ожидал подобной встречи в покинутой библиотеке, а потом, взвизгнув совершенно по-крысьи, сломя голову рванулся на четвереньках в узкую щель между сталкером и стеллажом.

Выработанный годами рефлекс заставил Востока вскинуть автомат, и в ярком луче на мгновение вспыхнули и погасли два огромных, как ему показалось в тот момент, наполненных ужасом глаза крысюка.