Александр Баренберг - Неравный бой 2 Страница 7

Итак, этот обед мало чем отличался от привычных ежедневных трапез. Хотя, конечно, все же отличался. Но основное различие, запланированное заранее, должно проявиться в конце обеда. А пока мы дружно работали челюстями. Я, еще не свыкшийся до конца с мерзопакостным вкусом похлебки, вылакал свою флягу до ее поцарапанного ложками предыдущих владельцев днища быстрее всех, чтобы поскорее избавиться от необходимости дегустировать эту гадость. И теперь, наслаждаясь, в некоторой степени, мимолетным, увы, чувством сытости, ненадолго посещавшим каждого каторжника после употребления жирной похлебки, рассматривал более размеренно принимавших пищу товарищей, которых уже неплохо изучил за последние три недели.

Странно, но все они, родившиеся и выросшие уже на чужой планетке, вполне укладывались в привычные мне психотипы. Человеческая натура консервативна и не смогла кардинально измениться за пару поколений. Вот работающие челюстями с той стороны толстого ствола варвары отличаются уже гораздо сильнее. Но даже они не воспринимаются как какие-то инопланетные существа, в отличие от гномов, да и моих бывших приятелей «эльфов» с «ангелами» тоже. Ну а нашу маленькую компанию я вообще мог мысленно представить сидящей на рыбалке в привычном земном лесу, не испытывая при этом ни малейшего психологического диссонанса.

Вот по-крестьянски загребает ложкой, крепко зажав ее всей ладонью, Коля «Ощутилло». Он и вправду земледелец – до сих пор заметны мозоли на руках. Пусть и самый старший среди моих «сокамерников» – ему всего тридцать три, однако выглядит даже старше меня, с моими тридцатью восемью. Нелегкая, видать, доля ему выпала. Три года назад на поле, где он вместе с товарищами пытался защитить урожай пшеницы от вредителей, внезапно выкатилось из леса штурмовое подразделение Патрульной Службы. Защитить самих земледельцев оказалось некому. Впрочем, они пытались сопротивляться, используя сельскохозяйственный инвентарь. С предсказуемым успехом. Штурмовики оказались злые после не очень удачного, видимо, рейда и просто положили всех, даже не думая брать в плен. Коле повезло – оправдывая свое будущее прозвище, он успел спрятаться на краю поля и сигануть в чащу. Гнаться за ним никто не стал. Однако тот от страха забежал так далеко, что заблудился. Блукая около недели в поисках выхода к ближайшему поселению, бывший крестьянин попал из огня да в полымя – наткнулся прямо на колонну варваров, которых подразделение Конвойных войск гнало в Метрополию. Заросшего до неузнаваемости, в остатках драной одежды Николая приняли за беглого варвара и, не разбираясь, присоединили к остальным.

Рядом пристроился на корточках вечно хмурый Крепыш. Он тоже из «простых», деревенских. Родился и вырос в поселке с «говорящим» названием Крокодиловка. Поэтому не земледелец, а охотник. Но в юности отслужил положенное и даже чуть больше в войсках Коммуны, демобилизовался сержантом. В своем небольшом поселении дополнительно исполнял обязанности заместителя командира местных сил самообороны. Крокодиловку спалили враги, а Крепыш, раненый в бою, попал в плен вместе с несколькими десятками выживших во время рейда немецких штурмовиков жителей поселения.

А вот два других невольных члена нашей компании – горожане. Города тут, конечно, те еще, однако разница в привычках все равно сразу видна. Вонюша, уроженец разрушенного до основания бомбардировками с дирижаблей городка Сталинска (ну не везет городам имени усатого вождя что в том мире, что в этом), несмотря на простецкое круглое лицо, усыпанное веснушками, был неплохо образован и, в хорошем настроении, любил сыпать цитатами из классиков марксизма-ленинизма. Тут их до сих пор в школах изучают – других книг в помещениях бывшей зоны во время Переноса не оказалось. Интересно, четвертое поколение родившихся здесь вообще понимает, о чем там речь идет?

Ну а неформальный лидер нашей компании, Везунчик, и вообще являлся настоящей "столичной штучкой", родившись в самом Ленинске. Закончил самую престижную школу Коммуны, за несколько лет службы дослужился до лейтенанта, командира взвода разведки. И уже успешно сдал вступительные экзамены в единственный на планетке Университет (если не считать за таковой немецкую Академию, также занимавшуюся и обучением), однако приступить к занятиям не успел – в последнем своем боевом рейде попал в плен.

Пока я рассматривал товарищей, те тоже закончили трапезу. На лицах «ветеранов» лагерной жизни, уже давно позабывших вкус настоящей пищи, не отражалось ни малейших чувств, в то время как Везунчик недовольно морщился. Однако времени размусоливать послеобеденный отдых особо не оставалось – было еще одно дело, которое следовало успеть сделать. Приятное, в отличие от большинства других, дело…

— Принес? — первым поинтересовался, ковыряясь в зубах острым кончиком веточки, Вонюша.

— А то! — Везунчик извлек из-под изодранных остатков зеленой форменной курточки запасную флягу, заполучить которую стоило немалых трудов.

Остальные, в том числе и я, достали по дикому лесному огурцу, заранее найденному во время работы и припрятанному в одежде. Толку от него, как от пищи, практически никакого, однако надо же чем-нибудь закусывать? Тем более, что у огурца имелся солоноватый привкус.

— Ну что, мужики, будем? — Везунчик в предвкушении удовольствия прикрыл свои пронзительные голубые глаза и отхлебнул из фляги. Втянул воздух и, мотнув головой, быстренько откусил от огурца.

— Крепкая на этот раз у них вышла, зараза! — сдавленным голосом прокомментировал он, пуская сосуд с драгоценной жидкостью по кругу.

Секрет появления этого крепкого напитка, явно не предусмотренного лагерным рационом и называемого моими товарищами "гномьей настойкой", объяснялся просто. Гномы изготавливали его полуподпольно на кухне (немецкая администрация наверняка знала, но закрывала глаза на мелкие «шалости» надсмотрщиков). Однако для получения высокой крепости в процессе изготовления требовался сладкий сок одной достаточно редко встречающейся лианы. Бригадиры и сами его пытались собирать, но не имели достаточно свободного времени на это. А то варвары, составлявшие основную массу заключенных в лагере, им наработают, без регулярной палочной стимуляции, ага… Зато нам, в процессе обрубания веток, данная лиана иногда встречалась. Так, после утрясания некоторых непоняток, и возник странный симбиоз заключенных и надсмотрщиков. Мы потихоньку наполняли соком флягу и два-три раза в неделю сдавали продукт "на базу". Взамен получали четверть сосуда готового напитка и некоторые, практически незаметные послабления от Мерзавра. Зато результаты данной «сделки» заметно помогали скрашивать здешнее унылое существование.

Выпили каждый только по глотку. Остальное – вечером, после отбоя. Сейчас же еще возвращаться на работу! С минуту сидели молча, наслаждаясь распространившимся по организму расслабоном. Еще немного – и вновь в лес, навстречу доставшим уже "трудовым подвигам". Но пока можно отдохнуть…

— Чего-то гномы на кухне сегодня какие-то унылые! — вдруг озабоченно сообщил Везунчик, ломая весь кайф. — Сказали по секрету, что нас всех скоро, после окончания расчистки участка, переведут в шахту внутри Периметра – какой-то там асбест для строек добывать!

— Асбест? — нехорошо оживился уже пять лет слоняющийся по трудовым лагерям Метрополии и знающий о них всё Вонюша. — Чтоб тебя лесные демоны побрали с такими новостями!

— А что? Это так плохо? — не понял тот.

— Нет, дорогой Везунчик, все просто прекрасно! — с горькой язвительностью чуть не заорал было «старожил». — Кроме того что более полугода в таких шахтах не живут! Видал я людишек оттуда, их в крематорий везли еще живых, бессильно валяющихся кучкой на грузовых платформах и харкающих кровью!

— Да, я тоже кое-что об этом слышал. Жуткое место! — подтвердил Крепыш, ожесточенно скребя щетину на подбородке. Небольшой шрам над его правым глазом немного подергивался, выдавая нешуточное волнение, охватившее обычно флегматичного товарища. Кажется, действительно дело плохо!

— А я вот чувствовал, что не к добру это было, когда меня в ваш лагерь перевели! — Ощутилло выступил с характерным заявлением, вполне соответствующим его кличке.

— Он такой же наш, как и твой! — думая о чем-то другом, возразил Вонюша. — Меня сюда за два дня до тебя привезли, между прочим.

Да, про это я уже знаю. Раньше на этом участке Расчистки содержались только варвары. Но рабочих рук не хватало, и месяц с небольшим назад сюда, из других лагерей, перевели десяток заключенных, в том числе и моих товарищей. Причем из разных лагерей – ранее они друг друга не встречали. А еще через две недели тут появился я. Так что все мы были здесь в какой-то мере новичками. Зато собрались люди с разнообразным и богатым опытом. Вот, про опасность асбестовой пыли знают. Правда, в том руднике наверняка еще всякой гадости намешано – от одного асбеста за полгода не умирают. Но перспектива что-то больно нерадостная обозначается. Не хочу в шахту!