Александр Южный - Удар Страница 7

– Вы хотите сказать, в собачью? – Тайгер доглодал кость и вытер руки платком.

– Вот именно, только в собачью!

– Вы считаете, лучше совершить преступление, чем грызть кости, предназначенные собакам.

– Смотря для кого лучше, – Энди Доксвель хмыкнул. – Для общества – нет, для вас – да, да и для собак тоже – да. Позвольте, я угощу вас обедом. Заодно поговорим о деле.

Тайгер почти не колебался. У него не было выбора.

– Здесь недалеко, – Доксвель припарковал машину в темном углу улицы. Натянув тонкие кожаные перчатки, он обернулся к Тайгеру, сидевшему на заднем сиденье. – Я тебя еще раз предупреждаю, зверюга там здоровая, гавкает, словно гром гремит. Но зато, если дело сделаем – куш солидный.

– Что-то не похоже, – произнес Тайгер, вслед за Доксвелем выбираясь из машины. – Район, кажется, не из богатых.

Доксвель в ответ хмыкнул в темноте:

– Юрай Нильсон миллионер. Видел бы ты, какой дом он отгрохал себе в Западном районе. Новоиспеченный миллионер, – уточнил Доксвель и бесшумно зашагал по тротуару.

– Здесь! – Он остановился у массивного каменного забора и выжидающе посмотрел на Тайгера.

Тот кивнул и произнес:

– Пошуми тут немного некоторое время, пусть пес обнаружит себя.

Тайгер прошел вперед, бесшумно перемахнул через забор, затем, осторожно ступая по газону, добрался до каких-то низкорослых кустов и лег под ними.

Доксвель медлил, видимо, боялся, что Тайгер не успеет найти укрытие. Наконец, он подал голос и стал стучать по забору. Тут же, ему в ответ, из глубины двора прогремел мощный рык. Доксвель перестал стучать и перешел на художественный свист, исполняя незнакомую Тайгеру красивую мелодию. Рычание повторилось, а затем стало приближаться.

Здоровый пес, тяжело припадая на лапы, пробежал в нескольких метрах от кустов. Тайгер настиг его почти у самого забора. Тот что-то почувствовал и повернул оскаленную пасть, но было поздно. Тайгер в высоком прыжке обрушился всей своей массой на его хребет.

– Энди, ты где? – негромко позвал Тайгер, когда пес уткнулся мордой в сырую от росы траву.

– Я здесь! – Коротышка подпрыгнул, и на миг его голова неясным пятном мелькнула над забором. – Подай руку.

Тайгер буквально выдернул Доксвеля с улицы. Тот отряхнул брюки, осмотрелся и, заметив тушу пса, прижался спиной к забору.

– Не бойся, – успокоил его Тайгер.

– Ты его убил?

– Сломал хребет.

– Ну и дела! – восхищенно произнес Доксвель. – Тогда вперед! – и, мягко шагая по земле, устремился к дому.

Остановившись у окна полуподвала, он достал из саквояжа миниатюрный домкрат и, приспособив его между прутьями решетки, принялся раздвигать их. Затем, когда образовался лаз, в который он мог пробраться, Доксвель белесой жидкостью из баллончика залил стекло и бесшумно выдавил его локтем, предварительно приклеив сверху лист бумаги. На все ушло несколько минут, а еще через несколько минут Тайгер принимал от Доксвеля через зияющую пустотой оконную раму туго набитый мешок. Потом Доксвель опять исчез, и уже надолго. Тайгер, стоя с мешком в руке, удивлялся, с каким проворством он действует. Наконец Доксвель выкинул еще пару мешков, а затем выбрался сам.

– Все, – шепнул он. – Сматываемся, да побыстрей, – и, подхватив один из мешков, ринулся к забору.

– К чему такая спешка? – удивился Тайгер, нагоняя Доксвеля.

– Я там один проводок задел.

– И что? – Тайгер успел на ходу подхватить споткнувшегося Доксвеля.

– Сигнализация, черт бы ее… паутинка, почти невидимая, – Доксвель с ходу перебросил мешок через забор и привалился к нему спиной, переводя дух. – Понимаешь, вор задевает ее или рвет, в ответ ни звука – тишина, а через пять минут Служба Безопасности уже у дверей. Я-то знаю такие штучки. Пять лет проработал в фирме по установки сигнализации. Все, помоги мне.

Доксвель при помощи Тайгера забрался на забор и затем кулем повалился на другую его сторону. Тайгер вместе с мешками перелез вслед за ним.

Они быстро зашагали по улице, держась ее левой стороны, которая благодаря кронам деревьев, что тянулись непрерывной цепью, выглядела более затемненной.

Ночь была прохладная, напитанная сырой тишиной, нарушаемой лишь прерывистым дыханием Доксвеля.

– Черт! – выругался тот. – Одышка. Видно, старею!

– Курить надо меньше, – обернулся к нему Тайгер и вдруг остановился, прислушиваясь. Где-то не так далеко упорно буравил ночь звук работающего мотора. Судя по тому, как он быстро приближался, автомобиль несся с огромной скоростью.

– Бегом! – Тайгер вырвал мешок у Доксвеля и сорвался с места.

– В чем дело? – Доксвель, громко топая ногами, бежал за Тайгером, изо всех сил стараясь не отставать.

Но объяснять ему что-либо уже не было нужды: звук работающего мотора раздался вдруг неожиданно близко.

– Энди! – крикнул Тайгер, – давай за забор!

Доксвель с удивительным проворством влез на железную ограду, вдоль которой они бежали. Тайгер, перебросив мешки, последовал за ним.

Они укрылись за основанием ограды – полуметровым каменным бордюром. Мимо них по улице пронеслась машина с потушенными фарами.

– Это не частная охрана. Это СБ! – прошептал Доксвель. – Их почерк, – и, вскочив, принялся перебрасывать мешки через ограду. – Бежим, Джин, сейчас они обнаружат, что вора нет, и начнут прочесывать ближайшие кварталы.

Разделавшись с мешками, Доксвель ловко, словно обезьяна, полез на ограду. Тайгер последовал за ним. Они подхватили мешки и побежали по улице.

– Кажется, ушли, – произнес Доксвель, когда они садились в машину. Трясущимися руками он завел «форд» и неслышно тронул его с места. – Теперь не поймают.

Пару кварталов он медленно вел машину между двухэтажных домов с широкими газонами, а затем, свернув на узкую, прямую как стрела улицу, до отказа выжал газ. Машина буквально прыгнула вперед и понеслась. Тайгера на миг прижало к сиденью.

– И что, всегда так? – спросил он.

– Нет, если не нарвешься на сигнализацию. Очень дорогие вещи почти всегда ставят под сигнализацию, иначе страховая фирма отказывается оформлять страховку, – Доксвель свернул с улицы и теперь ехал одному ему известной дорогой, резко выворачивая руль то вправо, то влево. – Со мной обычно такого не бывает, – продолжал говорить он. – Я все ловушки издалека чую, но уж больно хороша была картина, не удержался, хотя и знал, что она наверняка под сигнализацией. Но иногда стоит рискнуть.

Минут через сорок Доксвель остановил машину у окраины города, на холме. Какое-то время он неподвижно сидел, глядя прямо перед собой, затем его губы раздвинулись в хитрой улыбке. Он убрал руки с руля и включил свет.

– Дай-ка мне мешок, тот, что поменьше.

Тайгер сунул ему тугой, беспорядочно набитый тюк. Доксвель залез в него и достал небольшую картину:

– Вот она, красавица!

– Дорогая? – поинтересовался Тайгер.

– Да! – кивнул Доксвель. – Но не в этом дело. Дело в том, что прошлое – это то, чего уже нет, будущее – это то, чего еще нет, а сегодняшнее завтра станет вчерашним, и только искусство способно вырвать у быстротекущей жизни миг и остановить его, – Доксвель ласково погладил картину. – Повисит у меня с месячишко. Продать всегда успеем, – он кивнул на заднее сиденье, где лежали остальные мешки. – Там достаточно добра. Энди Доксвель зря не рискует.

– Ты думаешь, легко будет продать картину? – спросил Тайгер, когда они выехали на загородное шоссе.

– Еще бы! – усмехнулся Доксвель. – О ней никто не будет заявлять. Она была украдена у Палозо пару лет назад и продана Нильсену. Тот давно хотел ее иметь.

– Ты уверен в этом?

– Еще бы мне не быть уверенным, – засмеялся Доксвель. – Украл-то ведь ее я, и продал тоже я.

Тайгер только покачал головой.

Тайгер поднялся с дивана, сцепив руки, хрустнул костяшками пальцев и посмотрел в последний раз на картину. В последний, потому что Доксвель наконец-то решил ее продать. Тайгер жил у него уже месяц. Большее время он проводил валяясь на диване, впав в какое-то затяжное оцепенение, и днями разглядывал картину, висевшую на стене. Когда отпала забота о крове и пропитании, его вдруг придавило чувство своей никчемности, ненужности в этом мире. Временами казалось, что лучше бы он остался на острове в тесном пространстве между обветшалых стен заводика. Там, по крайней мере, он бы находился среди себе подобных. Да, лучше бы он остался там. Оказавшись один на один с окружающей действительностью, Тайгер вдруг обнаружил, что она чужда ему, и такой, какая она есть, он никогда ее не примет. Даже если действительность станет благосклонна к нему.

Тайгер посмотрел, как Доксвель снимает картину, и перевел взгляд в окно, продолжая думать о том, что в его побеге не было никакого смысла. Он не смог ничем помочь не только тем, кто остался на острове, но и даже себе.

Пару раз Тайгер отправлял анонимные письма в Конгресс и самому президенту, но похоже, что они не дошли. Привлечь к делу журналистов – была у него и такая мысль, – но что-то воздерживало его от этого шага. Он опасался, как бы от этого не вышло больше вреда, чем пользы.