Леонид Сурженко - Дикие звери Страница 7

- А я думал – сожрали тебя. Знаешь, даже жалко стало. Как-то… Человек вроде.

- Ты себя пожалей. Я сам выберусь, понял? Я девчонку вывел? Всё. Считай, в расчёте. Если б не Валдай…

Алик замолкает. А тут Арсений вспоминает последние слова Валдая: «На Малого зла не держи… И спиной не поворачивайся». Вот, значит, как. Он просто отошёл, чтобы от нас и следов не осталось. Чтобы чистеньким из Зоны уйти. Не ожидал, наверное, что кто-то выживет… А что? Вариант… Нет свидетелей – не преступник… Ловко. Сволочь… А девчонку-то не прирезал. И на том спасибо. Приглянулась, что ли? Что ж… Такая любому приглянется…

- Ладно. Проехали… Что теперь думаешь? Сам пойдёшь, или с нами?

- Теперь один хрен. Я выбраться не могу. Вторые сутки иду, и всё то же…

- И я о том же… Как по кругу ходим. Тут до периметра – пару часов ходу, только где он, периметр?

- Там… - сонный голос Женьки звучит, как гром среди ясного неба.

Арсений поднимается, подходит к проснувшейся девочке.

- Почему там?

- А мне камушек сказал… Вот этот.

Женька разжимает ладошку, а на ней – маленький светящийся овальчик. По виду – янтарь, только не жёлтый, а какой-то иссиня-белый.

- Ну-ка, дай посмотреть… - и светящийся кругляшик перемещается в широкую ладонь Арсения…

Они вырвались. Камешек… Действительно, чудесный камешек. Почему-то вспомнилась сказка про волшебный клубочек, который указывал дорогу путникам. Оставалась совсем мелочь: нужно было перейти вон ту речушку. Даже плыть не придётся: вон мосточек. Небольшой, десяток шагов ходу, и – на той стороне. А там – вдалеке – вышка. Значит, периметр. Значит, люди. И перейти этот мосточек нетрудно, и расстояние до него – плёвое. Метров триста, не больше… Но дальше – чистое поле. И – ничего на нём… И это значит – смерть. Потому что здесь – они. Твари. Арсений ясно видит их: стая слепых уродцев, десятка два голов… А там, чуток левее – ещё такая же компания. И увидят они их непременно, и хорошо, если до мосточка дадут добежать. А потом – потом смерть чистая. Не уйти по полю от тварей. Никак не уйти. У Алика – два рожка патронов, один початый. Плюс «Вальтер». У Арсения – рожок, пистолет, да нож. Негусто… С десяток тварей расстреляют, потом… Потом всё. К тому же на Малого надежды нет: он как компьютер, – просчитает, что вариантов – никаких, и мыльнет в сторону. Что б, значит, свидетелей не было… Их и не будет, свидетелей. И косточек не останется… А вон два коричневых пятна – это те, с хоботом… Мерзопакосные твари. Живучие – жуть… Они быстро подберутся. Мгновенно. Второй раз ему не одолеть монстра. Силы уже не те…

Девчонки вконец измучены. Одни глаза ещё живут. Не ели три дня, последнюю воду вчера выпили. Бегом всё, бежать и спасаться… Как ещё разум сохранили – неведомо… Малышка молодец, стойкая малышка. Пусть бы выжила, а, Бог? Спаси её, давай махнёмся – добровольно шкуру отдам – а её – спаси… Хотя не умеет он, Арсений, добровольно…

- Вариант один… Там вон – вышка. Бежать к ней. На мосту я задержу… Бежать не оглядываясь, изо всех сил. Можно успеть… Солдаты увидят – помогут.

- Ага, увидят… Трупы наши.

- Заткнись. Значит, на счёт «три» – к мосту…

Ольга долгим взглядом смотрит прямо в глаза.

- Арс… Сеня… - бросается на грудь, стискивает в своих объятиях. Она знает – шансов нет. У него – вообще никаких.

- Дядя Сеня… - у самого его лица огромные Женькины глаза.

Арсений отворачивается. Он не умеет плакать, он ни разу не плакал, он…

- Всё.. Всё… Бежим!

Они бегут. Изо всех сил. Ольга и Женька впереди, Алик и Арсений – сзади. Автоматы наизготовку. Их не видят. Твари пока не поняли, откуда взялись эти нелепые фигурки. А может, пронесёт? Должно же, наконец, повезти?

- Доведи их, понял? – рычит Арсений в ухо Малому: - доведи! Или с того света достану!

Алик молчит. Он догоняет Женьку и бежит рядом. У самого мостика надежда рушится. Они – увидели. Они – несутся сюда. Поразительно быстро. Арсений останавливается.

- С Богом! Не поминайте…

Женька рвётся к нему, Ольга тянет её за руку. У обеих – отчаянные глаза… В них – тоска и… И нечто, отчего Арсению становится легко на душе. Он готов. Ради таких глаз – он готов. Он вскидывает свой короткоствольный АК. Всё. Теперь – только фронт. Они не пройдут. Пока он жив… А убить его не так-то легко.

Первая очередь ложится превосходно. Две или три твари кубарем катятся по пыли, визжа от боли. Ещё очередь… Вот так, короткими. Точно по авангарду… Эх, снайпер из него не лучший, но уж какой есть… Ничего, и до рук дойдём… Они обходят, разбиваются на группы. Им тоже неохота подыхать. Но – такую добычу они не упустят. Он понимает, он видел этот лес… Нечего там жрать… Очередь. Особо резвая тварь взлетает в воздух, отброшенная пулями. Только успевай… Влево… Вон эту… Прямо… Справа, блин… Слева!!! Рожок… Совсем вплотную… Успел! Длинная очередь – и правый фланг заметно поредел… Но слева ещё волна, он переносит огонь влево – они рядом, пару шагов – и один из монстров уже в прыжке, и не хватает мига, чтобы среагировать…

Выстрел из-за спины сбивает тварь прямо на землю. Голова – разбитый арбуз. Арсений уже видел такое. Он знает, кто это. Малой. Алик. Вернулся… Зря, пацан. Был у тебя шанс…

Да, это Алик. Он – спокоен, как льдина. Он – не здесь. Он – на полигоне в Стайках. Впереди, на заснеженном поле – мишени. Пять из пяти. Так – всегда. После любой нагрузки. Ты интересовался, Арс, откуда такой глаз и такая рука? Оттуда. Из кузницы кадров. Из биатлона. Когда-то давно, многие тысячи лет назад… Он – не боится. Рука не дрожит. Его нет. Есть – оружие, есть – мишени. Есть – патроны. Есть тыл, куда он никого не пропустит. Никого! Пока останется хоть один патрон. Как там?

Но кто-то станет стеной, а кто-то плечом,

Под которым не дрогнет стена…

Там, за его спиной, бегут две хрупкие, такие знакомые фигурки. Так, когда-то давным-давно, в ушедшем Далёка, бежали по лугу его мама и сестрёнка… И значит, сегодня стеной станет - он.

Он сказал – не оборачиваться. Но Ольга обернулась. Они отбежали порядочно, но она видела – видела ясно, и эта картина запечатлелась в её памяти надолго:

Поле. Мост. На мосту – точёная, грациозная фигура молодого парня, нет, совсем не парня: Ареса, бога войны, воплотившегося в человеческом теле… Каждое движение, каждый поворот, каждый выстрел – смерть… Люди так не могут. Люди на такое не способны… И – чуть поодаль – греческий герой: рваная туника, литые пласты мускулов, тьма поверженных чудовищ у ног…. И сердце – тёплое, огромное человеческое сердце внутри…

Арсений видел чудо. Кто бы ни был этот пацан, он – Мастер. Ни единого выстрела вхолостую! Патроны кончались, скоро их не останется и у парня… Тогда им капут. Не обидно, не жалко… Такой бой – чёрт подери, хоть умереть дали красиво! Арсений поворачивается, чтобы попрощаться с Аликом, но что-то удерживает его от последних слов… Рокот. Знакомый, знакомый до боли рокот… Может, рановато прощаться?

- Поживём, Малый? А? – орёт Арсений, и его голос тонет в рокоте винтов.

Там, в голубом небе, корректируя прицелы бортовых пулемётов, летит прямо на них «вертушка»